— Чёрт возьми, как здесь прекрасно, — сказала она со вздохом. — Ты говоришь так, словно хотела бы, чтобы это было не так, — сказал Хельге, забирая у неё сигарету. — Я ненавижу привязываться к вещам. — Вещам? — Местам. Людям. — Мужчинам? — Особенно к мужчинам. Они отнимают твою свободу. Или, скорее, они не отнимают, а ты, чёрт побери, отдаёшь её как слабачка, как будто тебя на это запрограммировали. А свобода стоит больше, чем люди. — Ты уверена? Она выхватила сигарету обратно и сделала длинную, сердитую затяжку. Так же сильно выдохнула дым и издала резкий, скрипучий смешок. — В любом случае, она стоит больше, чем те мужчины, в которых я влюбляюсь. — А как насчёт того копа, о котором ты упоминала? — А, он. — Она хмыкнула. — Да, он мне нравился. Но у него был полный беспорядок в жизни. Жена выгнала его, и он всё время пил. — Где он сейчас? — Его жена умерла, и он сбежал из страны. Трагическое происшествие. — Александра резко встала. — Ладно, нам лучше закончить и убрать тело обратно в холодильник. Я хочу повеселиться! Они вернулись в комнату для вскрытия, собрали последние образцы, заполнили остальные поля отчётов и навели порядок. — Кстати, о вечеринках, — сказала Александра. — Ты знаешь, на какой вечеринке были эта девушка и та, другая? Это была та же самая вечеринка, на которую меня пригласили, куда я потом пригласила тебя. — Ты шутишь? — Разве ты не помнишь? Меня пригласила подруга одного из соседей Рё. Она сказала, что вечеринка пройдёт на лучшей террасе на крыше в Ослобукте. Сказала мне, что там будет полно богачей, знаменитостей и тусовщиков. Сказала, что женщинам лучше приходить в юбках. Коротких юбках. — Уф,— сказал Хельге. — Я не виню тебя за то, что ты не пошла туда. — К чёрту всё это, конечно, я бы пошла! Если бы в тот день у меня здесь не было так много работы. И ты бы пошёл со мной. — Пошёл бы? — улыбнулся Хельге. — Конечно. — Александра рассмеялась. — Я твоя гейская девушка-прикрытие. Разве ты не можешь представить это — ты, я и эти прекрасные люди? — Могу. — Видишь, ты гей. — Что? Почему? — Скажи мне правду, Хельге. Ты когда-нибудь спал с мужчиной? — Дай-ка я подумаю... — Хельге подкатил стол с трупом к одному из холодильных шкафчиков. — Да. — Больше одного раза? — Это не значит, что я гей, — сказал он, открывая большой металлический ящик. — Нет, это только косвенные улики. Доказательством, Ватсон, является то, что вы завязываете свой свитер на одном плече и под другой рукой. Хельге хихикнул, схватил одну из белых салфеток с приборного столика и швырнул её в Александру. Она улыбнулась и нырнула за крышку в конце стола. Она оставалась в таком положении, наклонившись, не сводя глаз с тела. — Хельге, — тихо сказала она. — Да. — Я думаю, мы кое-что упустили. — Что? Александра протянула руку к голове Сюсанны Андерсен, приподняла волосы и отвела их в сторону. — Что это? — спросил Хельге. — Швы, — ответила Александра. — Свежие швы. Он обошёл каталку с другой стороны. — Хм. Думаешь, она могла пораниться? Александра убрала волосы, внимательно посмотрела на швы. — Это не было сделано квалифицированным врачом, Хельге, никто не использует нити такой толщины — шов не будет плотным. Просто это было сделано в спешке. И посмотри, швы идут по всей голове. — Как будто с неё... — Как будто с неё сняли скальп, — сказала Александра, чувствуя, как её пробирает холодная дрожь. — А потом скальп пришили обратно. Она посмотрела на Хельге, увидела, как поднимается и опускается его адамово яблоко. — Будем ли мы... — он начал. — Мы проверим, что там... под ним? — Нет, — твёрдо сказала Александра, выпрямляясь. Ей хватает дома кошмаров от собственной работы. Патологоанатомы получают в год на двести тысяч крон больше, чем она. Это их дело — выяснить что там такое. — Это выходит за рамки нашей компетенции, — сказала она. — Понимаешь, это те вещи, которые «прислуга» оставляет для взрослых. — Хорошо. И, кстати, я уже не против вечеринки сегодня вечером. — Хорошо, — сказала Александра. — Но нам нужно закончить отчёт и отправить его Братт в отдел убийств вместе с фотографиями. О, чёрт! — Что такое? — Я только что поняла, что Братт обязательно попросит меня провести экспресс-анализ ДНК, когда прочтёт об этой слюне или что там такое будет. В таком случае, я не выберусь в город сегодня вечером. — Да ладно, ты можешь сказать «нет», всем нужен отдых, даже тебе. Александра упёрла руки в бока, склонила голову набок и строго посмотрела на Хельге. — Верно, — он вздохнул. — Где бы мы были, если бы все просто отдыхали? ГЛАВА 4 Суббота Кроличья нора Харри Холе проснулся. В бунгало был полумрак, но белая полоса солнечного света проникала из-под бамбуковых жалюзи, протянулась вдоль грубого деревянного пола через каменную плиту, служившую кофейным столиком, и поверх кухонной столешницы. На столешнице сидела кошка. Одна из кошек Люсиль, у которой их было так много, что Харри не мог отличить одну от другой. Казалось, что кошка улыбается. Она медленно махала хвостом, спокойно наблюдая за поспешно бежавшей вдоль стены мышью, останавливавшейся время от времени, чтобы поднять мордочку и хорошенько принюхаться, прежде чем продолжить путь. По направлению к кошке. Была ли мышь слепа? У неё не было обоняния? Не наелась ли она марихуаны Харри? Или может верила, как многие другие, ищущие счастья в этом городе, что она особенная, не похожая на остальных. Или что эта кошка не такая, как другие, у неё добрые намерения, и она ни за что её не съест. Харри потянулся за косяком на тумбочке, не отрывая глаз от мыши, направляющейся прямиком к кошке. Кошка бросилась, вонзив зубы в мышь и подняв её вверх. Несколько мгновений она корчилась в пасти хищника, прежде чем обмякнуть. Кошка положила свою добычу на пол и смотрела на неё, склонив голову набок, словно не могла решить — стоит её съесть или нет. Харри закурил косяк. Он пришёл к выводу, что дурь не в счёт, учитывая новый режим употребления алкоголя, который он себе установил. Вдох. Дым взвился вверх к потолку. Ему снова снился водитель «Камаро». И номера из Нижней Калифорнии, Мексика. Сон был одним и тем же, он гнался за ними. И толковать его было легко.. Прошло три недели с тех пор, как Харри стоял на парковке у «Тварей» под дулом «Глока 17», вполне уверенный, что находится в паре секунд от своей неминуемой кончины. И это его вполне устраивало. Странно однако, что единственной мыслью, овладевшей им спустя те две секунды, на протяжении всех этих дней, было не умереть. Всё началось с нерешительности со стороны мужчины в поло: возможно, он взвешивал вероятность того, мог бы Харри быть просто психом, легко устранимым и без стрельбы препятствием. Вряд ли у него было много время на раздумья, прежде чем Харри нанёс удар в горло своей «стамеской», отправив его в нокаут. Харри физически почувствовал, как гортань мужчины сжалась. Он лежал на гравии, извиваясь как червяк, держась руками за глотку, выпучив глаза, отчаянно хватая ртом воздух. Харри поднял «Глок» с земли и пристально посмотрел на человека в машине. За тонированными окнами он увидел немного, лишь контур лица мужчины, одетого в белую, наглухо застёгнутую рубашку. А также увидел, что тот курил сигарету или сигариллу. Мужчина был неподвижен и спокойно смотрел на Харри, будто оценивая его, запоминая. Услышав чей-то крик: «Садись!», Харри заметил, что Люсиль завела свою машину и открыла пассажирскую дверь. Он прыгнул внутрь. Как в кроличью нору. Когда она повернула к нижним улицам и бульвару Сансет, первым делом он спросил — кому и сколько денег она должна. Ответ на первый вопрос — «Семье Эсполито» — ничего ему не говорил, но следующий — «Девятьсот шестьдесят тысяч долларов» — лишь подтвердил то, что «Глок» уже ему сказал. Что у неё не мелкие неприятности, а огромные. И что отныне они стали и его неприятностями.