На какое-то время Доусон окаменел. Он, наверное, сотню раз смотрел на это ничем не примечательное лицо, но ему и в голову не приходила такая возможность. Постепенно он начал что-то соображать. – Вы работали во всех семьях, – произнес сержант в темноту. – И так смогли сблизиться с ними со всеми. В тот вечер вы позвонили Диане, что-то ей сказали… – Он замолчал, чувствуя, что вот-вот что-то вспомнит. Телефон. – Вы позвонили Диане с ее собственного телефона. Вы украли ту старую трубку, которую она хранила, и позвонили ей с нее, сообщив, что случайно на нее наткнулись. Она встретилась с вами, а потом подвезла до Колли-Гейт. И высадила вас там, прежде чем… – Диана была очень великодушной женщиной, – сказала женщина. Кевин заморгал в темноте, как будто это могло прочистить ему мозги. – Она же вам нравилась! – сказал он в шоке. – Вы же искренне сожалели о ее смерти… – А как же иначе. Теперь удар пришелся по левой коленке сержанта. Боль пронзила его ногу. – Я же не какой-нибудь монстр, – продолжила Анна Миллз. – Диана была очаровательной женщиной, и мне очень жаль, что она умерла. Но по-другому я поступить не могла. Доусон подумал об одном мертвом ребенке и о втором, который тоже мог быть уже мертв. Нет, она самый настоящий монстр! – Но почему родственники? – спросил он, стараясь заставить ее говорить. Группа поддержки должна быть совсем близко. – Потому что родственники всегда страдают сильнее всех, – ответила Анна. – Жертвы умерли, и их боль прошла. Но ничто так не ранит, как потеря любимого человека. А надо продолжать жить. И простого выхода из ситуации у тебя нет. Тебе приходится страдать. Действительно страдать. – Люк Суини был вашим сыном, – понял сержант. – За то, что совершил наш мальчик, нас облили грязью с головы до ног. Наверное, в том, что произошло, была и наша вина. Не смогли его правильно воспитать. Или должны были предвидеть, что он собирается сделать. Или как-то остановить его. Другие дети издевались над нашими детьми и избивали их. Наш дом забрасывали кирпичами чуть ли не каждую ночь. В почтовый ящик нам бросали собачье дерьмо. С нами творили все, на что хватит вашего воображения, и даже больше. Жизнь превратилась в ад. – Он умер в тюрьме, – произнес Доусон. Ему ничего не ответили, но и по коленям больше не били. Сержант знал, что ему необходимо заставить Миллз говорить. Группа поддержки уже на подходе, и скоро здесь будет полно полицейских. Шансов скрыться у нее нет никаких. Просто ему надо постараться не умереть за это время. – А он вообще не должен был там оказаться! – огрызнулась Анна. – Он был явно болен. Но Митчелл Брайтман нарисовал перед присяжными портрет настоящего монстра, а девчонка преувеличила все, что сделал с ней мой мальчик. В машине Стейси успела рассказать Кевину о своих раскопках и описала раны, которые насильник нанес девочке, так что Доусон не мог поверить тому, что слышал сейчас, но реагировать на это не стал. Тот факт, что обвинение основывалось на показаниях жертвы, а не на ее собственных утверждениях, казалось, ничуть не смущал Анну. О самоубийстве девочки она даже не вспоминала. Однако Кевин не мог показать ей сейчас свое раздражение. Он должен был постараться сделать так, чтобы она не отвлекалась от рассказа. – А эта Джеральдина? – продолжала Миллз. – Она под присягой подтвердила, что Люк способен предстать перед судом. – Сначала вы ведь попытались убить ее компаньонку, правда? Ее она любила больше всего на свете, но вам не удалось довести дело до конца. – Вместо этого я добралась до ее дочери, – сказала женщина с видом триумфатора. – Это ведь был ее ребенок, и она никогда не сможет смириться с его потерей, так же как и я не могу смириться с потерей своего. Эта глупая сука под присягой показала, что мой мальчик может предстать перед судом, а этот омерзительный судья упек его. – Но вы убили ребенка, – заметил Доусон. Он чувствовал, что Миллз ходит вокруг него в темноте. Хруст сухих веток раздался рядом с его левым ухом. – Он не был образцом послушания. – Анна говорила абсолютно равнодушным голосом. – Но Ховард его боготворил. Сначала я собиралась убить его жену, пока не увидела, какими глазами он смотрит на малыша. Так что план слегка изменился. Вот и всё. Кевин внимательно прислушивался – ему хотелось бы услышать звуки, свидетельствующие о том, что помощь на подходе. Женщина продолжала кругами ходить вокруг него в темноте. Шорох сухих листьев и веток у левого уха – два шага – шорох у правого уха. Шесть шагов – шорох у левого уха. Сержант решил, что она не знает, что с ним делать. Ему надо было держать ее в напряжении. Он знал, что у Анны есть нож. Руки у него связаны, но, может быть, он сможет использовать ноги? – В доме у Джеральдины вы встретили Джейсона Кросса, так? – спросил Доусон. – И вы же порекомендовали его Диане Брайтман? У вас появилась идеальная возможность подставить его, после того как он переспал с Дианой. Ведь его одежда оказалась вычищенной и высушенной. Это вы тогда взяли его волос, который потом положили в машину. Кевин пошевелил ногой, чтобы понять, насколько свободно он может ею действовать. Нога не встретила никакого сопротивления. Он вспомнил, как дернул ногами после того, как пришел в себя. Видимо, из-за этого Миллз не смогла связать их как надо. – Так, небольшое отвлечение внимания, офицер, – хихикнула Анна. – Этакий ложный след. Неожиданно сержант понял, что ему надо делать, чтобы выйти из этой ситуации живым. Ему надо считать шаги. – А старший детектив-инспектор Вудворд? Почему?.. – Я присутствовала при том, как этот ублюдок арестовывал моего сына. Шорох слева. – С ним вообще не было никаких проблем, – добавила убийца. Два шага. Шорох справа. – Я получила удовольствие, убивая эту девочку, – призналась Анна. Три шага. Кевин постарался отвлечься от того ужаса и шока, в которые его повергли эти слова, и сосредоточиться на счете. – Она не умерла, – заметил он. Пауза. На полпути. Где-то на уровне его ног. – Что за ерунду вы несете? – удивилась Миллз. Сержант сложил ноги так, что колени почти коснулись его подбородка. А потом резко их распрямил. Боль пронзила колени, в то время как его ступни ударили женщину по ногам. От боли и шока она закричала еще громче, чем он, и упала на спину. Из глаз у Кевина посыпались искры, но он знал, что должен по максимуму использовать замешательство убийцы. Он резко сел и подвел связанные руки под свою пятую точку, после чего с громким криком протащил их под коленями. Затем, когда его руки оказались впереди, он начал шарить по земле в поисках Анны. Под руку ему попался ее ботинок. Она упала прямо на спину. Доусон знал, что не сможет встать достаточно быстро, чтобы воспользоваться теми несколькими секундами преимущества, которые у него были. Ему оставалось только одно – и если нож все еще был у нее в руке, ему конец. Сержант бросился вперед и приземлился прямо на убийцу. Она издала глухой звук, словно из нее вышел весь воздух. С помощью связанных рук Доусон повернулся и теперь лежал поперек ее тела. – Убирайтесь… с… меня! – выкрикнула женщина. Но Кевин понимал, что его вес не только удерживает ее на месте, но и связывает движения ее рук. Мысленно проверив себя с ног до головы, он понял, что новых болевых точек у него на теле не появилось. Сержант сообразил, что может больше не бояться ножа. Убийца пыталась что-то сказать, скованная его тяжестью. Его же все еще волновал один вопрос, из-за которого, собственно, они вычеркнули ее из числа подозреваемых с самого начала. – Ваш телефон, ваше алиби – мы же все это проверили… – пробормотал Кевин. – Она послала его по почте, Доусон, – раздался из темноты голос его босса. Фонарь, как театральный прожектор, осветил всю мизансцену, и Кевин быстро замигал глазами. Его начальница вошла в круг света. – Она послала телефон самой себе, поэтому он и оказался рядом с ближайшей к Вулверхэмптону мачтой. А на новый номер Дианы она позвонила с ее пропавшего телефона. На следующее же утро, когда мы приехали, чтобы опросить ее и членов семьи, у нее в руках был уже ее собственный телефон. Стоун сделала еще один шаг в сторону головы лежащей на земле женщины. – Иногда все объясняется очень просто, – сказала она, делая еще один шаг. Дальше шагать было некуда, но инспектор не остановилась. Носок ее ботинка врезался в висок убийцы. – Ой-ой, прошу прощения, но это вам за детей. Миллз вскрикнула и попыталась освободиться. – Доусон, с тобой все в порядке? – спросила Ким, наклоняясь и протягивая сержанту руку. – Ага. А что это на вас нашло? – поинтересовался Кевин, опираясь на нее. – Знаешь, хочется время от времени чем-то вас повеселить, – улыбнулась Стоун.