Я застонала и сдвинулась настолько, насколько мне позволили ограничители, покачав ногами, чтобы попытаться вернуть хоть какие-то ощущения, но без особого успеха. — Как, блядь, ты вообще так спала? И как тебя еще никто не убил за то, что ты так сильно храпишь? — фыркает Киран с земли у моих ног, где он все еще сгорблен, его руки неловко лежат на груди. Я зеваю, пожимая плечами. — Обычно я не храплю, но это смягчающие обстоятельства, и в этом месте учишься делать много всякого дерьма. Как долго ты уже не спишь? Он закатывает глаза. — Достаточно долго, чтобы понять, что солнце встало по крайней мере два часа назад, и мы пропустили завтрак. Пахло беконом. Я подумал о том, чтобы разбудить тебя, просто чтобы получить немного. Я ехидно ухмыляюсь, откидываю плечи назад и смотрю прямо в камеру, чтобы они видели, что я не сплю. Быть VIP-персоной здесь имеет свои преимущества, и я согласна поспать. Грифон никогда не позволял мне этого иметь, и, надеюсь, сегодня это будет означать меньше времени с этим человеком. Сомневаюсь, но девушка может надеяться, верно? — Хватит ворчать, они принесут нам что-нибудь. Он подтягивается в сидячее положение, совсем не используя руки, как будто он делает хруст в жестком режиме, и это заставляет меня скучать по Гейбу и Грифону, как будто в моей груди дыра. Я пускала слюни, глядя на то, как они оба делают это миллион раз на TП и на тренировках. И тоже без рубашек, о чем я не должна думать, иначе мои узы начнут ныть о том, чтобы вернуть их. — Если они принесут нам помои, я запомню это и припомню тебе, когда мы будем дома. Зафиксируй мои слова. Скажи мне, почему они оставляют тебя спать и так хорошо кормят? Только потому, что ты Заклинательница душ? Это кажется лишь еще лучшей причиной мучить тебя. Я шевелю пальцами ног в ботинках, стараясь не думать о том, как вонючи будут мои носки, и к моей заднице возвращается ощущение. — Им нужна я целая, неповрежденная и на пике производительности. Меня здесь часто пытали, но не так. Я уверена, что ты увидишь это, так что просто… приготовься. Это будет отстой. Киран смотрит на меня, а потом говорит медленно, как будто я тупая: — Отстой… Это лучшее описательное слово, которое ты можешь придумать для настоящей пытки? Это механизм преодоления или что-то в этом роде? — Я разделяю все как профессионал, и, ну, ты увидишь, когда это случится. Дэвис не заставит нас долго ждать. Он никогда не мог держать свои руки подальше от меня. От необходимости объяснять ему что-то еще меня спасло появление завтрака. Обе женщины, которых я видела, когда только проснулась, принесли тарелки, только на этот раз младшая из них была более сдержанной. Она не разговаривает ни с кем из нас, и когда наклоняется, чтобы передать Кирану его тарелку, я вижу царапины и синяки на ее щеке. Когда она ослабляет мои путы и передает мне мою тарелку, я дергаю головой и спрашиваю: — Дралась в лагерях? Или кто-то отшлепал тебя за твой длинный язык? Тебе, наверное, стоит научиться держать его на замке. Она кривит губы, но старшая женщина вмешивается: — Не отвечай ей, Зара. Мы не должны с ней разговаривать. Она просто ищет информацию. Мы оставим их есть нашу еду, которой так любезно поделились с ними. Я насмехаюсь над ней, а Зара выглядит так, как будто собирается снова на меня огрызнуться, но старшая женщина щелкает пальцами, и они обе уходят. Киран, который молчал, но внимательно наблюдал за всем происходящим, отламывает кусочек хлеба, чтобы макнуть его в яичный желток, а затем бормочет, обхватив его ртом: — Что-то случилось прошлой ночью. Это было задолго до рассвета, наверное, ближе к полуночи. Много криков и воплей. Я удивился, что ты все проспала. Шагов было достаточно, чтобы понять, что бы ни случилось, они вызвали подкрепление. Я не слышал конкретно Дэвиса, но Франклин был там, чтобы остановить любые дары. Я киваю и принимаюсь за работу над своей тарелкой с яичницей, макая бекон в желтки, потому что мне не дали столовых приборов, чтобы есть, так что я обхожусь своими силами. Киран ворчит и говорит: — Здесь часто бывают драки? Ты когда-нибудь в них участвовала? Я думал, ты была зеленой, когда начала посещать ТП. Я злюсь на него, потому что, конечно, он хочет поговорить об этом, а не просто спокойно поесть. — Там обычные избиения и засады в душевых кабинках, всякое дерьмо, о котором ты не хочешь слышать. Драки, в которых Сопротивление получает ранения? Я видела такое только один раз, и парня, которому удалось нанести удар, поставили на дыбу… публично. Здесь очень хорошо умеют заставлять смотреть, как люди умирают ужасными способами. Он медленно кивает, зачерпывая остатки яичницы последней горбушкой хлеба, а затем говорит: — Мы устроим тебе терапию, когда вернемся. Я прослежу, чтобы они все знали, как сильно ты в этом нуждаешься. Через мой труп. Я не знаю, почему так категорична в этом. Разговор о моих проблемах, вероятно, был бы к лучшему, но мои узы в груди мгновенно отвергают саму мысль об этом. — А что насчет тебя? Ты собираешься пойти поговорить с кем-нибудь о том, что из тебя выбили все дерьмо мудаки из Сопротивления? — бормочу я. К моему удивлению, он кивает. — Все оперативники ТакТим проходят обязательные консультации. Все до последнего человека, который служит, должны проходить дебрифинги с вышестоящим руководством, а затем минимум раз в месяц посещать назначенного психолога. Что за хрень? Норт и Нокс оба работают в командах, когда есть необходимость. Они оба тоже ходят? Почему мне вдруг захотелось разразиться неуместным хихиканьем при одной мысли о том, что Нокс будет сидеть и говорить о своих чувствах? Если кому-то из моих Связных и нужна терапия, так это ему. Я действительно хихикаю, когда образ Норта, лежащего на диване и рассказывающего о своем дне, проникает в мой мозг. Как, черт возьми, это будет происходить? Величайший контролер, с которым я когда-либо сталкивалась, просто… выкладывает свои внутренности какому-то костюмчику. Интересно, его психолог — мужчина? Боже мой. Норт, без сомнения, трахал бы свою женщину-психолога. Он бы точно это делал. Он бы завалил ее, чтобы не говорить о дерьме. — О чем ты, блядь, думаешь, Фоллоуз? Уймись! — шипит Киран, вырывая меня из моего спиралевидного спуска в безумие. Мои глаза не изменились, но когда я смотрю на него, то вижу, что волосы на его руках встают дыбом, а белки глаз ярко блестят, так как он чертовски взбешен. Я выдохнула и замедлила сердцебиение, как могла, пробормотав: — Прости. Черт, прости. Я просто… я начинаю сходить с ума, находясь вдали от… находясь здесь. Блядь, я перестану это делать. Он наблюдает за мной внимательно, почти нежно, как за бомбой на волоске, и именно в этот момент женщины решают вернуться за нашими тарелками. Ни одна из них не произносит ни слова, пока они хватают их, но когда они выходят, проходит всего минута, прежде чем они возвращаются, неся ведро мыльной воды и стопку одежды каждая. Уф. Время мытья. Зара ставит ведро в центре палатки и говорит: — Душевая не будет работать несколько дней, но поскольку вы оба наши важные гости, вы получаете доступ к воде и чистой одежде. Раздевайтесь и займитесь этим, вам обоим нужно быть на своих местах. Еще один кусочек головоломки для нас обоих; драка произошла в душевой. Здесь достаточно тепло, где бы мы ни находились, чтобы скоро превратиться в потный, вонючий кошмар, если они не починят все и не вернут в строй в ближайшие несколько дней. — Сначала пусть моется он, я с удовольствием подожду, — говорю я, бросая взгляд на Кирана, лежащего у моих ног. Мне нужно достать ему стул. Или Целителя. — Почему вы оба не можете просто сделать это вместе? Вы же Связные, верно? Я закатываю глаза и делаю жест между нами. — Ты действительно хочешь, чтобы мои узы увидели то, что он предлагает, и захотели завершить связь? Знаешь что? Да, черт возьми! Я, вероятно, тогда буду достаточно сильна, чтобы вытащить ваши души через ваши ноздри, даже с Франклином здесь. Давай, Связной. Сними для меня штаны. Киран ухмыляется, изображая самое наглое поведение, поднимается на колени и тянется к молнии на брюках. Я мысленно похвалила его за то, что он беспрекословно мне подыгрывает. Женщина постарше бросается ко мне, приближаясь так близко, как она это делала все это время, и размахивает руками. — Нет! Нет, повернись. Вы оба смотрите в противоположные стороны. Зара, принеси Заклинательнице другое ведро. Слава Богу, это сработало. То есть, я не боюсь увидеть Кирана голым, но я не знаю, как объяснить это Грифону, а я уже достаточно прочувствовала его ревность, чтобы понять, что он не воспримет это нормально. Даже если это был его заместитель и было по действительно веской причине. Я удивлена тем, насколько мне не все равно. Мне, а не моим узам. Я не хочу расстраивать Грифона или кого-либо из них, глядя на другого голого мужчину. Господи, это дерьмо со Связью просто невероятно, потому что шесть месяцев назад я бы пошла в мужской стрип-клуб, чтобы поиздеваться над ними, а теперь сама мысль об этом вызывает у меня крапивницу. Парням лучше чувствовать себя так же, иначе я их всех кастрирую. После того, как мои путы ослаблены, я встаю и позволяю Заре срезать футболку с моего тела, но сама сбрасываю штаны. Я отказываюсь позволить им снять с меня нижнее белье и использую мочалку, чтобы вытереть тело. Я слышу, как Киран моется позади меня, но снаружи палатки нет других звуков, которые могли бы меня встревожить, поэтому я просто сосредотачиваюсь на мытье. — Если она была здесь раньше, где ее шрамы? Ты сказала, что у нее такие же, — бормочет Зара, а старшая женщина ворчит себе под нос. Я не могу не поиграть с ней, но мне также на руку, что эта глупая женщина не уверена во мне, поэтому я позволяю своим глазам потемнеть и язвительно говорю: — Ты задаешь слишком много вопросов. Неудивительно, что тебя отшлепали. Жаль, что они не сделали достойную работу. Старшая женщина медленно опускает ведро на землю, затем возится у себя на поясе, пока не вытаскивает оттуда комм-набор, нажимает кнопку и бормочет: — Ее глаза снова стали черными. Как мы должны действовать? Я медленно ухмыляюсь, демонстрируя зубы в очень хищной манере, и Киран поворачивает голову, но не настолько, чтобы увидеть меня, а просто чтобы получить большее представление о том, что происходит позади него. В трубке раздается статический звук, а затем голос Дэвиса звучит громко и четко. — Оденьте их и приведите ко мне на рабочее место. Если ее узы хотят поиграть, то я готов к этому. * * * Шесть тяжелобронированных охранников сопровождают меня через лагеря, а Кирана тащат между двумя другими, его нога все еще не выдерживает веса. Мне придется исхитриться, чтобы найти ему Целителя и подлатать ногу или, по крайней мере, вернуть ее в рабочее состояние. Сейчас он вроде как мертвый груз, а мертвые грузы становятся просто мертвыми в этой дыре. Я слишком много работала, чтобы сохранить ему жизнь, чтобы этот засранец умер из-за сломанной ноги. Этот лагерь больше, чем последний, в котором я была с Сейдж и Гейбом, но, насколько я могу судить, он меньше, чем тот, в котором меня держали дольше всего во время моего двухлетнего пребывания с Дэвисом. Когда мы проходим мимо душевого блока, я вижу восемь охранников, стоящих по периметру. Двое из них с помощью своих даров изучают траву и холст, как будто собираются найти гигантский знак, объясняющий, что произошло там ночью. У меня есть несколько догадок о том, что произошло на самом деле, но я все еще надеюсь, что ошибаюсь. Есть целая секция небольших палаток, в которых живут охранники и грубые рабочие. Они отделяют Дэвиса от овец. С его стороны это очень стратегически правильно — убедиться, что его никогда не застанет врасплох сбежавший за ночь, но я удивлена, что он держит нас с Кираном так далеко. Раньше я спала в палатке напротив него. Это был буквально мой худший кошмар, и прошел целый год в бегах, прежде чем я перестала просыпаться в луже пота и панике. Слава Богу, я пережила это до того, как мне пришлось начать делить постель с моими Связными. Я не смогла бы скрыть это от дара Грифона. Он бы точно «споткнулся» об эти чувства со своими Нейро-шпионскими способностями. Боже, как я скучаю по нему. Мне не хватает заботливого и властного Норта, полного принятия и любви Атласа ко мне, преданного, доброго, дикого и уверенного Гейба. Я даже скучаю по нелюбви Нокса и по его сновидческой постели с сотней кошмаров, стерегущих нас обоих, и я чертовски скучаю по Бруту. — Для печально известного БО ты выглядишь как-то жалко, — говорит парень, держащий меня за руку. Я пожимаю плечами, потому что если уж я застряла с этими засранцами, то могла бы и повеселиться. — На самом деле не имеет значения, как я выгляжу, не так ли? Ты все равно будешь первым, кто умрет, когда я возьму этот лагерь. Следующей будет болтливая Зара. Тогда тот, кто, черт возьми, сломал ногу моему Связному, пойдет следующим. Ему она вроде как нужна, чтобы не отставать от меня. Парень насмехается, но старший, более крупный охранник рядом с ним бьет его по затылку и говорит: — Для Нейро ты довольно глуп, Кэм. В четырнадцать лет она уничтожила больше людей, чем атомная бомба. Заткни свой рот, пока тебя не убили, как только Франклина отправят на задание.