— Она рассказала, что это я нашёл её? — Разве это не так? — Ты делаешь предположение? — Обоснованное предположение. Арне мгновение смотрел на Харри с притворной серьёзностью. Затем его лицо расплылось в мальчишеской улыбке. — Ты, конечно, прав. Первый раз я увидел её в теленовостях, но не говори ей, пожалуйста, об этом. И вскоре после этого она случайно зашла туда, где я работаю. И я подошёл к ней, сказал, что видел её по телевизору, и что она показалась мне чертовски привлекательной женщиной. — Ну, то есть поступил так, как действуешь сейчас. Ещё больше беззаботного смеха. — Я понимаю, почему ты решил, что я фанат, Харри. — А ты нет? Арне, казалось, обдумывал это. — Да, ты снова прав, наверное, так оно и есть. Хотя ты с Катриной не самые большие мои кумиры. — Приятно слышать. Тогда кто твой самый большой кумир? — Боюсь, тебе это будет неинтересно. — Возможно, но давай попробуем. — Хорошо. Сальмонелла тифимуриум58. — Арне произнёс это медленно и благоговейно, чётко произнося по буквам. — Хм... Сальмонелла — это бактерия? — Точно. — И почему она твой кумир? — Потому что «тифимуриум» — выдающийся. Она может выжить в чём угодно и где угодно, даже в космосе. — И почему она тебе интересна? — Она — часть моей работы. — И какой именно? — Я ищу частицы. — Те, что внутри нас или снаружи? — Это одно и то же, Харри. Это материал, из которого сделана жизнь. И смерть. — Вот как? — Если бы я собрал всех микробов, бактерий и паразитов внутри тебя, угадай, сколько бы это весило? — Хм. — Два килограмма. — Эйстейн протянул Харри две пол-литровые кружки пива. — Прочёл об этом в журнале «Иллюстрированная наука». Страшно представить. — Да, но было бы ещё страшнее, если бы их не существовало, — сказал Арне. — Тогда бы нас тоже не было в живых. — Хм. И они выживут в открытом космосе? — Некоторым микробам даже не нужен свет звезды или доступ к кислороду. Как раз наоборот. Во время исследований на борту космических станций обнаружили, что Сальмонелла тифимуриум даже более опасна и эффективна в космосе, чем на поверхности Земли. — Судя по тому, как ты говоришь, ты много знаешь о таких вещах... — Эйстейн слизнул пену с одной из кружек, которые держал в руках. — Это правда, что гром бывает только во время дождя? Арне был слегка ошарашен вопросом. — Э-э... нет. — Вот именно, — сказал Эйстейн. — Слушайте. Они прислушались. Песня «Dreams» группы «Флитвуд Мак» дошла до припева, где солистка Стиви Никс поёт о том, что гром бывает только тогда, когда идёт дождь. Все трое рассмеялись. — Ошибка Линдси Бакингема59, — сказал Эйстейн. — Нет, — сказал Харри. — На самом деле эту песню написала Стиви Никс. — Ну, во всяком случае, это лучшая песня с двумя аккордами из всех, когда-либо существовавших, — сказал Арне. — Нет, лучшая у «Нирваны», — быстро сказал Эйстейн. — Песня «Something in the Way». Они посмотрели на Харри. Он пожал плечами. — Группа «Дженс Эддикшн», песня «Jane Says». — Делаешь успехи, — сказал Эйстейн, причмокивая губами. — И худшая песня с двумя аккордами всех времён? Они посмотрели на Арне. — Ну, — ответил тот, — песня «Born in the U.S.A.» Брюса Спрингстина, может быть, и не самая худшая, но точно самая переоценённая. Эйстейн и Харри кивнули в знак согласия. — Сядешь за наш столик? — спросил Эйстейн. — Спасибо, но у меня там приятель, и мне нужно составить ему компанию. В другой раз. Удерживая кружки, полные пива, они обменялись осторожными рукопожатиями и попрощались друг с другом, прежде чем Арне исчез в толпе, а Харри и Эйстейн направились обратно к своей кабинке. — Хороший парень, — сказал Эйстейн. — Думаю, возможно, Братт, нашла что-то стоящее. Харри кивнул. Его мозг пытался что-то осознать, он что-то зафиксировал, но не обратил должного внимания. Они подошли к столу с четырьмя пол-литровыми кружками, и, поскольку остальные пили медленно, Харри сделал глоток из одной. А потом ещё один. Когда наконец заиграла песня «God Save the Queen» группы «Секс Пистолз», они вскочили на ноги в своей кабинке и принялись танцевать пого60, подпрыгивая вверх и вниз вместе со всей толпой. В полночь в баре «Ревность» всё ещё было полно народа, и Харри был пьян. — Выглядишь счастливым, — прошептала Александра ему на ухо. — Правда? — Да, я не видела тебя таким с тех пор, как ты вернулся домой. И ты хорошо пахнешь. — Хм... Тогда, наверное, это правда. — Что именно является правдой? — Что от тебя лучше пахнет, когда ты никому не должен. — Не поняла, о чём ты. Кстати, о доме. Проводишь меня? — Проводить тебя домой или пойти с тобой? — Мы можем разобраться с этим по ходу дела. Харри понял, насколько он был пьян, когда обнимал остальных на прощание. Сон Мин, пахнувший лавандой или чем-то подобным, пожелал ему удачи на «Вилле Данте», но добавил, что притворится, будто ничего не слышал о таких неправомерных планах Харри. Может быть, из-за разговоров о запахе долгов и лаванды Сон Мина, но по пути к выходу Харри понял, какая деталь ускользнула от него. Этот запах. Он вдохнул его в какой-то момент вечером, здесь, в этом баре. Он вздрогнул, повернулся и окинул взглядом толпу. Аромат мускуса. Тот же самый запах, который он уловил, когда был в прозекторской, где лежала Хелена Рё. — Харри? — Я иду.