По указанию директора двое рабочих полезли под цистерну. Они возились там минут двадцать и вытащили свернутую в рулон сетку. Рабочие развернули ее на земле, и следователь вновь приступил к протоколу. — Виктор Николаевич! У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность, — воскликнул Леонид Николаевич. — Вы просто спасли наш завод, и меня в том числе! — Леонид Николаевич! У меня к вам единственная просьба. Необходимо обследовать внутренность этой цистерны. Пришлите сюда умеющих людей. — Сейчас постараемся найти. Все люди на прочесывании. А зачем вам это, если не секрет? — Знаете ли, Леонид Николаевич, я не исключаю, что там может находиться труп Барышева, если он еще полностью не растворился в кислоте. Директор подозвал к себе одного из работников и что-то сказал ему. Минут через двадцать-тридцать к нам подъехала машина, из которой вышел мужчина, одетый в защитный костюм. Я кратко проинструктировал его, и он, надев противогаз, стал медленно опускаться внутрь по веревке, которую держали несколько мужчин, стоящих на цистерне. С каждой минутой вокруг бочки собиралось все больше народу. Все замерли в ожидании. Прошло минут пять, и вдруг веревку сильно дернули. Мужчины стали ее вытягивать, но из люка показались ноги в черных резиновых сапогах. Стоящий рядом народ ахнул и стал пятиться. Усилиями еще нескольких мужчин удалось вытащить труп на землю. Я подошел и стал внимательно осматривать то, что осталось от человека. В полуразложившемся теле трудно было узнать кого-либо. Судя по следам кислоты, можно было лишь сделать вывод, что голова и руки оказались наиболее поврежденными и, по всей вероятности, именно эти части тела оказались в отстойнике цистерны, где, как правило, скапливается перевозимый продукт. — Леонид Николаевич, я думаю, это труп Барышева. — Виктор Николаевич! Я знал, что вы раскроете это преступление! — торжественно подошел ко мне Гильманов. — Я бы вот сам никогда не догадался. А вы нашли эту бумажку с цифрами и размотали все дело. Вот что значит опыт! А мои следователи не захотели марать руки о грязную спецовку. — Представь себе, Ринат, — ответил я, — сегодня залили бы кислоту и мы бы с тобой никогда не нашли Барышева. Я думаю, что убийство совершили Хасанов и Мотигуллин, правда, мотивы пока не ясны. Они закрепили эту сетку под цистерной и надеялись ее снять при формировании поезда. Ведь эти бочки простоят на станции минимум часов пять. Этого вполне достаточно, чтобы снять. Уверен, что такое могли совершить только те, кто хорошо знал, что охрана не проверяет выезжающие с завода цистерны. Пока мы разговаривали с Гильмановым, прибыли прокурор района и медицинский эксперт. Мы отошли в сторону, чтобы не мешать им осматривать место преступления. — Извините, — обратился я к эксперту, — вы можете хотя бы предварительно назвать причину смерти? Эксперт стал сантиметр за сантиметром осматривать голову трупа, вернее, то, что от нее осталось. Через некоторое время он обернулся ко мне и обыденно резюмировал: — У трупа пробит череп, и я не исключаю, что это стало причиной смерти. Удар нанесен тупым предметом, может быть, даже гаечным ключом. Все остальное покажет вскрытие. — Посмотрите его зубы, — попросил я. — У Барышева был титановый мост. Эксперт открыл рот трупа и через несколько секунд сообщил. — Вы правы, слева сверху титановый мост. — Это Барышев, больше у меня сомнений нет, — выдохнул я и направился к машине. Когда я садился, к нам подошел прокурор района. — Вас можно поздравить с раскрытием двух серьезных преступлений, — произнес он и пожал мне руку. — Если я вам, а вернее, прокуратуре, буду нужен, меня можно найти в кабинете Гильманова или в Автозаводском РОВД Челнов. Оставив оперативников на месте, мы с Гильмановым поехали в отдел. * * * Приехав в отдел, я попросил дежурного по РОВД доставить ко мне Хасанова. Хасанов вошел, не скрывая своего отношения ко мне, и демонстративно, без приглашения уселся. — Встаньте, Хасанов. Вам еще никто не предлагал присесть. Тот встал и с нескрываемой злостью посмотрел на меня. — Вот теперь предлагаю присесть. Хасанов сел, и откинувшись на спинку стула, закинул ногу на ногу. — Давайте, Хасанов, вспомним вчерашний день. Вчера в разговоре с вами я обещал доказать кражу катализатора и убийство Барышева в течение трех суток. Но сегодня я должен вас немного огорчить. Полчаса назад была найдена спрятанная вами платиновая сетка, а также труп Барышева, которого вы убили вместе со своим другом Мотигуллиным и сбросили в цистерну. Вы надеялись, что серная кислота уничтожит все следы, но ошиблись. Мы нашли труп и катализатор до того, как в цистерну залили кислоту. Так что я вас немного подвел, не выдержал указанный срок. Раскрыть ваше преступление помогла ваша же записка, которую я нашел в кармане вашей спецовки. Если пожелаете, могу показать. Я бы посоветовал подумать о вашем будущем, а не кончать свою жизнь у стенки. Хасанов сидел и внимательно слушал. Я обратил внимание, что его выражение неоднократно менялось в течение моего рассказа. На его лице можно было прочитать изначально полное безразличие, по мере моего рассказа переходившее в неподдельное удивление, а затем и в смертельный ужас. Тело этого сначала уверенного в себе человека съеживалось у меня на глазах. Хасанов обмяк. — Я все расскажу, только дайте жить! Пусть в тюрьме, но только жить! — крикнул он со звериным надрывом. — Видишь ли, Хасанов, я не судья и никаких гарантий давать не могу. Вообще, я не занимаюсь раскрытием убийств. Сейчас позову следователя прокуратуры, и он тебя будет допрашивать. Вот с ним и постарайся поторговаться! А со мной не надо. Я вчера предупреждал, что не дам тебе листа бумаги для явки с повинной. Представь себе, Хасанов, но я держу слово и бумагу тебе не дам, хотя не и отвечаю за других своих коллег. Тело Хасанова затряслось то ли от рыданий, то ли от нервной дрожи. Я вызвал оперативника и передал ему Хасанова. После того как за ними закрылась дверь, я позвонил в прокуратуру и попросил прислать в отдел милиции их следователя для допроса Хасанова. Зайдя к Гильманову, позвонил в МВД и доложил ситуацию начальнику управления уголовного розыска МВД. — Молодец, Абрамов, — похвалил Юрий Васильевич. — Фартовый ты мужик! За что ни возьмешься, все получается. — Юрий Васильевич, сейчас допрошусь и поеду назад, в Челны. Звонить буду уже оттуда. После допроса я пообедал и стал прощаться с Гильмановым. — Абрамов! С тобой хочет встретиться первый секретарь райкома партии. Поехали. Мы быстро доехали до райкома и, поднявшись на второй этаж, оказались в приемной. — Зинур Ахметович вас давно ждет. Проходите, пожалуйста, — прощебетала миловидная секретарша и открыла дверь кабинета. Мы с Гильмановым вошли. За столом сидел мужчина в возрасте шестидесяти лет в дорогом импортном костюме. Пожав нам руки, он предложил пройти в соседнюю комнату, где был накрыт небольшой стол. Разлив по рюмкам коньяк, Зинур Ахметович предложил нам выпить за удачное раскрытие преступления. Мы выпили и стали разговаривать. Нашу беседу прервал звонок из Казани. Первый секретарь райкома извинился перед нами и вышел к себе в кабинет. Вслед за ним потянулись и мы. После разговора чиновника с Казанью стали прощаться. Зинур Ахметович взял меня за плечи и на прощание сказал: — Виктор Николаевич, Менделеевск всегда будет помнить вас как отличного работника МВД. Я сегодня же позвоню вашему министру и поблагодарю его за вашу работу. Мы вышли на улицу, где я стал прощаться и с Гильмановым. Крепко пожав ему руку, я сел в машину и поехал в Челны. «Вот и все, — подумал я, проезжая пригороды Менделеевска. — Два дня потребовалось для раскрытия. Интересно, смогли бы они сами, без меня? Наверное, нет. Им проще повесить кражу катализатора на Барышева, которого они бы никогда и не нашли». Я был доволен собой и проделанной мной работой, чувство глубокого удовлетворения согревало мне душу. * * * Недалеко до поста ГАИ нашу машину подрезал черный «Мерседес». Это было так неожиданно, что мой водитель с трудом удержал автомобиль на дороге и чуть не врезался в иномарку. — Что он делает? Пьяный что ли? — возмутился водитель. Словно услышав, «Мерседес» притормозил и пропустил нас вперед. Не прошло и минуты, как машина снова догнала нас и стала вытеснять с дороги. Казалось, вот-вот мы вылетим в кювет. Водитель с большим трудом вернул машину на дорогу. Я видел, как его лицо покрылось потом и побледнело. Догнав «Мерседес» и поравнявшись с ним, мы увидели смеющихся водителя и пассажира. Они, не сбавляя скорости, мчались в сторону Набережных Челнов.