Мать заулыбалась: — Как в старой песне. Несмотря на классное личико — алкоголичка. Алкоголичка! — Мама! Не смешно. Я серьезно говорю. — Я срываюсь! — Ты поменьше срывайся. — Что за салат сделаешь? — А-а, простой. Что найду в холодильнике, то и в дело пойдет. Ты пока курочкины сердечки разогрей. — Хорошо. Мать засуетилась. Извлекла из холодильника сковороду с обжаренными в специях куриными сердечками и желудками, защелкнула на сковороде съемную ручку, поставила на керамическую панель, набрала на плите режим — конфорка мгновенно озарилась огненно-рыжим светом. Жир на сковороде зашкворчал, пошел аппетитный дух жаркого. Рот Александры наполнился слюной, и есть захотелось до ужаса, прямо-таки дикий аппетит пробудился. Забабахает она себе на завтрак отличную кавказскую еду для мужчин. Не только для мужчин, но и для женщин она годится — ешь мало, а активной энергии хоть отбавляй. А диета простая: мясо и зелень. Любое мясо и любая зелень. Мясом сегодня будут куриные субпродукты, а салат Александра сварганит с чистого листа — полнейшая импровизация! Что может быть интереснее? Чем отличается отличный повар от любого другого? Талантливый повар мгновенно придумывает блюдо, осмотрев ингредиенты, которые есть в наличии, и уже знает, как будет готовить и какой будет вкус. Все это происходит у него в голове. Потом он пробует свое творение и понимает, получилось или нет то, что он ожидал. А простой повар готовит по инструкции, которая очень строгая: столько-то того-то и того-то и готовить так-то. Готовит по рецепту. Александра никогда не была поваром, который готовит по рецепту. Ее второе имя — импровизация! Завтрак будет ее импровизацией. Утренней, которая еще больше взбодрит, сильнее душа. Первым делом — сок. Свежевыжатый? Нет. Возиться с кухонным комбайном не хотелось, да и времени не было, хотя объектов для творчества хватало — на большом блюде красиво возлежали, словно это был голландский натюрморт, заграничные фрукты, такие давно привычные и чисто привозные для апрельской России: яблоки, апельсины, мандарины, манго, груши. Кисти синего и зеленого чилийского винограда особенно выглядели нереально, словно пластмассовая подделка. Итак, сок просто из пачки. Какой? Гранатовый? Фи-и. Это мать любит. Он для сердца полезен и от давления. Меньше пить алкоголя — оно сто раз полезнее всяких соков, но ее не переубедишь. Ладно, пусть им отпивается после мартини. Дальше. Апельсиновый? Нет. Этим утром будет не как в Европе, которая нас не любит, никакого апельсинового сока с мякотью. А будет наш родной, осветленный, яблочный. Сладко-кислая такая ерундовина. Очень насыщенная и приятная на вкус. Александра его еще водой кипяченой разбавит, получится чуть сладковатый напиток — в самый раз. А кофе — это уже на работе, когда мозгам понадобится взбучка. Александра давно подметила, что разговоры с самой собой вроде бы ни о чем действуют на нее, словно массаж: расслабляет, зато после — в полной боевой готовности, отлично тонизирует мыслительный процесс. — Мам, дай я к холодильнику подойду. — Все, Саша, я жаркое разогрела. Давай, сама тут хозяйничай, а я пойду к себе. Отцу еще раз позвоню. Спит где-то… А с кем! Знает, что места себе не нахожу! Это же надо! После стольких лет! Мать, стеная, ушла. Александра просмотрела все полки в высоком холодильнике. Из зелени: одна красная луковица, пучок укропа и пучок петрушки, половина свежего длинного тепличного огурца, толстый сладкий перец. Вскрытая банка зеленого консервированного горошка. Пойдет. Она быстро выложила находки на стол, сняла с крючка на стене разделочную доску — большую, из толстой фанеры, тридцать на сорок сантиметров, отец сам смастерил несколько лет назад (художники — народ рукастый), взяла длинный и самый острый нож. Он был зеленый, этот нож, — весь, и лезвие, похожее на короткий односторонний меч, и ручка, имевшая даже небольшой упор, словно боевое оружие. Длинный, остро отточенный. Неопытному человеку с таким ножом тяжело обращаться — обязательно поранится. Но Александра опытный «ножевик», нож для нее — это продолжение руки. Поехали… Рубим укроп и петрушку, нарезаем красный лук тонкими полукольцами, крошим соломкой огурец, дольками перец. Смешиваем в красивом стеклянном блюде. Красный лук среди зелени — очень красиво и аппетитно. Ах, горошек же! Сколько ложек? Три? Четыре? Пять ложек консервированного горошка. Солим. Руки помыть. Бе-бе-бе. Теперь заправка маслом. Какое взять? Оливковое? Первого отжима? Фигня все это! Растительное, и без запаха, рафинированное — пусть не маслом, а свежими овощами пахнет! Все смешиваем. Готово! Бон аппети! Ха, что-то много получилось. Ну ладно, мать доклюет — ей все равно пить, так как папа, видимо, и сегодня дома не появится. Кстати, о папе: как там запрос на выделение скромного финансирования для доченьки в связи с предстоящей командировкой? Александра вернулась в свою комнату, включила телефон — пусть теперь хоть обзвонятся! Смартфон осветился переливами радуги на экране при включении, а потом, подождав полминуты, запел зуммерами — полезли сообщения. Ого сколько! Из конторы ее информировали вчера — то же самое, что потом прислали по электронной почте. Какой она молодец, что отключила телефон, — поспала спокойно. А то бы дергалась на всякий звук. Так, а что там от папы? А, вот. Смотрим. О, папа, да, молодец! Молодчина! Вместо просимых тридцати тысяч перегнал пятьдесят. Видимо, был трезвым, когда ее эсэмэску получил, или уж совсем пьяным. Ладно, не будет его ругать и делать внушения: их дела с матерью — это их, родительские, дела, сами пусть разбираются. Ничью сторону в их вечном споре Александра никогда не принимала и не примет, хорошие они или плохие — они ее родители. Точка. Но отцу после совещания на работе она позвонит. Может быть, он возьмет трубку, отзовется, а не скроется за сигналом «занято». Интересно узнать, как там и что в его творческой и простой жизни, они ведь, реально, не видятся. Живут в одной квартире, а не пересекаются. А то, поди, помер уже от своих светских оргий, перепил и перенапрягся, а они с матерью ни сном ни духом… Если помер, ее, наверное, в командировку на Дальний Восток не пошлют! Александра тут же устыдилась своим глупым мыслям. «Саша, что за вздор?!», но посмеялась. Как в нашем старом советском фильме про французов «Ищите женщину», где Куравлёв играет простуженного инспектора. Классно играет, сейчас так не умеют, кстати! Молодая, смазливая секретарша приходит в офис, а все плачут. Она удивлена: «В чем дело?» Ей отвечают про главу фирмы: «Мэтр Роше убит!» Секретарша секунду думает, потом с радостным удивлением спрашивает: «Что, завтра не работаем?!»… Так и в их семье: папа умрет, и все, коллапс наступит. Но и сейчас ничего хорошего в семье нет. Как сказал как-то Жириновский Владимир Вольфович: «Слабый папа — семье смерть!» Папа, папа, что же ты творишь?! Семьи, как и государства, распадаются изнутри, внутренний недуг — самый страшный. Нет, не нужно о плохом. Прочь негативные мысли. Когда ты молодой, разве можно долго думать о плохом?! Ах, господи, как хорошо быть молодой, красивой, энергичной и здоровой! Сейчас она плотно позавтракает, зарядится суперэнергией, сбросит напряжение, которого так много скопилось в организме, и будет решать проблемы, словно орешки щелкать! Что там «Суперженщина» из американских комиксов и голливудских фильмов — она сама супер-пупер-женщина! Не, не женщина. Девушка. Супердевушка. Девчонка… Супердевчонка! — Пи-пи-пи-пи-пи! — взныл будильник. Александра вздрогнула. Это всегда так — вторая волна, чтобы не забывалась. А то «заносит» периодически, как сейчас было. Салат еще аппетитный, энергетический не ела, а уже понесло! Тут же завибрировал, а после изверг мелодию смартфон. Александра приложила трубку к уху: — Да, Ваня, я слушаю. Звонил Купчик. Пошла с трубкой назад, на кухню. — Александра, сбор в девять, в зале номер 16. — Поняла. А что в зале? Много народу будет? — Там за ночь собрали оборудование для нас. Будут: ты, я, Загин и еще шестеро. Аналитики из четырнадцатого отдела. Всего, получается, девять человек. — Знаешь их? — Нет. Никого. — Ясно. Большая группа. — Ну, дак, и Дракон — карлик! — Голос Вани повеселел. — Мелкого всегда труднее найти и захватить, чем большого. Александра улыбнулась. Она уже была на кухне. На столе все неряшливо после готовки, но и очень красиво — аппетитный завтрак ждал ее, словно нетерпеливый супруг-молодожен. Александра стряхнула мысли о супруге-молодожене, вернулась в реальность, ответила Ване: — Шутишь. Но ты прав — мелочь ловить тяжелее… Ладно, сейчас позавтракаю и помчусь к вам. — Да особо не торопись. Заседание в девять. — Харченко будет? — зачем-то спросила Александра. — Не знаю. Ладно. До скорой встречи. Загину привет от тебя передавать или как? Александра развеселилась — вот они, ее капитаны, вечные донжуаны, все домогаются ее внимания! А она — словно вечная, недосягаемая мечта. Как это приятно! — Пошли вон! — прокричала со смехом в трубку Александра. — Оба! — Саша! — воззвал Купчик с театральным трагизмом. — Оба! У меня нет и не будет фаворитов! Я не Екатерина Великая! — Саша, но ты Александра Великая! Как Сашка Великий Македонский. Тоже наш человек! Саша Македонская — покорительница мира! — Купчик, уймись! Еще раз скажу: пошли вон! Все, мне надо завтракать. Мясо стынет! — Какое мясо? — удивился Купчик. — Куриные желудки и сердца, жаренные. — Начальница! Ты променяешь нас, меня и Загина, наши чувства к тебе, наши преданные сердца на пошлые куриные пупки?! — Все! — Александра нажала на разъединение. Александра радостно (все-таки Ванька, знатный обалдуй, за пару секунд поднял ей настроение на сто процентов!) оглядела роскошество на столе. Сейчас она как следует подкрепится! Ей нужно много энергии, очень много здоровой, экологически чистой, природной, активной энергии! Итак, группа у нее большая, а Дракон маленький, и член у него большой (больше, чем у мэра города Сергеевска, а это очень плохо в политическом смысле!), и ловить его, суку юркую и пронырливую, надо срочно, срочно и быстро, и он, Дракон этот, в Приморье, а они — в Москве! Интересная заварушка намечается! Очень интересная! Утро выдалось солнечным, хотя по кухонному телевизору вещали, что в столице Приморья очень даже вероятны порывы ветра с холодного весеннего моря и даже периодические, скорострельные дожди. — Во погодка! — радовался Арахов. — А в Москве сейчас солнечно, — с тоской заметил Сергей. Не то чтобы он уже соскучился по дому, но тем не менее. — Сейчас поедем Сашку Кима ловить, расспрашивать и выпытывать. Серёга, мы — гении! — Ты что такой активный? — А я всегда такой по утрам! Я жаворонок! Я птица Говорун, которая не лишена сообразительности! Когда уже выходили из квартиры, из зала громко мякнул ноутбук Арахова. Тот удивился: — Письмо пришло. Сейчас, Серёга, жди — надо проверить. — По смартфону проверь. — У меня на ноутбуке другая почта. Понимать должен — по закрытому каналу иногда мне пишут. — Тогда в темпе. Приятного мало одетым тут топтаться. — Во, бери ключи, жди меня в машине. Сергей поймал подброшенные Араховым ключи, спустился на лифте вниз, на выходе из подъезда пиликнул автосигнализацией — «приора» моргнула фарами и отозвалась. Забравшись внутрь, Сергей уселся на переднее сиденье, рядом с водительским креслом, сразу пристегнулся ремнем безопасности. В стекло передней дверцы неожиданно скоренько забарабанили пальцами. Сергей вздрогнул. Какого черта! Но опустил стекло. К его лицу нагнулась веселая корейская физиономия. — Привет, братан. — Здравствуйте. — Сергей внимательно смотрел на заговорившего с ним. Кто это — связной? Или так — подстава? — Поговорим? — Садись. Кореец открыл заднюю дверцу и юркнул в салон. Он протянул руку для пожатия. — Джеки. — Сергей. — Из-за тебя вьетнамцы Фу Юна завалили? — Кого? — Там, у рынка. Китайцы свои терки терли, а ты встрял! — Не припомню.