— Да, — он изо всех сил старался не смотреть на время. Чтобы узнать, сколько осталось до конца этого проклятого воскресенья. Понедельник был днём выпивки. Всего три напитка, но всё же это была выпивка, и не было никаких правил, говоривших, когда именно в понедельник можно было выпить разрешённое количество, это могло произойти сразу после полуночи, всё за один раз. Он не купил бутылку виски в Гардермуэне, отдав предпочтение плюшевому мишке, но проверил мини-бар в своём номере, и в нём было то, что ему нужно. — Как насчёт тебя? — спросил Харри, поднимая чашку с кофе. — Кто остался у тебя? Катрина задумалась. — Что ж. С моей стороны родных не осталось, поэтому самые близкие — бабушка и дедушка Герта. Они чрезвычайно любезны. До Тутена два часа езды, но они всё равно приезжают сюда так часто, как только могут. А иногда — если я прошу — и когда в действительности не могут, я так думаю. Они так привязаны к мальчику, он теперь всё, что у них осталось. Так что… Она остановилась, смотря поверх чашки на стену рядом с Харри. Он видел, как она готовилась сделать решительный шаг. — Я не хочу, чтобы они знали. И не хочу, чтобы Герт знал. Понимаешь, Харри? Значит, она знала. И поняла, что он знает. Он кивнул. Было нетрудно понять, почему она не хотела, чтобы её сын рос, зная, что он был продуктом неверности, случайной связи его матери с алкоголиком. Что она не хотела разбивать сердца двух любящих бабушки и дедушки. Или потерять столь необходимую поддержку, которую они могли бы предложить матери-одиночке и ребёнку. — Его отца зовут Бьёрн, — прошептала Катрина, переводя взгляд на Харри. — Конец истории. — Понимаю, — тихо сказал Харри, не отрывая своих глаз от её. — Я думаю, ты поступаешь правильно. Всё, о чём я прошу, чтобы ты пришла ко мне, если потребуется помощь. Что бы ни случилось. Я не попрошу ничего взамен. Он видел, что глаза Катрины наполнились слезами. — Спасибо, Харри. Это великодушно. — Не совсем, — ответил он. — Я беден, как церковная мышь. Она засмеялась, всхлипнула и оторвала лист кухонного полотенца от рулона на столе. — Ты хороший человек, — сказала она. Бабушка вошла, чтобы сообщить, что необходимо присутствие мамы, так как требуется песенка, и пока Катрина была в детской комнате, Харри рассказывал матери Бьёрна о том, как Бьёрн взял на себя ответственность, когда он, Харри и Эйстейн составляли плейлисты для тематических вечеринок в баре «Ревность». Там были четверги Хэнка Уильямса, неделя Элвиса и, пожалуй, самое памятное, «Песни по крайней мере сорокалетней давности в исполнении групп из американских штатов, название которых начинается на M». Несмотря на то, что названия групп и исполнителей, которые предпочитал Бьёрн, казалось, ничего не говорили его матери, её полные слёз глаза искрились благодарностью за то, что Харри рассказал хотя бы что-то, да что угодно, о её сыне. Катрина вернулась на кухню, а её свекровь удалилась в гостиную и включила телевизор. — Расскажешь о парне, с которым ты встречаешься? — спросил Харри. Катрина отмахнулась от этой темы. — Ну же, — сказал Харри. — Он моложе меня. И нет, я не подцепила его в «Тиндере». Мы встретились в реальной жизни. Это было сразу после локдауна16, и в городе царила лёгкая эйфория. Так что… да, он поддерживает контакт. — Он поддерживает, а ты нет? — Возможно, он настроен несколько серьёзнее меня. Но он хороший, надёжный парень. У него есть постоянная работа, собственная квартира и, кажется, его жизнь в полном порядке. Харри улыбнулся. — Ладно, ладно! — сказала она, в шутку замахнувшись на него. — Когда ты мать-одиночка, то автоматически начинаешь обращать внимание на такие вещи. Но в отношениях должна быть и страсть, и… — И её нет? Она выдержала паузу. — Он знает многое, чего не знаю я, и мне это очень нравится. Он учит меня кое-чему, понимаешь? Он интересуется музыкой, как и Бьёрн. Он не против того, что я чудачка. И он, — на её лице расплылась широкая улыбка, — любит меня. Знаешь, я почти забыла, как это приятно. Быть любимой до глубины души. Как любил Бьёрн. — Она покачала головой. — Может быть, я бессознательно искала нового Бьёрна. Боюсь, больше, чем искала страсти. — Мм. Мать Бьёрна знает? — Нет-нет! — она пренебрежительно отмахнулась. — Никто не знает. И я не собираюсь его ни с кем знакомить. — Вообще ни с кем? Она покачала головой. — Когда ты знаешь, что отношения, вероятно, скоро закончатся, и тебе, вероятно, придётся видеть парня после этого, вовлекаешь как можно меньше людей. Ты не хочешь, чтобы люди смотрели на тебя и, так сказать, были в курсе. Но я не хочу больше ничего рассказывать о нём. — Она поставила чашку на стол. — Теперь твоя очередь. Расскажи мне о Лос-Анджелесе. Харри улыбнулся. — Может быть, как-нибудь в другой раз, когда будет побольше времени. Наверное, вместо этого мне следует рассказать, почему я позвонил тебе. — Да? Я думала, что это было из-за… — Она наклонила голову в сторону детской. — Нет, — сказал Харри. — Конечно, я думал об этом. Но решил, что это твой выбор, захочешь ли ты дать мне знать. — Мой выбор? До тебя невозможно было дозвониться. — Мм. У меня был выключен телефон. — Шесть месяцев? — Вроде того. В любом случае, я звонил сказать, что Маркус Рё хочет нанять меня в качестве частного детектива по делу этих двух девушек. Катрина в недоумении посмотрела на него. — Ты шутишь. Харри не ответил. Она откашлялась. — Ты хочешь сказать, что ты, Харри Холе, продался, как какая-то шлюха… этому развратнику Маркусу Рё? Харри посмотрел в потолок, словно обдумывая ответ. — Именно так, в точку. — Ради бога, Харри. — За исключением того, что я ещё не дал согласие. — Почему нет? Сутенёр недостаточно платит? — Потому что я должен был сначала поговорить с тобой. У тебя есть право вето. — Вето? — фыркнула она. — Почему? Вы оба вольны делать, что хотите. Особенно Рё — в конце концов, у него достаточно денег, чтобы купить всё, что он захочет. Хоть я и не думала, что у него достаточно денег, чтобы купить твою задницу. — Возьми пару секунд и подумай о плюсах и минусах, — сказал Харри, поднося кофейную чашку ко рту. Он видел, как пламя в её глазах гаснет, видел, как она прикусила нижнюю губу, как обычно делала в раздумьях. Ожидал, что она придёт к тем же выводам, что и он. — Ты собираешься работать один? Он покачал головой. — Собираешься украсть кого-то, кто работает на нас или Крипос? — Не-а. Катрина задумчиво кивнула. — Ты же знаешь, что мне плевать на престиж и эго, Харри. Соревнование «кто дальше пописает» я оставляю вам, маленьким мальчикам. Меня, например, больше беспокоит то, чтобы девушки могли ходить по этому городу без страха быть изнасилованными или убитыми. И в данный момент они этого делать не могут. Что означает, что лучше, если ты будешь в деле. — Она покачала головой, как будто ей не нравились преимущества, которые она видела. — И как частный детектив ты можешь делать вещи, которые мы не можем позволить делать себе. — Ага. Так как обстоит дело с вашей точки зрения? Катрина опустила взгляд на свои ладони. — Ты прекрасно знаешь, что я не могу поделиться с тобой подробностями расследования, но, полагаю, ты читал газеты, так что я не выдам слишком многого, если скажу, что мы и Крипос работали над этим делом круглосуточно в течение трёх недель, и до обнаружения тела всё было безрезультатно. Совершенно безрезультатно. У нас была видеозапись с Сюсанной с камеры наблюдения на станции метро «Скюллерюд» в девять вечера во вторник, недалеко от места, где её нашли. Мы знали о машине Бертины, припаркованной у пешеходной тропы в Грефсенколлене. Но никто не знает, что эти женщины делали в тех краях. Ни одна из них не увлекалась прогулками на природе, и, насколько нам известно, у них не было знакомых ни в Грефсене, ни в Скюллерюде. Поисковые отряды с собаками поработали в обоих районах, но не нашли ничего. А потом бегун с собакой наткнулся на её тело. Что выставляет нас полными идиотами. Обычная история. Случайные события иногда дают для расследования больше, чем нам удаётся найти систематическим поиском. Но публика этого не понимает. И журналисты. И, — она обречённо вздохнула, — наше начальство. — Мм. Как насчёт вечеринки у Рё? Есть что-нибудь интересное? — Ничего, кроме того, что это, кажется, был единственный раз, когда Сюсанна и Бертина встречались друг с другом. Мы пытались выяснить, кто ещё присутствовал на вечеринке, поскольку он мог общаться там с обеими девушками. Но это как искать прошлогодний снег. У нас есть большинство имён, восемьдесят с лишним, но, поскольку это была вечеринка жителей дома со свободным входом гостей, не было никого, кто знал бы каждого. В любом случае, ни одного человека из списка мы не смогли выделить в качестве подозреваемого ни на основании криминального прошлого, ни с точки зрения возможности. Так что мы вернулись к тому, что ты всегда любил повторять, снова и снова, пока не просверлил нам дырки в ушах. — Мм. Почему? — Ага, почему? Сюсанна и Бертина были, я полагаю, двумя обычными девушками. В чём-то похожие, в чём-то разные. Обе происходили из достаточно благополучных семей, ни у кого из них не было высшего образования — хотя Сюсанна изучала маркетинг, но бросила учёбу через полгода. Обе часто меняли работы в магазинах, Бертина работала парикмахером-самоучкой. Обе интересовались одеждой, макияжем, собой и девочками, с которыми конкурировали в городе или в Инстаграме. И я знаю, что кажусь предвзятой, хотя поправочка: да, я предвзята. Они много тратили, много гуляли, друзья описывают их как тусовщиц. Но было между ними и два важных отличия. Одно заключалось в том, что Бертина в основном обеспечивала себя сама, в то время как Сюсанна жила с родителями и за их счёт. Другое — в то время, как Бертина часто меняла партнёров, Сюсанна, по всей видимости, была более умеренной в этом отношении. — Потому что жила с родителями? — Не только поэтому. Помимо немногочисленных коротких отношений, она имела репутацию недотроги. Что не распространялось, возможно, только на Маркуса Рё.