Глава 1 Прямое попадание Я сижу за рулём грузового вездехода, меня трясёт и мотает. Тем не менее — слежу поверх капота за кочковатой извилистой дорогой и стараюсь не налететь на валежину, которых вдоль дороги хватает. Времянка. После дождей здесь вообще только на гусеничных машинах можно проехать. Двигатель почти постоянно воет на больших оборотах, но иначе по этим колдобинам ехать не получается. Оборотов побольше — передача пониже. К тому же приходится рулить внимательно. Пусть уже подсох грунт и начал пылить, но это только посредине дороги. А по краям… Неверное движение рулём — и можно завалиться в старую колею, наполненную застоявшейся, зелёной водой. А тогда без буксира не выбраться, ведь в кузове три тонны продуктов и медикаментов. Груз очень ждут в городке старателей. И платят за срочность неплохо. Если бы не щедрая оплата, то я бы ещё подумал, прежде чем ехать в эту, даже по меркам Диких земель, дыру. Недавние дожди основательно насытили округу влагой и поэтому поставки необходимого задержались довольно существенно. Несмотря на относительную ровность местного климата такие фокусы случаются. Иногда дело доходит даже до наводнений, но это уж редкость. Недаром другие перевозчики не особо претендовали на этот заказ. Хотя их тоже можно понять. У большинства грузовики обычные, даже не полноприводные. Таким по гравийкам и бетонкам хорошо бегать. А мой «проходимец» груза берёт не так уж и много, зато тащит его по таким грязям, кочкам и ямам, на которые водители обычных грузовиков смотрят в предобморочном состоянии. И теперь у меня есть возможность снять, так сказать, сливки. Как только дороги просохнут более основательно, так сразу меня «подвинут». Разделение труда, блин. Так что у меня все заказы такие экстремальные. С «магистральниками» мне не тягаться. Пять часов, день перевалил за половину. На пыльном лобовом стекле играют жёлто-розовые блики. Лес по краям дороги то подступает чуть ли не вплотную, то разбегается в стороны. На полянах высокая трава и, наверное, стоит одуряющий запах. Здесь всегда так. И это ещё безопасный маршрут. Встречаются места, где без газомаски появляться опасно для жизни — настолько сильный и густой «аромат». Но это фигня. Я уже привык. Хотя на взгляд свежего человека здесь, в Сфере, много странного. Да она сама — одна большая странность. Сферическая. Н-да… Зовут меня Сергей Корнев. Родился я на планете Земля, в стране с названием СССР в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году от рождества Христова. Жил-не тужил. Нормальное детство в средней советской семье. Жизнь была хоть и не шикарная, зато спокойная. Всё шло своим чередом. Как-то незаметно наступили Перестройка, Ускорение, Гласность. Всем казалось, что уж теперь-то будут получать деньги и шиковать как при капитализме, а работать как при социализме. И ещё джинсы и сто сортов колбасы! А потом страна вопреки результату референдума разделилась на полтора десятка отдельных стран, а я и ещё полтораста миллионов человек проснулись в самом большом из осколков бывшей супердержавы. Нам, четырнадцатилетним ушлёпкам, объявили что всё, во что мы верили, оказалось дерьмом и раньше был «совок», а сейчас свобода. Мы не любили Запад и гордились своей страной. Теперь должно быть наоборот: надо любить Запад и стыдиться своей страны. И — понеслась. Нищета, разгул бандитизма были почти как после Гражданской войны. Хотя почему «почти»? Это и была самая настоящая Гражданская война, только невоенными средствами! Миллион беспризорников, родители которых или спивались, не найдя своё место в «новом чУдном мире», или работали от темна до темна, пытаясь обеспечить себе и детям нормальную жизнь. Заводы, где рабочие по полгода не видели зарплаты. Зарастающие лесом поля, пустые фермы. И так омерзительно выглядели жирные, самодовольные «шоковые терапевты» от экономики, брезгливо вещающие народу, что в своих бедах виноват только он сам. Что не стоит жалеть миллион-другой пенсионеров и бедняков, вымрущих от голода и холода — они не вписались в рынок. Рынок всё наладит. И страна превратилась в один большой грязный базар. Девизом стал слоган «- Всё на продажу!». Вылез на свет божий целый паноптикум уродов и уродцев. «Новые русские Коляны и Вованы», выныривающие из криминального дна, пышно и быстро проживающие никчёмные свои жизни и так же пышно хоронимые в элитных гробах, чёрных и лакированных как ихние «шестисотые» мерседесы. Тихие, незаметные бухгалтеры и адвокаты, прибирающие к рукам деньги замоченых в разборках «Колянов» и «Вованов», превращающиеся в могущественных олигархов. «Журнализды», готовые за лишнюю пригоршню баксов сегодня поливать помоями одних, завтра их же вылизывать, а помоями поливать совсем других. Шоумены, матерящиеся со сцен и экранов. Модели, ведущие себя как проститутки и проститутки, выглядящие как модели. Депутаты с бандитскими «крышами» и бандиты с депутатскими «корочками». Вылезшие из грязных подворотен наркоманы, гопники, нацисты. Продажные менты, торгующие армией оптом и в розницу военные. Это всё они — «Лихие девяностые». В разгар кавказской войны я пошёл в армию, так как был воспитан ещё в советском духе, что не отслужить для мужика стыдно. Полтора года оттарабанил в мотострелках, из них год на Кавказе. Повезло. Я выжил в ичкерийской мясорубке и не был даже ранен. Вернулся — ни работы, ни учёбы. Устроился в сельхозкооператив механизатором и это позволяло хотя бы получать зарплату не китайскими носками, а продуктами. Родители мои погибли в аварии. Помошник какого-то областного депутата ехал на своём джипе, пьяный и с девками. Дорога была узкая. Обогнал «копейку» отца и «подрезал», резко мотнув рулём. Перед девками выставился. Он даже не притормозил, да и не видел наверное, как «жигулёнок» слетел с дороги и врезался в дерево. Свидетелем был один мужичок, ехавший сзади. Ещё когда началось следствие, к нему приехали «братки» с бритыми затылками и после из его показаний исчез джип помошника, а «копейка» слетела с дороги сама. Вобщем виновными назначили погибших и на том дело кончилось. Правда через три месяца помошника нашли в лесу, удавленного ремнем безопасности в своём же джипе. А я тут причём? Времена были смутные, тёмные, а покойный якшался с криминалом. С кем поведёшся, как говорится. Короче: помер Максим — да и хрен с ним. С семьёй у меня как-то не задалось. Сначала совестно было приводить жену в пустой дом. Когда вторая чеченская началась, была мысль пойти по контракту в армию, но всё-таки решил не искушать судьбу второй раз. А деньги… Деньги можно заработать и менее опасным способом. Подвернулся договор на мясо с одним ресторанчиком, пошла денежка. Потом и времена стали вроде полегче. От натурального хозяйства постепенно перешлось к хозяйству с пусть и не великим, но постоянным доходом. Дом обновил, машину купил подержанную. Трактор в кооперативе выкупил за долги по зарплате. Вобщем так и жил — курочки, телята, коровки. О женитьбе задумывался, но подходящих «кандидатур на должность супруги» так и не было. Нет, женщин я не сторонился и связи бывали, но либо у кандидаток запросы оказывались велики, либо характер был стервозный. В тот злополучный день я был дома, занимался накопившейся рутиной. В деревне, если вы не отдыхающий дачник, работы всегда в избытке, просто некоторые дела откладываются на «потом». Дела эти на первый взгляд мелки и незначительны, но сил, а главное времени, отнимают много. Вот такими делами я и занимался полдня. Для разминки пошёл коров проверить. Места всё-таки глуховатые у нас, мало ли что. А я бурёнок своих гоняю в бывшие колхозные поля, там трава хорошая. Там и сено кошу. Хорошее место, но от посёлка далековато. А вот лес близко. Ещё от дома заметил странное облако, напоминавшее неправильной формы воронку, направленную раструбом к земле. Кроме этой воронки и облаков-то больше не было. Трава вокруг по пояс, только дорожка, прокатанная трактором, тянется. Кузнечики стрекочут, пауты летают, жужжат, мухи всякие вьются. А больше никаких звуков. Ещё не дойдя до поляны я почувствовал неладное. Тревожное мычание донеслось издалека. Не зная, что и думать, я почти бежал по колее. На поляне картина ничего не прояснила. Коровы будто белены объелись, мычат и воздух нюхают. Я даже подумал, что почуяли волков и стал по сторонам оглядываться. Откуда волки-то? Последних ещё до моего рождения перестреляли! И тут вдруг сверху, из воронки, ударил поток тёплого воздуха, словно на меня садился вертолёт. Гул во всяком случае стоял похожий. Сверкнула молния, раздался грохот. Во влип! Гроза в поле очень опасна, часто смертельно. Шанс погибнуть чуть меньше, чем при артобстреле. Я упал и вжался в землю. Коров жалко, но помочь им я не смогу. А молнии сверкали всё чаще, я оглох совершенно. Земля гудела подо мной, волосы стояли дыбом. И вдруг зелёная вспышка. Тишина. Не могу сказать, как долго плавал я в зелёном свечении. Может секунду, может тысячу лет. Что-то подсказывало, что тут понятие «Время» условно, а понятие «Здесь» вообще не применимо. Я не относил себя к истово верующим людям и «место», где я как бы был, не ассоциировал с Адом или Раем. Тела не ощущал, было совсем не больно, а даже и немного приятно. Неизвестно, сколько продлилось это купание в зелени, но вдруг я испытал некий рывок и неожиданно на несколько секунд ощутил материальное тело. Всего лишь несколько мгновений и потом полная отключка. Я был безволен, как тряпичная кукла. В тело больно врезались какие-то ремни, за которые меня кто-то волок по чему-то твёрдому и бугристому. Я даже чувствовал, как мотается моя голова. В ушах стоял знакомый звук коротких очередей из автоматического оружия, глухие взрывы. Сквозь них я расслышал голоса, кричащие какие-то отрывистые фразы, но смысла не понял, да и не до этого мне было. Это могло быть моими воспоминаниями о войне, если бы не одно «но». На войне я ни разу не терял сознания и меня никогда не волокли за ремни по камням. Когда я очнулся, то долго не мог открыть глаза. Они меня НЕ СЛУШАЛИСЬ! Слух тоже не работал, но это-то как раз и не удивительно после нахождения в эпицентре грозы. Вообще настораживало ощущение того, что тело не моё. Не моё — и всё тут. Когда усилием воли я всё же разлепил веки, то вместо неба надо мной был розовый потолок. Скосив глаза я увидел такую же розовую стену, покрытую ромбовидным кафелем. Странный цвет для районной больницы и тем более странная форма для больничного кафеля. Скосил глаза в другую сторону. Возле кровати, а я был уверен, что лежу на больничной кровати, сидела миловидная медсестра. То, что она из больничного персонала, было понятно по халату и шапочке. Только цвет их был не белый, а тоже розовый. Это меня мало смутило. По телеку я видел, что теперь медицинская одежда бывает разных цветов. Почему бы ей не быть розовой? Медсестра держала на коленях толстую книгу, читала её и мои движения глазами пока не замечала. Я стал рассматривать её от нечего делать. Миловидная смугленькая девушка лет девятнадцати, с прямыми волосами до плеч. Меня поразил их цвет. Волосы у неё были цвета заката. Это, знаете-ли, для нашего района несколько вызывающе, хотя надо признать, что вкупе со смуглой кожей выглядит очень мило. Может в области там или в столице такой цвет волос считается нормальным, но в нашей глуши? Смелая девочка. Кстати, лицо её показалось мне симпатичным. Азиатские скулы, большие глаза, широкая переносица и смуглая кожа давали незабываемый эффект, когда девушка была одновременно похожа и на японку, и на мулатку. Очень необычное сочетание, а так девочка вполне миловидная. Я перевёл взгляд дальше. Другие стены были отделаны таким же ромбовидным кафелем, а напротив меня в стене было окно. Жаль, но не получилось разобрать — что там за окном кроме неясных теней? Стекло было матовым. Пол мне не было видно за фигурой сиделки. На стенах не было ничего. Пустые стены. В дальнем углу стоял какой-то прибор, похожий на старый телевизор. Этакий здоровый ящик с экраном. Экран относительно небольшой, с закруглёнными краями. Забавно. Эксклюзивная отделка и древний телек. Неожиданно вернулось обоняние. Оказывается в палате пахло. Не ожидаемой хлоркой, а вполне приятно. Похоже на черёмуху. Я сначала подумал, что это духи девушки, но сквозь аромат ничего больше не ощущалось. Так, зрение и обоняние вернулись. Вкус? Вроде бы. Во рту железистый привкус. Осязание? Слабо. Кожей ощущалась мягкая ткань и больше ничего. Тело так и не слушалось. Накатил страх, что я навсегда останусь бревном, способным только моргать. Длился он пару минут. Усилиями воли я заставил себя думать о другом. Как там хозяйство? Если я в больнице, значит меня нашли односельчане. Коров наверное больше нет. За мелочью соседи присмотрят, надеюсь. Мысли снова вернулись к настоящему. Где же я? Не верится, что государственная заштатная больничка забабахала такой ремонт. Частная клиника? Не смешно. Загадка. Опять же эта зелень. Клиническая смерть? Сиделка заметила, что я зырю по сторонам. Отложила книгу, улыбнулась и что-то спросила. Ничего не слышно. Ещё раз спросила. Я беспомощно уставился на неё. Девушка осторожно коснулась моего лба прохладной ладошкой, ещё раз улыбнулась и встала. М-да. Халатик для больницы можно бы заиметь и подлиннее. Нельзя же так с больными-то! Девушка тем временем подошла к двери, рядом с которой висела белая коробка, открыла эту самую коробку и нажала там что-то. Закрыв крышку, медсестра не вернулась на своё место, а осталась стоять недалеко от двери. Так она и стояла, сцепив опущенные руки и мило улыбаясь. Теперь я смог рассмотреть её, так сказать, целиком. На вид — стройная девушка среднего роста, лет восемнадцати-двадцати. Симпатичная, даже несмотря на яркие волосы. Но что-то в её облике казалось мне странным. Нет, не короткий халатик и не яркая, в цвет волос помада. После первого шока медсестрицина внешность даже начинала нравиться. Но не это заставляло разглядывать девушку. Динные ноги? Бывают и длиннее. Грудь? Нормальная грудь. Я бы даже сказал — средненькая. Фигура? Тоже не из ряда вон, хотя и более чем стройная. Тогда что? Глаза? Ну большие. Ну делают медсестричку похожей на героинь аниме. Так это в большей степени умелый макияж, чем аномальный размер. Бросается в глаза широкая переносица, но это объяснимо, а смуглая кожа придаёт лицу экзотический вид. И опять не могу понять — что не так? Что-то мелькало, но не могу вспомнить. Девушка заметила мой изучающий взгляд, смутилась и поправила волосы. На мгновение пряди закатных волос разошлись и я понял, что меня беспокоило. Ушко сиделки было остроконечным! Твою дивизию! Египетская сила! Перед мысленным взором возникла толстая книга «Властелин колец» и три части одноимённого фильма. Плюс огромная куча литературы в столь не любимом мною стиле «западное фэнтэзи». Это что же? Эльфы, мать их через коромысло?!. Эта, как её… Арвен?!. Глаэдриэль, прости господи?!. И тут я расслабился и мысленно хлопнул себя по лбу. Конечно же! Я брежу! Валяюсь себе в поле среди жареных коров и вижу видения. Эльфы, цвёльфы… Уже с интересом глянул на такой реалистичный плод моей больной фантазии. Значит это подсознание выдало мне образ девушки? Интересно, какой из моих психических комплексов олицетворяет девушка-эльф, а какой — розовый кафель ромбиком? Не удивлюсь, если объяснять это заявится сам доктор Фрейд. Или Энштейн. Или Чебурашка. А что? Мой бред — кого хочу, того в него и приглашаю! Ура! Доктор Фрейд пришёл! В смысле — пришёл врач. Для себя я окрестил его «доктор Фрейд» из-за внешности. Толстенький пожилой мужчина в голубом (мать моя — женщина!) халате, лысый, с хрестоматийным чеховским пенснэ на носу. Аккуратные усы постоянно шевелились, как будто живя своей, несомненно насыщенной жизнью. Доктор Фрейд вошёл в палату и юподслеповато огляделся. Девушка-эльф, мой скрытый комплекс, увидев его очень обрадовалась и даже сделала движение, отдалённо напоминающее книксен. Ого, доктор Фрейд. Вы авторитет для комплексов! Доктор приветливо мне улыбнулся и что-то сказал. Эх, доктор. Прибавь громкость. Но он и сам догадался, что я глух как пень. Снял с шеи старенький стетоскоп и прослушал меня. Я чувствовал прикосновения холодного металла. Надо же, какие правдоподобные ощущения! А Фрейд тем временем поманил эльфокомплекс и что-то сказал. Она улыбнулась, опять изобразила пародию на книксен и чуть ли не бегом вылетела из палаты. Доктор спустил с меня одеяло до пояса и некоторое время мял мне живот тёплыми руками. Поднял одеяло назад и задумался. Влетела эльфодевушка с подносом. Что там на нём было — я не видел. Но догадался. Фрейдушко, миленький, только не укол! А, чёрт!!. Больно!.. Эх ты, Фрейд. А ещё гуманитарий! Пенснэ нацепил. Наверное снотворное вколол. Веки тяжелеют и мысли путаются. Я всплывал в реальность в обрывках снов и воспоминаний как аварийная подводная лодка — в облаке пузырей и пятнах солярки. Бывают ли в бреду сны? Матрёшки в матрёшках. Игла в яйце, яйцо в утке и так далее. Но зато я начал управлять телом! Контроль возвращался. Правда не полностью, неуклюже, но возвращался! Говорить ещё не мог, но смог приподнять руки и пошевелить ступнями. Видать крепко меня приложило. А может я в коме, а вокруг замечательный, «зачётный» такой бредище? Решив не ломать и без того сломанную голову, я занялся тренировками тела. Слух тоже возвращался. Я уже слышал далёкие звуки. Только не понял — что это. Но вскоре случилось то, что надолго отвлекло меня от размышлений о моём сумасшествии. Потому что я понял, что сошёл с ума не я, а мир. В палату вошла эльфодевушка и уже знакомо улыбнулась. Я улыбнулся в ответ. Почему бы не улыбнуться плоду своего воображения, тем более симптичному плоду? Эльфа присела к кровати и вдруг спросила: — Вы уже слышите? Сначала я не сообразил — что не так, а когда понял, то закрыл глаза. Девушка говорила не по-русски. Вернее я понимал её по-русски, но это был как бы синхронный перевод в мозгу. Я обалдело кивнул. Эльфа обрадованно продолжила: — Как хорошо! Ставр так и сказал — всё восстановится. Есть хотите? Я принесу. Может окно открыть? Не надо? Ладно. Я вам не мешаю? Голос эльфочки оказался мягким, почти детским. Её щебет воспринимался в целом адекватно, но как только я пытался вслушиваться в речь, то начисто переставал понимать слова. Язык напоминал одновременно японский, русский, английский и ещё много всякого. Но я её понимал. Внутренний переводчик работал как часы. Главное было не пытаться вслушиваться. — Ставр сказал, что у вас потеря памяти. Вы правда ничего не помните? Отрицательно качаю головой. Что-то мне не хочется рассказывать — кто я. Тем более такая шикарная легенда, амнезия. Попритворяюсь пока. Потому что я прячусь за версией бреда, но всё больше утверждаюсь в мысли, что это не бред. В своё время я увлекался фантастикой и там одной из самых заезженных идей была идея «попаданца». Куда только этих бедолаг не забрасывало! В прошлое, в будущее, в сказки, в параллельные миры, в ад и в рай и в далекую-далекую галактику. В своём теле или в чужом, в облике животных и божеств. «Попадали» по-одиночке, группами и даже целыми странами. Можно говорить о фантазии авторов, но… Каждый год в России пропадает некоторое количество людей, исчезновение которых невозможно объяснить рациональными причинами. А тут ещё ненормальная гроза. Никола Тесла ещё на заре двадцатого века творил чудеса с электричеством. Может он и пространство-время пробивал, кто ж теперь скажет? Результаты своих экспериментов Тесла уничтожил, сказав что человечеству рано владеть такими могучими силами. Может в другом мире кто-то ими всё-таки овладел? Так что всё возможно. От нечистой силы до безумных учёных. Поэтому если при пробуждении после удара зелёной молнии вас встречает девушка с экзотическим лицом и остроконечными ушками, то лучше притвориться аборигеном со съехавшей крышей. Лично у меня при слове «эльф» всплывают ассоциации «орк», «тролль», «средневековье», «дыба» и «Инквизиция», а отнюдь не цветуёчки и общество равных прав. А если принять версию технически развитого общества, то в мозгу появляется некто Гордон Фримен и грозит своим знаменитым ломиком. Поэтому — нафиг, ибо — нефиг. А эльфочка жалостливо смотрит на меня. Ей так хочется быть полезной. Попробую пообщаться. Сделал движение, словно пишу пальцем по ладони. Она кивнула: — Стилос и бумагу. Понятно. Сейчас принесу. Она умчалась, а я задумался. Что писать? И как? Если я напишу что-нибудь на неизвестном здесь русском языке, то меня либо посчитают сумасшедшим, либо мной заинтересуются местные учёные. Или священники. И ещё не известно что хуже. Тем временем эльфа вернулась. Вложила мне в руку несколько пустых листов, а в другую стилос. Неуверенными движениями я поднёс его к глазам. На вид напоминает нечто среднее между карандашом и маркером. Листы я положил на согнутые в коленях ноги и попробовал провести линию. Получилось, хоть она скорее напоминала пилу с мелкими зубьями. Приступим!.. Э… Хм… Блин… Эльфочка заинтересовано смотрела на лист. Я попытался расслабиться и не думать о том, как писать слова и какими буквами. Может у них иероглифы? Ну-ка, ну-ка… Попробую написать «Как тебя зовут?». Рука вывела несколько значков, напоминающих наши кириллицу, но с закорючками и хвостиками. Эльфодевушка прочла вслух: — Как тебя зовут? Прочла и переспросила — Меня? Я кивнул. Эльфочка с улыбкой сказала — Лани — И опустила глаза. Красивое имя. Я спохватился и неровно вывел: — «Красивое имя». Лани прочла мою писанину и румянец смущения проступил даже сквозь смуглую кожу. Хорошая она. Непосредственная. И добрая. Накорябал: — «Ты хорошая». Она прям-таки зарделась. Я подумал и снова поставил ряд закорючек: — «У тебя есть зеркало?» Лани заглянула в листок, порбормотала: — Сейчас — И выскользнула из палаты. Действительно хорошая девчушка. От нечего делать поразглядывал значки. Это не буквы. Каждый значок обозначает то часть слова, то слово целиком, то значок указывает на род или склонение. Вобщем, покопавшись во «внутреннем переводчике» я понял, что язык этого мира довольно сложен, особенно в плане письменности. Лично я такой бы хрен выдумал. Ещё один минус варианту бреда. Лани впорхнула в палату и озорно улыбнулась, подавая мне овальное зеркало: — Стащила у старшей. Я взглянул в него. На меня смотрел обычный парень лет двадцати пяти. Небритый. Короткие русые волосы. Лицо немного круглое, но черты лица типично европейские и кожа светлая, европеоидная. Глаза серые. Особых примет в виде родинок или шрамов нет. Обычный молодой мужик, что не может не радовать. А огорчает то, что морда лица — не моя. Я был готов к такому варианту, но надеялся на своё тельце. Ну, спасибо и на этом. Интересно, где разум прежнего владельца? Я отдал зеркало Лани и задумался, глядя в розовый потолок. Надо косить под амнезию, надо. Узнаю как можно больше про окружающий мир, а уж потом… ручеёк мыслей прервал тихий голос эльфочки: — А как вас зовут? Вы помните? Я хотел покачать головой, но откуда-то всплыло: «Фрам». Я нацарапал имя на листе. Лани прочла: — Фрам. Это ваше имя? Я кивнул. Лани улыбнулась ободряюще: — Вот. Начнёте с малого, а потом всё вспомнится! И вдруг нараспев произнесла, явно что-то цитируя: — Длинная дорога начинается с первого шага! Сэнтэро — на! Последнее словосочетание я не перевёл на русский, хотя «переводчик» услужливо вывалил на меня множество ассоциаций. «Сэнтэро — на» ближе всего по смыслу означало «Мудрость предков, данная богами. Помни».. Что ж. Запомню. Лани ждала, что я ещё что-то напишу, я думал что бы ещё спросить у Лани. Вдруг из-за её спины спокойный голос поинтересовался: — Вспоминаете? Я вздрогнул, а эльфа чуть не подпрыгнула. Она обернулась и, вскочив со стула, сделала ту самую пародию на книксен. А, это Фрейд пожаловал. Он выступил к кровати и склонился ко мне. Забрал листок с каракулями, пробежался глазами. — Я ставр Нерон. Раз уж вы даже писать начали, то я попрошу ответить на несколько вопросов, а потом расскажу вам о вас. Хм. Нерон, говоришь? Ну ладно. И начался опрос. — Вы помните как вас зовут? — «Да. Меня зовут Фрам». — Просто Фрам? — «Фрам Корбин». — Помните своих родителей? — «Нет». — Помните себя в детстве? — «Нет». — Помните, какой сейчас год? — «Нет». — Какая страна? — «Нет». — Умеете есть ложкой?