Мужа Биргитты он отдает на растерзание одному из новорожденных с прогулочной палубы. Вскоре и ему пришел конец. Когда Дан выходит в галерею, за ним поднимаются еще несколько новорожденных. Они идут следом. Его голодная армия. Его послушные дети. Его подданные. Адам ждет его у входа в ресторан «Буфет „Харизма"». Он жестом останавливает новорожденных последователей Дана, вид у него ужасно самодовольный, и в глубине души Дана мелькает тень раздражения. Да, конечно, все началось с Адама. Но без Дана ему не удалось бы сделать так много. Он и сам это признает. Без его помощи Адам не смог бы отрезать «Харизму» от внешнего мира, чтобы их никто не беспокоил. Он не знал бы, какой шаг предпринять дальше. – Ты слишком много съел, – говорит Адам. – Я предупреждал. Тебе будет плохо. Дан чувствует, как обе группы новорожденных рассматривают их. Интересно, что они понимают. Нужен ли ему вообще Адам? Он может научить его чему-то еще? Кажется, что нет. Дан думает, что ему уже никогда никто больше не понадобится. – Не беспокойся за меня, – отвечает он. – Но спасибо за заботу. – Я беспокоюсь за план. Ты справишься некоторое время сам? – Да, почему бы мне не справиться? – Хорошо. Я пока поищу мать. – Давай. «Твоя милая мамочка. Конечно, оказалось не так просто перерезать пуповину, как ты думал», – думает Дан. Он достает карточку-ключ. Но рука зависает в воздухе над замком двери, ведущей в помещения для персонала. Дана окутывает волнующий запах, трудно поверить, насколько он знакомый. Естественно, именно так она пахнет. Просто он раньше не отдавал себе в этом отчета. Спазм в груди заставляет кровь течь быстрее, коже становится жарко. И Дан снова обращается к Адаму: – Мне нужно кое-что закончить. Гладкий лоб мальчика хмурится. – Что? «Не твое дело», – думает Дан. Он не обязан объясняться с этим мальчишкой. Если они будут сотрудничать, то Дан не собирается довольствоваться ролью подчиненного с самого начала. Если один раз дать трахнуть себя в задницу, можно ожидать, что это повторится, и не раз. – Иди ищи мамулика. – Дан убирает карточку в карман. Он идет к мужскому туалету и спокойно открывает дверь. Его накрывает множество синтетических запахов: моющие средства, дешевое мыло, ароматизирующие таблетки с цитрусовым запахом в писсуарах. Но ее запах тоже отчетливый. Подошвы ботинок громко стучат по кафельному полу, и Дан знает, что она слышит эти тяжелые шаги. За ним следом идут новорожденные. Они шумно принюхиваются. Некоторые из них еще голодные. В общих помещениях уже осталось мало еды. Большинство тех, кого не укусили, спрятались в каютах. Но Дан покажет своим последователям, где найти закуску. Он видит в зеркале над раковиной свое отражение. Переполненные кровью сосуды в глазах полопались и стали красными. Дан поворачивается лицом к тонкой двери кабинки. Слышит, как она пытается не дышать. Она знает, что попалась. Шансов у нее никаких нет. Ее запах с каждым ударом сердца становится все более звериным. Дан становится ближе к двери. Так, чтобы его ботинки были видны с той стороны. Слышен судорожный вдох, она больше не может не дышать. Он наслаждается моментом. Вот она, божественная справедливость. И он сам себе Бог. Альбин Как только за ними захлопнулась стальная дверь в конце коридора, на лестнице раздался грохот металла. Альбин не может удержаться, чтобы не посмотреть вниз. К перилам лестницы наручником прикован мужчина. Альбин видит его блестящую лысину и широкую спину. – Пойдем. – Калле тянет мальчика за руку. – Это один из них? – спрашивает тот. – Нет, я совсем недавно с ним разговаривал. – Все те монстры тоже когда-то были нормальными людьми. – Лу становится рядом с Альбином. – Почему тогда его приковали, раз он такой безобидный? – Иногда так делают, когда больше нет места в камерах вытрезвителя. – Так что, можно поступать с людьми? Это ненормально. – Это делается ради них самих, – отвечает Калле, но Альбин видит, что на самом деле он так не считает. – Если эти монстры сюда проникнут, то у него не будет вообще ни одного шанса спастись, – замечает Лу. – Не хотела бы я так сидеть, будто поданная на блюдечке. Альбин снова смотрит вниз. Мужчина поднимает голову. Смотрит им в глаза. – Вот ты где! – кричит он. Наручник снова гремит о железный поручень. – Нашел ключ или нет? – Нет, не нашел. Мужчина встает как вкопанный, с поникшими плечами. – Черт бы тебя побрал! Черт, черт, черт! Что мне остается? Только сидеть вот так и ждать, пока корабль утонет? Ты так считаешь? Я позабочусь о том, чтобы газетчики узнали, как вы тут обходитесь с пассажирами. Или вы именно поэтому хотите всех утопить, чтобы никто ничего не узнал? – Я попробую найти кого-то с ключом, – кричит Калле. – Но мы не собираемся тонуть. – Что-то явно происходит. Я слышал объявление по громкой связи, что персонал срочно собирают по причине чрезвычайной ситуации. – Вам нет причин беспокоиться, – заверяет Калле. Лу смотрит на Альбина. Оба они знают, какая это вопиющая ложь. – Пойдемте. – Калле кладет руки детям на плечи. Но Альбин не может сдвинуться с места. Прикованный мужчина начинает плакать. – Говорила мне Лиллемур, что не надо ехать в этот круиз, – причитает он так тихо, что Альбину почти не слышно слов. – Она всегда так боялась всего, что связано с водой. Никогда в жизни она не была на пароме. Но теперь я хочу, чтобы она была рядом со мной… Ну, разве я не эгоист после этого? Альбин отворачивается. Ему кажется, что вся «Харизма» обрушивается на них. Скоро здесь не останется ничего живого. – Мы не утонем, не бойтесь, – повторяет Калле. В этот раз Альбин с Лу идут за ним. Он открывает стальную дверь, и они слышат раздающиеся оттуда громкие голоса. Дан – Я сейчас тебе что-то покажу, – говорит Дан. Йенни попыталась убежать, когда он выбил ногой дверь кабинки. Это была бесполезная попытка. Дан загородил телом весь проход, но женщина все же попыталась протиснуться между ним и стенкой. Дан схватил ее за волосы и ударил головой о кафельную стену за унитазом, и так несколько раз, пока ее глаза не закатились. Данн подождал. Дал Йенни несколько пощечин. Ее взгляд начал немного проясняться. Она должна все видеть. И все понимать. В этом суть.