Мадде опускает руки. Следующий удар в дверь отдается в каждой клеточке ее тела. Загорается свет, и Мадде видит сквозь слезы блестки. – Пойдем, – говорит какой-то молодой человек и зажигает оставшиеся лампы. Мадде вытирает глаза руками и несколько раз моргает. Пальцы испачканы тушью для ресниц. Она проходит за ними в большую комнату. Первое, что бросается ей в глаза, – розовые гирлянды, в большом количестве свисающие с перил лестницы. В каюте есть еще один этаж. Это тот самый номер люкс, в котором, по ее представлениям, должен жить Дан Аппельгрен, но здесь еще красивее, чем она предполагала. Номер находится всего в нескольких метрах от их с Сандрой каюты, но он даже близко не напоминает ту «Харизму», которая ей так хорошо знакома. На ковре ее босые ноги топчут увядшие лепестки роз. Мадде подходит к окну. Видит закругленные перила бортика палубы, ярко освещенный нос корабля. По палубе бегают люди. Две молодые девушки набросились на пожилого мужчину, его лицо обращено к небу, глаза выпучены, он ловит воздух открытым ртом. Всего в паре метров от них пожилая женщина пытается перелезть через бортик. Она качает головой, кажется, она плачет. Ветер раздувает ее одежду, когда она становится на край палубы за бортиком. Несколько молодых людей стоят полукругом, Мадде кажется, что она видела эти лица в «Клубе „Харизма“». И вдруг женщина убирает руки с перил и закрывает ими лицо. Она падает назад, и в следующую секунду ночь поглощает ее. Она прыгнула сознательно. Хотя и знала, что наверняка погибнет. Снова слезы жгут глаза Мадде, но она не может прекратить смотреть на то, что происходит вокруг. Какая-то женщина медленно бродит среди всеобщего хаоса. Когда она оборачивается, Мадде сразу ее узнает. Вместо обычного костюма на ней надето тонкое платье, мокрая ткань которого прилипает к тонкому телу, волосы вьются от дождя. Всегда безупречный макияж смылся. Мадде знает ее имя, потому что видела значок на ее груди много раз. Она работает в магазине беспошлинной торговли. София. Мимо пробегает девочка лет десяти, и София ее хватает. Поднимает в воздух маленькое брыкающееся тельце. Прижимает лицо к ее шее. Девочка обмякла, как будто из заводной игрушки вынули батарейки. Их так много. Таких, как Сандра. – Иди сюда и сядь лучше на диван. – Пожилая женщина уводит Мадде от окна. – Что случилось? – выдавливает из себя Мадде. – Мы не знаем, – отвечает молодой человек. – Они кусают людей… кажется, это заразно. Мадде неподвижно смотрит на блюдо с розовыми конфетами в форме сердечек на журнальном столике. Осторожно трогает разорванную мочку уха. Как только пальцы ее касаются, она начинает гореть огнем. – Зубы, – говорит она. – У Сандры были новые зубы. Мадде садится и видит краем глаза, как женщина и молодой человек переглядываются. – Как ты себя чувствуешь, милая? – Женщина садится рядом. – Она тебя ранила? У нее доброе лицо. Интересно, сколько ей лет? Ее прямые волосы выкрашены в рыжий цвет. Куда подевались эти старушечьи прически с завитыми седыми волосами? – Она тебя укусила? – Нет, – отвечает Мадде. Снова раздается удар в дверь. Мадде смотрит на лестницу, ведущую на второй этаж. Куда ей бежать, если Сандра прорвется в дверь? – Прости, но мы должны были это спросить, – говорит молодой человек. – У тебя на ухе рана, из которой… – Она вырвала мне сережку. Но не укусила. – И вдруг Мадде осеняет. – А вы? Откуда я знаю, что ты и твоя мамашка не станут такими в любой момент? Они снова переглядываются. – Нас не укусили, – говорит женщина. – И я не его мать. Мадде смотрит внимательно ей в лицо. Кажется, она говорит правду, и Мадде решает поверить этим людям. Да и разве у нее есть выбор? – Я хочу выбраться отсюда, – говорит она. – Я хочу домой. Я больше не могу здесь находиться. – Я понимаю, – кивает Винсент. – Но здесь мы, во всяком случае, в безопасности. Мадде смотрит на него. Не спрашивает, откуда он это знает. Как они могут хоть в чем-то сейчас быть уверенными? Калле Он трогает лоб; когда пальцы касаются раны на лбу, боль пронизывает все тело до кончиков пальцев ног. Перед ним стоят двое детей. Им на вид лет по двенадцать. Глаза у обоих совсем детские, испуганные, но девочка уже научилась не выказывать страх. По крайней мере, пытается это делать. Калле садится. Он не может дышать носом, кажется, что вместо него на лице кирпич, рот полон крови. Он смотрит на пустую шлюпбалку. Плот, который там был, исчез. – Что случилось? – спрашивает он глухим, хриплым голосом. Потом откашливается и сплевывает. – Они исчезли, – говорит мальчик. – Все исчезли… Они все под водой. Калле пытается встать на ноги, но у него кружится голова, заставляя весь корабль плясать перед глазами. Он смотрит в темноту за бортом. Глубина здесь достигает местами четырехсот метров, температура воды немногим выше нуля. Калле думает о людях, которые расселись на том плоту. Пытается представить, что с ними сталось. Скорее всего, бедняг затянуло в винты. В любом случае, они погибли. Если бы он пришел раньше… Если бы умел драться… Если бы ему удалось остановить того охранника… Может быть, все были бы живы. По крайней мере, еще некоторое время. Но многие ли имеют реальный шанс выжить на этом пароме? Калле пытается побороть собственный страх. Поворачивается к детям. – Вы не знаете, что происходит? – спрашивает девочка. Калле косится на качающиеся фигуры на другом конце палубы. Люди ранены? Заражены? Ему хотелось бы сказать детям что-то успокаивающее. Мальчику это явно нужно. Но девочка, судя по всему, более проницательна и поэтому не поверит. И уже не будет ему доверять. – Нет, – признается Калле. – Ничего толком не известно. Говорят, что на борту инфекция, которая делает людей… странными. Крики, которые раздаются с кормовой части, подтверждают сказанное. – Что вы здесь делаете? Где ваши родители? Вы это знаете? Мальчик отрицательно качает головой. – Где ваша каюта? – На седьмом этаже, – отвечает мальчик. – Папа, наверное, там, а наши мамы, возможно, нас ищут. Потому что мы… мы от них спрятались. Седьмая палуба. Это оттуда звонила Пия. Калле даже не может представить, что там происходит. – Моя мама в инвалидной коляске. Она не все может делать сама. Мальчик пытается держаться мужественно. Калле вынужден отвернуться, чтобы не заплакать. Он заставляет себя подняться. Пытается не думать о боли. Он должен найти Винсента. Должен сосредоточиться на этом. И он знает статистику. В катастрофах выживают те, кто буквально ходит по трупам. Те, кто останавливается, чтобы помочь другим, не выживают. Девочка открывает рот, чтобы что-то сказать, но раздаются новые крики. На этот раз с одной из лестниц на прогулочной палубе. Целая стая зараженных загнала двух пожилых мужчин на нос корабля. Мужчины исчезают из виду. Крики резко обрываются. – Не смотрите, – говорит Калле. Мальчик поспешно отворачивается, но девочка не может отвести глаз от страшного зрелища. Калле становится стыдно. Он не может оставить детей здесь. Но он не сможет никому помочь без четкого плана. Чтобы что-то получилось, нужно забыть обо всех чувствах. Ему нужно двигаться вперед. Постепенно. Не оглядываясь назад. Иначе у него не хватит сил. – Пойдемте, нам нужно уйти отсюда, – говорит Калле. – Куда? – спрашивает девочка. – Они везде. В голове Калле что-то по-прежнему стучит, но кажется, что удары уже не такие сильные и постепенно затихают. И он знает, что будет делать. А потом он сможет снова отправиться на поиски Винсента. – Нет, не везде. Я отведу вас в отсек для персонала, туда они не могут пробраться. Девочка прищуривает глаза: – А как мы должны понять, что вы не один из них? Может быть, вы хотите отвести нас в укромное место и там спокойненько съесть?