Думаю, ему с этой мамой было бы что обсудить. — Добрый вечер. До этого нам не давали поговорить, но раз все наконец-то отвлеклись, надеюсь… А дальше просто было понятно, что ей, как мне нужна была кровь, требовалась похвала сына. И не просто в двух словах, а подробная, и обязательно с указанием ее неоценимого вклада. Попросила Антона запросить грамоту для мамы развитие пионера и постаралась отвлечься от их разговора. Слушать это было невыносимо. Но мать мальчишки была права. Все занялись своими детьми, и вожатые с администрацией не были кому-то интересны. Многие были рады тем лишним минутам, которые им дали. И хоть детей не было дома всего лишь две недели, обсудить было что. Того времени, что было выделено в родительский день, катастрофически не хватало. Но куда больше меня радовало, что на берегу не было никого с рюкзаками. Даже не верилось, что никто не попросился домой. Это было моей маленькой победой. Ведь смена выстраивалась и руководилась фактически мной. На миг даже почувствовала гордость от этого. Плеча неожиданно коснулись. Повернувшись, увидела Гришу с его братом. Невольно сразу приосанилась, поправляя волосы, что вызвало у незнакомого мужчины легкую улыбку. Он был не очень похож на Гришу. Вместо роскошной шевелюры, аккуратно зачесанные на бок волосы, чуть ниже ростом… Но разительнее всего отличал его взгляд — холодный, пронзительный. Он успел увидеть за эту жизнь много ужасов. И каждая картина сейчас отражалась в его глазах. — Аня, это мой брат, Женя. Женя — это… — Анна Андреевна. Рад знакомству, — мужчина протянул руку, не дожидаясь, пока меня ему представят. Стараясь не показывать волнение, пожала ее. Хватка у него оказалась сильная, но больно не делал. — Аналогично, Евгений… — на миг запнулась, пытаясь вспомнить отчество Гриши и надеясь, что оно у них одинаковое. — Васильевич. Григорий много о вас рассказывал. — Вот, учись, — обратился мужчина к младшему брату, — соблюдает субординацию, называет тебя нормально, ко мне по имени-отчеству… Не то что ты. Можно просто Женя. Учитывая тот формат отношений, который возник между вами. Слова последние заставили смутиться, что вызвало у мужчины довольную улыбку. — Жень, не начинай, — закатив глаза, попросил его Гриша, став рядом со мной. Он осторожно взял за руку, касаясь своим плечом моего. Паника сразу накрыла меня, ведь это могли увидеть родители, дети... — Ань… Женя останется сегодня в лагере. Ему нужно будет спокойно с тобой пообщаться. По поводу Нины… Смущение сразу исчезло, оставив место собранности и серьезности. Ради отмщения за мою девочку я и не на такое готова. Кивнула. — Понимаю. Без проблем. Еще кому-то говорили? — Да. Свистуху… — Гриня, — предупреждающе прорычал следователь, покосившись на парня рядом со мной. Аж самой стало страшно от его взгляда. Тот сразу стушевался, закусил губу. Все же брат из органов не дает совсем уж распоясаться ему. Это даже в какой-то степени меня радовало. Да и хоть и боялась, но уважала таких, как он. — Прости. Привычка. Тут все… — строгий взгляд следователя сразу заставил Гришу замолчать. Прокашлявшись, парень продолжил: — Свистунову предупредили, она возмущалась, конечно, но не против, чтобы он остался. Все же ей бы не хотелось иметь убийцу в лагере и благодарна, что брат в гражданском прибыл. А Иван завтра его вывезет, а то от дороги даже названия из-за дождей не осталось. — Хорошо. Только место… Теперь Евгений улыбнулся, жестом останавливая меня. — Спасибо, Анна Андреевна, не нужно. У меня слишком большой список дел, чтобы спать. Кстати, о времени и делах… Пойду работать. С вами мы пообщаемся позже, думаю, после отбоя, чтобы не привлечь к вам лишнего внимания, — он посмотрел на часы, явно подаренные кем-то, задумчиво почесав подбородок. — Оставлю вас, пойду пройдусь. Застегнув олимпийку, мужчина кивнул и отправился по дорожке вглубь лагеря, оставив нас на причале. Солнце опускалось все ниже к горизонту, окрашивая реку и небо в алый цвет. Нахмурилась. Бабушка всегда ворчала, когда солнце на закате становилось красным. Говорила, что дурной знак. А перед началом войны несколько дней оно таким было… Надеюсь, завтра солнце уже решит быть другим. Поежившись, пошла к причалу. Иван, который не первый раз разлучал детей и родителей, строгим голосом позвал вторых. Слова не расслышала, но без спора и возмущений, семьи нехотя расставались, а взрослые возвращались на палубу. А я от лица администрации прощалась, ведь Наталья теперь не могла быть рядом с водой из реки. Через полчаса под длинный гудок теплоход отчалил. Стоило родителям отплыть, как часть детей помладше разразилась истериками. Хоть и не захотели покидать лагерь, они все же скучали по семье. Поэтому с вожатыми начали всячески развлекать и веселить всех, уводя к столовой. Пришло время ужина. И хоть это не самый лучший способ, но еда и вкусный десерт помогают забыть неприятное. Чтобы окончательно отвлечь их, с Максимом поправили список композиций для дискотеки, добавив больше танцевальных активных песен, чтобы, попрыгав, дети смогли потратить остатки энергии и спокойно поспать. Музыка гремела, дети же выплескивали на танцполе эмоции, накопившиеся за день. Вот только внутри все росла тревога. Словно в лагере готовилось что-то ужасное… Что-то опасное. Покоя не давала мысль о том, что брат Гриши тут. Сам парень был рядом, даже рискнул открыто пару раз пригласить меня на танец, взглядом отпугивая остальных вожатых. Вскоре дискотеку завершили, отряды вернулись к себе. А мы с Гришей, закончив обход территории, отправились в домик. Вот только у ступеней парень остановился. — Я переехал. — Что? Почему я сейчас узнаю об этом? Он опустил голову, начав от волнения перебирать волосы на затылке. — Не могу больше быть с Антоном в одной комнате. Бесит меня. Так что поменялись с Лешей. Тем более, он из группы Антона. А я с Максом буду. — Ясно все с тобой… Иди уж. — Мы с братом зайдем скоро. — Буду ждать. Быстро поцеловав меня в щеку, парень убежал к соседнему корпусу, а я поднялась к себе, пытаясь понять, почему упоминание Макса вызвало такую тревогу. Глава 30 Уже после полуночи в окно постучали. Пришлось играть сонную. Давно этого делать не приходилось… Открыв створку, выглянула. Ну, судя по виноватым взглядам мужчин, поняла, что играю успешно. В уже знакомых кустах стоял Гриша, чуть дальше на дорожке был его брат, со скепсисом наблюдавший за этим. Ох, не нравится ему наша связь. Хоть и не сказал ничего, но по взгляду вижу. — Что вы… Сразу бы заходили. Не стойте там. Поправив кружево на груди, осторожно открыла дверь, чтобы ею не скрипнули и не хлопнули. Халат решила не надевать. Так я буду казаться беззащитнее и нежнее. Мужчины вошли почти сразу. Прикрыла за ними дверь, окинула быстрым взглядом гостей. Ну, убивать точно меня не собираются. Спокойные слишком для этого. Хоть и напряжены. Гриша в целом в присутствии брата изменился. Стал словно старше, строже. Пропало веселье его. Больше не было передо мной балагура. В комнате стоял молодой охотник. Видела в его глазах — уже убивал. Таких, как я. И сейчас в отблеске уличного фонаря видела эти смерти. Кажется, впервые я подумала о нем, не как о парне, он больше не был юношей в моих глазах. Я назвала его мужчиной. От мысли даже смутилась. — Простите, Анна Андреевна, раньше не могли, — прокашлявшись, привлек мое внимание следователь. — Лагерь окончательно только сейчас уснул. Так что меня у вас не увидят. — Все в порядке. Я понимаю… Может, чай? — Буду премного благодарен. — Хорошо, — наклонилась я, открывая тумбочку, в которой хранились запасы. — У меня стульев нет, но кровать в вашем распоряжении. — Во время работы я и в похуже условиях был. Все же у вас тут лагерь, а не “Космос”. Шутку оценила, не став утаивать улыбку, которую и Гриша поддержал тихим смехом. Они сели, вынудив пружины жалобно скрипнуть. Все же мебель в комнате к такой нагрузке не привыкла. Усмехнувшись этой мысли, включила кипятильник и начала заваривать чай, запасы которого ощутимо так проредила Свистунова. — Анна Андреевна, пока готовите… Можете рассказать, как вы нашли девушку?