Серия: Связующие узы #3 Перевод: t.me/meteorbooks Пролог Оли В больнице шумно и холодно. Мои узы затихают в груди, как будто всплеск, когда они выходят, чтобы защитить меня, утоляет постоянную жажду крови, но я уже знаю, что это ненадолго. Жажда, желание, непреодолимая потребность поглощать… это никогда не проходит надолго. — Олеандр? Олеандр Фоллоуз? Боже, ты выглядишь как прелестное маленькое создание, сидя на этой большой кровати. Все эти длинные светлые волосы, твои Связные будут так счастливы узнать, что ты выбралась из этой автокатастрофы целой и невредимой. Я не могу поднять глаза на медсестру, которая говорит со мной, ее голос теплый и добрый, и вместо этого мои глаза сосредоточены на длинных прядях волос, которые лежат на моем лице. Блондинистыми они не являются. Сейчас они серебристые, но вчера были черными. Что бы ни случилось в той машине, это выбелило цвет моих волос. Я изо всех сил стараюсь не позволить слезам, наворачивающимся на глаза, упасть. Медсестра щелкает языком, садится на кровать рядом со мной и нежно похлопывает меня по тыльной стороне ладони. — Все в порядке, я поговорила со старшей медсестрой, и она сказала, что твои Связные уже едут сюда. Здесь все очень секретно и тихо, так что они должны быть важными людьми. Я знаю, что по крайней мере один из них достаточно взрослый, чтобы подписать договор о твоем уходе, именно он переселил тебя в эту большую отдельную палату, так что он должен быть из одной из семей высшего общества. Не бойся, с таким Связным у тебя все будет хорошо. Чем больше она говорит, тем яростнее становятся мои узы. Я не понимала тогда, но женщина пытается заставить меня заговорить с ней, выяснить, кому я принадлежу, чтобы она могла продать меня. Мои узы знали это, и поэтому убеждали меня держать рот на замке, и хотя я ненавижу их большую часть времени, я слушаю, когда они говорят мне что-то подобное. — Белинда? Что ты здесь делаешь? Оставь Олеандр в покое! Я поднимаю взгляд и вижу, как медсестра Джун хмурится в дверном проеме, уперев кулак в бедро, словно готова в мгновение ока вытащить отсюда другую женщину. Когда я очнулась в приемном покое, она была первой, кого я увидела, и именно она сообщила мне, что мои родители погибли в аварии. Я уже знала об этом, но то, как она сообщила новость и как обращалась со мной с тех пор, заставило меня полюбить ее и, что более важно, доверять ей. Ее глаза немного смягчаются, когда они останавливаются на мне, и она говорит: — Твой обед уже на подходе, и консультант зайдет поговорить с тобой, как только ты закончишь есть. Ему потребовалось немного времени, чтобы добраться сюда, но он лучший в городе. Твой Связной позаботился об этом. Белинда снова переводит взгляд на меня, но когда она открывает рот, в комнату входит медсестра Джун и прерывает ее. — Я выпишу тебе предупреждение, а теперь убирайся из этой комнаты и прекрати совать свой нос куда не следует! Задыхаясь и бормоча жалобы, Белинда встает с кровати и выходит из палаты, с усмешкой глядя на медсестру Джун, которая едва удосужилась взглянуть в ее сторону. Я наконец откидываю голову назад и смотрю на старшую женщину, мои слова звучат скованно и неуверенно: — Я не хочу говорить о своих Связных. Она кивает и раздвигает шторы чуть шире, полуденное солнце ярким потоком врывается в комнату: — Это к лучшему, если ты этого не хочешь, пока они не появятся. В этом месте слишком много посторонних ушей и глаз. Все, что тебе нужно помнить, это то, что все будет хорошо, когда они приедут. Я киваю и смотрю, как она еще немного возится с вещами, надеясь, что она останется здесь, пока не принесут еду. Я хочу поговорить с ней, рассказать ей, что, черт возьми, сейчас происходит, но мой язык застыл во рту. После еще одной минуты проверки моих документов она улыбается мне и уходит, не сказав больше ни слова. Мои глаза зажмуриваются, как только дверь закрывается, ужас пробегает по моим венам, когда голос в углу снова начинает говорить: — Я думал, они останутся здесь навсегда, смертоносная маленькая Заклинательница душ. Итак, на чем мы остановились? Ах, конечно… Я рассказывал тебе обо всем, что ты сделаешь со своими Связными, если останешься здесь с ними. Про всю эту боль и страдания, все разрушения, только потому что они будут с тобой. Для вас всех будет гораздо безопаснее, если ты пойдешь со мной. Глава 1 Норт Тела бесцеремонно падают на грязь вокруг нас, конечности оторваны, а от туловищ не хватает кусков, благодаря сотням кошмарных существ, бродящих по лагерю. Все три тактические группы, работающие с нами сегодня, формируют периметр, стараясь не приближаться, пока происходит резня, потому что печально известные кошмары Дрейвена не отличают друга от врага, когда находятся в таком бешенстве. Нет, есть только тела, которые они поглощают и разрывают на части, пока из их пасти не потечет кровь и запёкшаяся кровь, а их глаза не засветятся жутким и неестественным светом. Лагерь более старый, более устоявшийся и полон сильно промытых мозгов Одаренных, на обработку и депрограммирование которых уйдут месяцы. Я хочу быть благородным и сказать, что мы здесь, чтобы спасти их, что мы наблюдали за этим лагерем в течение нескольких месяцев и планировали это спасение, чтобы вернуть этих людей домой к их семьям, и на бумаге все это правда. Но поскольку лагерь старый, он также полон записей, и Грифон стал одержим просеиванием данных о Сопротивлении. Нетрудно догадаться о его мотивах. Он что-то знает о нашей Связной, но предпочитает этим не делиться, но когда он найдет то, что ищет… Возможно, мы все наконец-то получим ответы. В моем наушнике раздается статический звук, а затем голос Грифона: — Заключенные находятся в самой большой палатке на восточной стороне. Команда «Браво», выдвигайтесь. Я снимаю с кобуры один из своих пистолетов, а затем протягиваю ладонь, чтобы призвать своих кошмарных существ обратно в себя, теперь, когда с большинством людей из Сопротивления здесь покончено. Все еще есть шанс, что мы упустили некоторых, поэтому и пистолет, но риск убить невинных слишком высок, чтобы держать их на свободе. Большинство существ растворяются во мне, как будто они послушны, другие возвращаются с рычанием и криками. Самое большое из них, то, которое я отказываюсь называть Августом, останавливается и смотрит на меня своими светящимися пустыми глазами. Он смотрит на меня так, словно является послушным щенком, которым для Олеандр так хочет казаться. Он смотрит на меня так, будто злится, что ее здесь нет, что она не опустилась на колени, чтобы осыпать его любовью и лаской. Он смотрит на меня так, будто знает, что что-то не так. — Он все выкидывает эти трюки благодаря Оли? — говорит Грифон, подходя ко мне сзади, более смелый и менее осторожный теперь, когда увидел, как существо прислушивается к нашей маленькой Связной. — Это так, да. В лагере что-то… не так. Смотри в оба и держись поближе. Он ухмыляется, когда я говорю о существе, наслаждаясь тем, что раззадоривает меня от имени Олеандр, что одновременно и ново, и совершенно типично для него. Он будет кошмаром в будущем, особенно если останется единственным из всех нас Привязанным с ней. Я должен отвлечься от этого конкретного пути, который мог бы занять меня на несколько дней, если бы я действительно хотел следовать этому мыслительному процессу. Может быть, то, что я застрял на заседании совета, было замаскированным благословением, отвлекающим меня от дел, чтобы я не думал о нашей маленькой таинственной Связной, у которой, в конце концов, могла быть реальная причина бежать от нас. Я снова протягиваю руку к существу — битва воли и душевных сил, пока, наконец, с беззвучным хлюпаньем и фырканьем не раздается хлопок, когда он исчезает обратно во мне. Мои узы поднимают голову в груди, не очень желая, чтобы их заставили встать на пятки, и я делаю глубокий вдох, когда Грифон снова зовет всех двигаться. Нокс вообще не призывает своих существ к себе, но они всегда были полностью послушны своему хозяину. Как только он начинает двигаться через палатки и очищать их, другие члены команды «Альфа» с радостью следуют его примеру. Они все еще осторожны, но уже не стоят неподвижно, как статуи, как это было с моими. Что-то в разнице размеров или в том, что мои — бешеные, подкрепляет общие правила держаться от них подальше, и никому из нашей группы не нужно говорить ни слова. Грифон берет с собой своего запасного секунданта, чтобы разведать скопление небольших палаток, которые, как мы уже знаем из разведданных, являются жилищами высших членов Сопротивления. Его секундант, Харрисон, — сын Артура Рокелла, высококвалифицированный Пламя, который всегда был предан. Его легко выбрать для поддержки Грифона, пока Киран занят охраной Олеандр. Я следую за Ноксом в лагерь пыток. Он всегда сначала идет в зону допросов и обработки. Сам находит работающих там мужчин и женщин, чтобы убедиться, что они умрут очень грязной и мучительной смертью от его рук, потому что мысль о пуле между глаз для таких, как они, просто не нравится ему. Или мне. Я просто не так рьяно к этому отношусь. Конечно, мы находим там Эмпата и двух Нейро, сгрудившихся вместе. Их панические, шепчущие планы бесполезны и излишни, и я с холодным интересом наблюдаю, как Нокс направляется к ним с протянутой ладонью, черные пятна нашего проклятия окрашивают его кожу, а их крики заполняют наши уши. Он всегда играет со своей едой, прежде чем позволить своим кошмарам съесть ее. Час спустя мы забираемся в кузов грузовика, зная, что каждый член Сопротивления здесь теперь мертв. Грифон кричит водителю, чтобы мы вернулись на дорогу и ехали обратно к месту встречи, кровь покрывает нас всех по колено. Команда «Браво» останется позади и перевезет найденных Одаренных в нашу версию перерабатывающих лагерей, только вместо того, чтобы тыкать и тыкать в них пальцем, чтобы выяснить, какую пользу они принесут нашей маниакальной миссии, мы начнем долгий процесс отмены всех программ и пыток, которым они подверглись с момента их захвата. Некоторые из них умрут там. Мне это не нравится, никогда не нравилось, но иногда они слишком далеко зашли, ущерб слишком велик, чтобы их можно было вернуть. Я выдохнул и откинул голову назад на сиденье, наслаждаясь спокойным моментом, не думая о заседаниях совета или политических шагах. Как бы я не хотел оставлять свою Связную позади, особенно после того, как стало известно о новом вмешательстве Сопротивления, есть что-то такое в том, чтобы уйти от всех атрибутов бытия Норта Дрейвена — члена совета, в чем я отчаянно нуждался. Все это похоже на дерьмо, на песок, ускользающий сквозь пальцы, в то время как мир все равно горит вокруг нас. Уильям знал бы, что делать, больше, чем я когда-либо. Здесь было пятьдесят пленных Одаренных, и мы вытащили тридцать восемь живыми. Звучит как ужасное количество потерь, и в других ситуациях головы бы покатились от потери двенадцати Одаренных, но в подобного рода разведывательных миссиях… двенадцать — это примерно средний показатель. Нам еще никогда не удавалось вывести всех живыми. Мы в меньшинстве и постоянно обороняемся — наша самая большая слабость как общества, и из-за этого проливается слишком много крови. Легче переваривать цифры здесь, на земле, наблюдая за тем, как тактические группы работают на износ, чтобы усмирить худших из жертв с промытыми мозгами, пока они не стали опасны для себя или других, но в моем офисе дома, когда я получаю отчеты, эти цифры прожигают дыру в моем мозгу. Этого никогда не будет достаточно. Ничего из того, что мы делаем, никогда не достаточно. С этими мрачными мыслями я почти скучаю по этому. Все начинается с того, что пальцы Грифона бьют по кожаным сиденьям, что является небольшой отдушиной для его разочарования. Спокойствие на лице Нокса — то, чего я почти не видел раньше и что имело место только тогда, когда его собственная жажда крови была утолена — медленно тает, пока борозда на его брови не становится на место. Кровь и боль. Мои узы не переставали шептать мне все утро, рассказывая о самых темных и кровавых вещах, которые они хотят сделать с каждым членом Сопротивления, с которым мы сегодня столкнемся. Из-за этого мне труднее заметить то же напряжение, которое охватило двух других, но как только я вижу хмурое лицо Грифона, я беру себя в руки. Моя кожа натянута от раздражения, как будто сейчас она натянута на меня сильнее, чем десять минут назад, и все мое тело чувствует беспокойство. Во мне есть напряжение, которого раньше не было. Что-то происходит внутри нашей Связи.