Но Алекс было все равно, потому что говорить она не собиралась. Она набрала номер, который давно запомнила наизусть, и текст послания. Затем улыбнулась и нажала кнопку «Отправить». Этого должно быть достаточно. – Возьми. Все оказалось не так страшно, правда? – улыбнулась доктор, возвращая надзирательнице телефон. – Значит, твоя племянница никогда не болела, так? – спросила та. – По крайней мере, мне об этом ничего не известно, – пожала плечами Торн. – Но в любом случае благодарю за сочувствие. Социопат уселась на кровати. День тянулся долго, а развлечений никаких не было. Она внимательно оглядела Кэти с головы до ног. – Удивительно, как тебе удалось этого добиться – одной воспитывать ребенка, который не нужен его отцу, и при этом ни в чем не замазаться. Должно быть, это очень непросто. Надзирательница открыла рот, чтобы ответить, но Алекс хотелось повеселиться еще. Ведь теперь первую скрипку играла она. – Теперь вся власть здесь принадлежит мне, Кэти. И вся ирония состоит в том, что ты сама передала ее мне на блюдечке в тот самый момент, когда протянула мне телефон. Я могу говорить тебе все что угодно, а ты ничего с этим не можешь поделать. Ты просто подарила мне свою работу, глупая ты корова. Социопат хихикнула, увидев, как рот Кэти захлопнулся, а щеки покраснели. – Я хочу сказать, что ты с этой работой влипла по полной. Наверное, хотела работать в полиции, но не получилось. А эта должность ближе всего к твоей мечте. Но если ты ее потеряешь по причине должностного преступления, то у тебя, скорее всего, отберут лицензию, и ты не сможешь охранять даже местную ликерку по пятницам. Но тебя это не очень парит, потому что дома тебя ждет малыш, присутствие которого примиряет тебя с тем, что твоя мечта разбилась на мелкие кусочки. И так как вас всего двое, то постепенно твоя любовь полностью сконцентрируется на этом малыше. Мало-помалу ты удушишь его этой своей страстью и попытками заставить его в полной мере ответить на твои чувства. Он вырастет и уйдет из дома, а ты так и останешься с этой своей дерьмовой работенкой и с состарившейся физиономией. Александра заметила, как нижняя губа стоящей перед ней женщины задрожала. Приятно было сознавать, что ее мастерство никуда не делось. По лицу Кэти было видно, что в ней борются два чувства: сомнение и ярость. – Это в последний раз, Алекс. – Она решительно выдвинула вперед подбородок. – Лафа закончилась. Улыбка на лице социопата стала еще шире. Когда она заговорила, голос ее звучал тихо, но слова были убийственными. – Кэти, ты еще не все знаешь обо мне. Закончилась лафа или нет, решаю только я сама. Глава 64 По дороге в офис Ким было приятно ощущать, как свежая одежда ласкает и согревает ее кожу. Теплый душ расслабил ее уставшие мускулы и отодвинул на задний план тот факт, что на берегу она потеряла сознание. Отключилась инспектор всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы увидеть панику на лице ее коллеги, когда она пришла в себя. Как раз перед тем, как Ким отодвинула от себя парамедиков. Брайант часто говорил ей, что она совсем не щадит себя, но когда перед тобой лежит труп, времени думать о себе нет. Стоун не могла не ощущать гордость от того, что Джейсон Кросс остался жив, и тянущая боль в мышцах будет напоминать ей об этом весь оставшийся день. Войдя в помещение отдела, она ощутила на себе пристальный взгляд Брайанта. Обычно инспектор не проводила брифинги по вечерам, но сегодняшний день был особенным. – Итак, я уверена, Брайант уже успел поведать вам о том, что мистер Джейсон Кросс сегодня попытался свести счеты с жизнью, – обратилась она к подчиненным. – Это что, можно считать признанием вины? – поинтересовался Доусон. Ким пожала плечами. Она сама задавала себе этот вопрос с того самого момента, как тысячи иголок холодной воды впились в ее кожу. – А может быть, это потому, что мы узнали о его прошлом преступлении? – предположила Стейси. – Возможно, – согласилась ее шеф. – Могу поспорить, что его жена ничего об этом не знает, и, я уверена, он очень не хочет, чтобы ей стало об этом известно. – Мы так и не успели спросить его о второй кухне, – заметил Брайант. – О чем?.. – вопрос Доусона прозвучал резко. Он ненавидел, когда что-то ускользало от его внимания. Иногда это выводило Ким из себя, но она и сама вела себя так же, и понимала, что позже это пригодится ему в его карьере. – Джеральдине не так давно установили новую кухню, но она никак не могла вспомнить имени того, кто ее устанавливал, – рассказала инспектор. – Однако описание вполне соответствует. – Так вы думаете, что Джейсон Кросс… – начал Кевин. – Слишком странное совпадение, – заметила Ким. Ей такие не нравились. – ДНК мы получим завтра, – доложила Стейси. – Боюсь, что если я еще раз попытаюсь надавить на них, то меня заблокируют и наложат на мои действия судебный запрет. – А что там насчет друзей и знакомых Максин? – Стоун повернулась лицом к Доусону. – Пока ничего, командир, – отозвался тот. – Похоже на то, что она иногда занималась проституцией, чтобы заработать на свою пагубную страсть, поэтому мне сейчас трудно судить, кто эти люди, с которыми я общаюсь, – друзья, клиенты, сутенеры или кто-то еще. А этот Флэм – обыкновенный бомж, который делит свое время между Лидсом и Дадли. – А что слышно насчет ее отношений с… с Джеральдиной? – Тоже ничего, – покачал головой сержант. – Такое впечатление, что наша Максин держала все это в секрете. – Еще что-нибудь? – спросила инспектор. – Все еще не могу разобраться с этим номером. – Стейси кивнула на свой компьютер. – Звонивший с него общался с Дианой в течение двух минут перед ее смертью, а теперь там только автоответчик. – Свяжись с членами ее семьи и коллегами – может быть, они узнают номер, – посоветовала инспектор. – Но только завтра. Начнем с новыми силами прямо с утра. – Тут она подозрительно посмотрела на Брайанта. – И это касается всех присутствующих. Сержант согласно кивнул и встал. В гардеробе он смог найти себе пару простых черных брюк и черную футболку. Подняв с пола сумку, в которой находилась его мокрая одежда, Брайант направился к выходу вслед за Стейси и Кевином. Ким вошла в «кутузку» и увидела на своем мобильном мигающий красный огонек. Это значило, что ей поступило сообщение. Одно движение руки – и она увидела номер телефона, с которого его послали. Номер был ей незнаком, но содержание послания не оставляло никаких сомнений в личности того, кто его послал. И это содержание заставило кровь заледенеть у нее в жилах. Инспектор схватила куртку и бросилась бежать. Глава 65 17 декабря 2007 года Уважаемый дневник, Даже не знаю, с чего начать. Всю ночь я ворочался, думая, что сделаю с ней завтра, и представляя себе все те способы, которыми буду мучить ее, доставляя себе удовольствие. Эти идеи и фантазии, когда я детально обдумывал каждую из них, вспыхивали у меня в мозгу удивительным светом. Весь день я с трудом сдерживался. А еще я сегодня помогал в поисках. Там было больше ста человек. На меня произвело впечатление количество явившихся в этот холодный и ненастный день. Какая-то дама принесла флягу с чаем, другая – сэндвичи. Вокруг витал дух товарищества. Незнакомые люди собрались вместе ради одной задачи, единой цели. Те, кто не встречался много месяцев, протягивали друг другу руки, обнимались, обменивались шутками, а потом замолкали, вспомнив, что собрало всех их вместе. И почему они сюда пришли. Ее мать, отец и брат были окружены полицейскими в форме. Они оглядывались вокруг покрасневшими глазами, как будто она могла волшебным образом возникнуть перед ними. Как будто усилий всех этих людей, собравшихся вместе, было достаточно, чтобы она материализовалась. Я умирал от желания сказать им, что этого не произойдет. Они надеялись, что она найдется, и в то же время молились, чтобы этого не случилось. И среди них был я. Тот, кто точно знал, где она находится. Каждый человек, каждый полицейский, каждый член семьи, каждый доброволец, каждый зевака – все они были заняты поисками. А я точно знал, где лежит то, что они ищут. Я с трудом сдерживал улыбку, восхищаясь своим умом. Честное слово. Но прошло двадцать минут, и я исчез, как только происходящее перестало меня забавлять. В возбуждении я ждал того момента, когда доберусь до дома и начну. Меня ждало слишком много дел. Когда я открыл дверь, она почти обрадовалась, увидев меня. Выражение облегчения на ее лице сменилось страхом, потом надеждой, а потом опять страхом. Но я на это не реагировал. Меня больше не интересовало ее лицо. Она была вещью. Моей вещью. С которой я мог делать все, что захочу.