Ох… Кажется, перестарались. Взяв поднос с тарелками, понесла раздавать, на ходу обернувшись. — Девочки, можете вернуться, я сама справлюсь. А то здоровые разнесут все в столовой, пока вы тут. — Ой, спасибо, Анна Андреевна, — закивала повар, беря подругу под руку, чтобы вывести из медблока. Понимаю их. Сама бы такого испугалась. И лучше им подальше уйти. Быстро разнесла тарелки, касаясь детей. Этим пока приказ не отдать, есть не будут. Кто же так сильно их подчинил? Как бы мозги у них не сварились… Но вроде получилось немного уменьшить давление на них. Взгляды стали яснее, медленно, но начали есть. Стала у стены, наблюдая за ними. Вдруг у кого-то что-то пойдет не так… — О, а вот наша Аня, — вышел к нам врач с блокнотом в руках. — Вижу, без меня прекрасно тут со всеми справились. — Кто перестарался? — Твои, — усмехнулся, приобняв. Дернула плечом, сбрасывая руку. Что-то он слишком активно их распускает. — Мои так не умеют. — Да? — Ага… Не досталось мне способности влиять такой. А твои вчера перепили кровушки, вот и долбанули по ним силой своей. — Фу, как грубо, — фыркнула, отступая от него. Кажется, зря я вчера его выгоняла с помощью сил. И вот что теперь с ним делать? С людьми-то не сразу разобралась, а тут стратилат. Вот только расстояние сокращать мужчина не собирался. Подступив ближе, схватил за запястье, подтягивая к себе. — Убери… Он сжал сильнее, до боли выворачивая кисть. Второй рукой стиснул бедро. Страх поднял внутри демонов, которых вчера успокоил Гриша. Обернулась. Дети не обращали на нас внимание. А вот Юрий стал наглее. Но вместо привычной паники и страха испытала животную ярость. Зарычала, выворачивая кисть. Хруст заполнил комнату. Вторая рука сама дернулась к нему, царапая лицо Юрию. Смеясь, он выпустил меня, все сильнее и сильнее разражаясь хохотом. — Совсем чокнулся?! — прошипела, вправляя на место сустав. — Вот, вот ты какая, Аня, — вскинул он руки успокаиваясь. — Хватит притворяться невинностью. Самой играть не надоело? — О чем ты? — Ты — стратилат. Сильная, умная. Сколько лет уже обращена? — Неважно, — фыркнула, отворачиваясь от него. Обида и злость переполняли, не давая возможности слушать его спокойно. — Важно, Ань. Ты же довоенной закалки. По тебе видно. Ну? — У женщины неприлично спрашивать такое, — буркнула, пока массировала руку, чувствуя, как восстанавливается сустав. — Ой, да не обижайся. Устал смотреть, как ты пытаешься быть не собой. Но так и лезет из тебя. А уж силы твои… — схватив за плечо меня, он резко развернул к себе, вглядываясь в лицо. — Что ты со мной вчера сделала? Так вот чего он пристал ко мне… — А что?.. — Силы стратилатов не действуют друг на друга. Ну, разве что, если стукнуть хорошо. И то… Быстро отделаешься. Но ты… Что вчера ты со мной сделала? Да и на охотника этого подчинила, а ведь он весь упакован, его не пробить. Стратилаты друг на друга не влияют. Рассказывай. Прикусила губу. — Значит, что-то мы не знаем… — прошептала, думая, что ответить. — Просто, как и на них, немного повлияла. Просто убеждение. — Ой, темнишь ты, Аньк… Темнишь. Снимай давай. А то ты бы знала, как меня к тебе тянет. — Тянет? Он кивнул, пройдясь глазами по моему телу. — Ты бы знала как, — усмехнулся мужчина. — Не догадывалась про такую побочку? — У людей не было… — снова сделала шажочек в сторону от него. — Может попробовать снять? — Давай… Пока у меня еще голова на месте. Кивнула, касаясь его шеи. Представила, как втягиваю в себя. Тяжело. Больно. Но старалась справиться. А то не нравились мне его реакции на обычное влияние. Начало тошнить. Но, кажется, получилось. Через несколько минут больше не ощущала ничего своего в нем. Оторвав руку, пошатнулась. Голова кружилась, а перед глазами все поплыло. Стратилат придержал меня, не дав упасть. — Да чтоб тебя… Катя! — Не ее… — Ее. Как раз инициируешь. Все-то он знает. Сознание уплывало. Кажется, такое уже выше моих сил… Глава 18 — Анют? Потянулась в кровати, слыша за открытым окном голос Андрюши. Снова говорил очень тихо. Он так мило каждый раз боится разбудить. И я знала эту интонацию. Только что с поля вернулся, закончив косить. Фантазия сразу нарисовала мужа, взмокшего, пропахшего травами. Приходя домой, он всегда снимал рубаху, закидывая ее на забор, чтобы просохла, и шел ко мне. Знала, что и сейчас он такой разгоряченный. И мой. Закрыла глаза, делая вид, что сплю, хотя улыбка сама растянулась уже на лице в предвкушении. Скрипнула входная дверь, за ней половица, которую он никак не прибьет… Комнату нашей хатки заполнил запах любимых цветов и трав. Ромашки, мята, чабрец… Листики мягко пощекотали щеку, которой коснулись, пока муж клал букет на подушку рядом со мной. Кровать прогнулась под ним. Легкое прикосновение его чуть прохладной ладони к шее, плечу… — Анют… — протянул он, а в голосе его слышала улыбку. Уже знал, что я не сплю. Всегда знал. Он никогда не будил меня, все годы я просыпалась сама. Его губы коснулись моих. — Доброе утро, спящая красавица. Встаешь или еще хочешь полежать? Открыла глаза, заглядывая в его цвета грозового неба. Какие же они красивые. И такие родные. Потянулась, чтобы обнять его за шею и привлечь ближе к себе. Смеясь, он навалился на меня, накрыв ароматом выжженной на солнце травы, чертополоха и полыни. Как же я любила его запах. — Доброе утро, — не сдержав широкую улыбку в ответ поцеловала мужа. — Встаю. Он всегда с самого раннего утра трудился — то в поле, то в огороде, то со скотиной, давая мне выспаться, что в выходные, что, когда в колхозе смена была. Казалось — сил в нем неисчерпаемо. Все в деревне, и даже окрестных, говорили, что мне повезло. Таких работящих не было больше. И таких же любящих. Уже выйдя замуж, когда собирались свободными вечерами, узнала много того, о чем и не догадывалась. Батенька хоть и был строг, но на матушку ни разу слова грозного не сказал, не то что руку поднял. И я даже не думала, что может быть иначе. Может. Подруг да соседок мужики через одну колотили. А Андрюша на меня ни разу даже голос не повысил. В спектаклях, на которые в детстве с мамой ходили в коммуну про любовь рассказывали. Кажись, это она и есть. — Смотри, что нашел, — шепнул он, протягивая мне небольшие цветочки. — Анютины глазки. Настроение испортилось, но постаралась не подавать виду. Он-то не верит в это все , а меня бабушка с собой брала собирать травы. Ох, плохой знак… — Где ты их нашел?