— Шеф, я думаю, что тебе необходимо работать в другом месте, а не у нас в МВД. Ты, как Пуаро, раскрываешь преступления, не выходя из кабинета! Ну ты даешь! Скажи, пожалуйста, откуда знаешь, что на чердаке сторожки — государственные номера? Ты экстрасенс? — Да нет, Стас, я не ясновидящий, а то бы раскрывал все преступления подряд и оставил бы вас всех без работы! Я рассказал Стасу о разговоре с Юсуповым. — Теперь тебе ясно? Мне эти данные нужны как воздух! Мы с тобой должны быть готовы к разговору с этим Боцманом. Он, чувствуется, калач тертый, и его просто так не возьмешь. Нужна фактура. Вот когда ты ему предъявишь конкретные даты, время перегона машин, фамилии водителей, вот только тогда он может треснуть, как спелый орех, — я сделал паузу и внимательно посмотрел на Станислава. Мне очень хотелось, чтобы он проникся важностью задания. — Стас, кроме тебя об этом еще никто не знает, и поэтому номера ты должен изъять самостоятельно, не привлекая ни оперативников, ни следователей из Челнов. По документам нужно сделать так, что это изъятие оформил наш следователь. Да, и еще. Замкни на себя наружное наблюдение. Пусть, если что, связываются не только со мной, но и с тобой — я могу отлучиться. Стас только кивнул и вышел. Я разложил на столе лист ватмана, который приобрел в канцелярском магазине еще утром, и приступил к составлению схемы. Тщательно чертил на белоснежном листе квадратики, в которые вписывал дату кражи машины, номер кузова, двигателя и номер рамы. Я долго возился, стараясь придать схеме осмысленный вид. Закончив чертить, сосчитал общее количество квадратиков. Их оказалось чуть больше сорока. «Да, набомбили, — подумал я. — Надо же за все это время ни разу не попасться не только уголовному розыску, но даже не засветиться у агентуры!» Я встал и, порывшись в ящике стола, нашел канцелярские кнопки, которыми приколол схему на одну из стен кабинета. Потом, отойдя в сторону, удовлетворенно взглянул на свой шедевр и остался им, очень доволен. Нанесенные мною прямоугольники, линеечки и стрелочки напоминали схему радиоприбора, что во множестве печатались в журналах «Наука и жизнь». Мои размышления были прерваны вошедшим Балаганиным, который прямо с порога сообщил: — Шеф, мне только что позвонили «топтуны». В адресе началось движение. Братья Дубограевы и двое неизвестных на «Жигулях» направились в сторону автостоянки. Все ждут ваших указаний. Берем или нет? — Сколько человек у нас там? Людей хватит, чтобы организовать задержание? Брать нужно только с поличным, передай ребятам. То есть только тогда, когда наш «КамАЗ» выедет за пределы стоянки. Понял? Жду тебя в машине! — я быстро погасил свет и направился на выход. Спускаясь с четвертого этажа, я машинально проверил оружие — достал пистолет, передернул затвор и поставил на предохранитель. Минуты через две из дверей РОВД выскочил Балаганин и побежал к нашей машине. — Все нормально, шеф. Все передал и предупредил, как вы просили. Ну что, поехали? Машина резко тронулась, и мы устремились к стоянке. * * * Рядом с сидевшим за рулем Сазоновым разместился Геннадий. На заднем сиденье ехали Алексей и Георгий. Алексей крепко сжимал спортивную сумку, в которой среди его носильных вещей лежал обрез двенадцатого калибра. «Если все будет нормально, братьев кончу, — думал Алексей, временами поглаживая рукой холодноватый ствол обреза. — Я им покажу, кто крыса!» Машина, не доехав метров двести до стоянки, остановилась. Алексей вышел и направился к стоянке через лес. — Что с ним? — спросил Георгий Сазонова. — Что ему в машине тесно, что ли? — Не знаю, наверное, решил подстраховать нас на всякий случай. Он ведь у нас афганец, засады, рейды — это его конек. — Знаешь, братишка, — обратился к Георгию Геннадий. — Я ему сегодня все предъявил, то о чем мы с тобой говорили. Думал, что убьет. Ладно, Юрка свой парень, вступился, а то могло все плохо кончиться. Георгий промолчал. В его одежде была припрятана монтировка, которой предполагалось разбить голову Алексею. Еще до приезда в Челны они с братом все решили. О том, что они завязаны на кражах «КамАЗов», никто, кроме Морозова и Шиллера, не знал. Накопив достаточно денег, они решили завязать с этим бизнесом, но страх, что их потянут за собой Шиллер или Морозов, не давал им покоя. Решение пришло само собой — убить Морозова и инициировать ДТП. Кто будет разбираться, как у него раскололась голова, то ли от удара монтировки, то ли в ДТП? Но план их был спутан тем, что Морозов приехал в Челны не один, а со своим родственником, и братья еще не решили, как поступить с Сазоновым. Машина притормозила у стоянки. Посидев минуту-другую, из нее вышли Сазонов и Геннадий и направились к виднеющемуся в темноте «КамАЗу». Георгий, последним выйдя из машины, закурил и осмотрел прилегающую к стоянке местность. Он явно волновался. Внутреннее чутье подсказывало ему, что что-то неладно, но выпитый перед поездкой алкоголь заглушал все предчувствия. Не прошло и минуты, как «КамАЗ», освещая дорогу ближним светом, выехал за пределы стоянки. Проехав метров тридцать, он остановился у обочины и поравнялся с «Жигулями», около которых стоял Георгий. Из кабины выглянул улыбающийся Геннадий: — Ну что, братишка, погнали? Дальше все происходило, как в кино. Из ближайших кустов выскочили крепкого вида парни и бросились к ним. Первым на землю упал Георгий, так и не успев достать припрятанную монтировку. Сазонов ударом ноги отбросил парня, который пытался вытянуть его из кабины «КамАЗа». Парень отлетел метра на два и остался лежать. Сазонов спрыгнул на землю и, сделав два шага к лесу, тоже упал. Его руки тут же кто-то больно заломил назад. — Сдаюсь, — прохрипел он, — больно. Отпустите руки, сломаете! Он не почувствовал холодка металла на своих запястьях и, на миг забыв обо всем на свете, инстинктивно вскочил на ноги. Но его тут же повалили, и он больно ударился лицом о корень дерева. Геннадий не оказал никакого сопротивления. Он молча поднял дрожащие руки и внимательно наблюдал за происходящим. — Где еще один? — спросил разъяренный оперативник. — Говори, зашибу! Он поднял руку с пистолетом и направил его на Геннадия. — Я не знаю. Он вышел метров за триста от стоянки и пошел в лес. Мы со Стасом подъезжали к стоянке, когда из темноты леса на дорогу выскочил мужчина с обрезом. Он бросился к нам и, угрожая оружием, потребовал выйти из машины. — Ты что, мужик, творишь беспредел? — затянул Станислав. — Кто тебе просто так машину отдаст? — Убью, сука! Давай ключи, а сами валите, — прохрипел незнакомец и направил на Стаса ствол. Вложив всю свою силу, я ударил налетчика в подбородок. Удар удался, и тот рухнул на землю. Станислав достал наручники и сковал его. Затащив несопротивляющееся тело в машину, мы поехали к месту захвата. У стоянки лицом в землю лежали трое. Рядом стоял «КамАЗ», двигатель которого еще продолжал работать. Вокруг лежащих сновали оперативники. — Артем, — подозвал я Сергеева. — Как так получилось, что одного потеряли? Ладно, он сам на нас выскочил. Передай руководителю наружки, чтобы завтра подготовил мне рапорт с объяснением грубого прокола! А сейчас всех троих — в разные отделы милиции. Возьми для этого еще двух сотрудников. Одного, вот этого, — я показал на Морозова, — беру с собой. — Все ясно, — сказал Сергеев и бросился исполнять приказ. Задержанных стали размещать в разные милицейские машины. Морозов с разбитой губой и лиловым синяком под глазом садился в машину последним. — Тебе повезло, — со злостью сказал он Балаганину, — валялся бы сейчас с разбитой башкой! — Стас, — подозвал я его, — возьми следователя и без лишнего шума оформите изъятие номеров. Балаганин кивнул и, позвав с собой следователя, направился к автостоянке. * * * Захват прошел не столь гладко, как планировалось. Время было позднее, и не все, кто находился на стоянке, поняли, что вообще произошло. Спустя час после захвата все задержанные находились в разных отделах милиции и с ними вплотную работали сотрудники оперативной группы МВД. Передо мной сидел Морозов. Его нижняя губа была сильно разбита и кровоточила. Он был растерян, явно волновался и постоянно облизывал губы. Но его язык был предательски сух. — Извините, — пробубнил он, глядя на меня, — вы бы не могли налить мне воды? Я взглянул на него и налил полстакана. — Что, сушняк, Морозов? Это бывает, скоро пройдет, — произнес я и пододвинул к себе чистый лист бумаги. — Ну что, Морозов, давай, приступим. Рассказывай, как ты и твои друзья украли «КамАЗ» со школьной формой? Это первый вопрос. Второй — как ты мог поднять оружие на работников милиции и угрожать им убийством? Ты знаешь, что бывает за это? Морозов испуганно закрутил головой, стараясь найти в пустом кабинете хоть какую-то защиту. — Все правильно, Морозов. За эти вещи убивают. Вот ты ушел с обрезом в лес, и тебя больше никто не видел из твоих друзей. И если мы скажем, что ты погиб, оказав нам вооруженное сопротивление, они все нам поверят. Морозов втянул голову в плечи, словно я собирался его ударить. — Не переживай, тебя бить никто не будет. Тебя накажет закон. А сейчас давай, рассказывай, зачем тебе, жителю Казахстана, понадобилась эта школьная форма? Что, у тебя три тысячи детей? Морозов заерзал на стуле и, обреченно взглянув на меня, тихо произнес: — Гражданин начальник, простите меня, не знаю, кто вы по должности и званию. Ни я, ни мой родственник Сазонов Юрий Иванович, не воровали эту школьную форму. Она нам не нужна. Я все вам расскажу, мне скрывать нечего, только спрашивайте, а то я не знаю, что конкретно вас интересует.