На поверхности ящика было несколько резиновых кнопок по углам, в середине большой круглый циферблат. Я присмотрелся. Оказалось, что посредине циферблата находится толстая белая стрелка, которая может вращаться по кругу. На циферблате нанесены риски с цифрами. Это было похоже на компас, но ведь в Сфере нет магнитных полюсов? Из краткой лекции Сомова я узнал, что это прибор для ориентирования — Указатель. Он может показывать направление на выбранный ориентир. Работает от Небесной Силы. Лекс даже продемонстрировал мне работу прибора. Достал из машины подзорную трубу на металлической трубке с поперечным вырезом в торце. Вставил трубку до щелчка в закрытое резиновой заглушкой отверстие возле циферблата. Нажал одну из кнопок: — Выбираем ориентир. Прицелился через подзорную трубу на приметный холм километрах в десяти перед нами. — Включаем привязку. Нажал другую кнопку. Из ящика донёсся повышающийся до писка звук, стрелка уставилась в направлении холма. Лекс со щелчком вынул подзорную трубу-прицел из гнезда: — Смотри. Он начал поворачивать прибор в разные стороны. Стрелка упрямо указывала на холм. Хм, да это же гирокомпас! Внутри гироскоп с электроприводом, связанный со стрелкой. Если Перст — прибор дорогой и сложный, требующий подготовленного специалиста, то Указатель — относительно бюджетный вариант. И пусть он не может показать своё местоположение на Сфере, но для выдерживания направления на какой-нибудь ориентир он вполне годится. Полезная штука. Теперь понятно, как мы сюда доехали… На обед были разогретые консервы. Питательно. Сытно. Фэ любезно выложила содержимое банок на тарелки. Хозяюшка, твою дивизию — о чём речь. Потом пили «чай», от которого я отказался в пользу того, чтобы минут двадцать полежать в тени куста и распрямить спину. Удалось даже задремать. Потом поехали в том же порядке, что и раньше. Дорога стала получше. В том смысле, что теперь ехали по ровной местности. Я думал о том — о сём, поэтому не сразу понял, что Нюта спросила меня о чём-то и поэтому переспросил: — Чего? — Я спросила — ты и вправду хочешь жениться после того как домой приедешь? — А тебе-то что? Ну женюсь. — Ответил я сердито. Ню не обращала внимание на моё нежелание обсуждать тему моей женитьбы: — И невеста у тебя есть? — Нет. Найду. Желающих — хоть отбавляй. — Сказал я злорадно. Фэ подумала и уточнила: — Значит — нету невесты? — Хватит приставать. Это не твоё дело. — Понятно. Нету. Пару минут мы ехали молча. Двигатель изредка взрыкивал на небольших подъёмах. Ветерок гулял по кабине. Я думал о том, что мне нравятся такие моменты. Когда едешь по раздолью, наслаждаешься управлением большой, мощной машиной, которая послушна малейшему твоему движению. Приятно ощущать, как на разгонах тебя слегка прижимает к спинке сиденья. В такие минуты я благодарю судьбу, что решил заняться перевозками. Мне нравится этот восторг от управления мощными машинами и всегда нравился. Неважно — грузовик это, трактор или танк. Только тот, кто ощущал послушную твоей воле механическую силищу, может понять меня. Это непередаваемо, когда повинуясь движению руля, штурвала или рычага многотонный железный зверь, рыча сотнями лошадиных сил, поворачивает точно туда, куда ты и хотел, когда от лёгкого нажатия на педаль машина устремляется вперёд, дрожа от нетерпения или устало вздыхая. — Фрам, давай я стану твоей женой? Тогда и невесту искать не надо. Двигатель сбросил обороты, а потом рыкнул, резко их набирая. Это моя нога на педали газа дрогнула. Я медленно повернулся к девчонке с ощущениями стукнутого из-за угла пыльным мешком. Она смотрела на меня безмятежными раскосыми глазами и просящийся на язык грубый ответ застрял в глотке. Если бы не приходилось держать руль двумя руками, то я бы шлёпнул себя ладонью по лицу — вот только влюблённой малолетки мне не хватало. А ведь Ню это серьёзно говорит. Она уже взрослая девушка (в её понятиях, естественно) и вольна предложить выбранному мужчине брачные отношения. Здесь, твою дивизию, — Мир. А в большинстве мирянских стран такое отношение мужчин и женщин вполне в рамках этических и религиозных норм. Не только мужчина может делать предложение, но и женщина. Равноправие, ёшь твою медь. И всё бы ничего, только вот Ню никакая не женщина и даже не девушка! Она, что бы ей ни казалось — ещё девчонка. И пусть по местным законам совершеннолетие, а с ним и брачный возраст наступали в местные пятьдесят два стода или в шестнадцать с половиной земных лет, но даже по местным законам Ню с её сорокасемью стодами под совершеннолетие нихрена не попадала, соплюха такая. И какого она ко мне прицепилась? Ладно бы на Тима вешалась, он хоть молодой парень. Хотя моё теперешнее тело тоже не старое. Чёрт, забываю об этом часто. Ну допустим — влюбилась в спасителя. Но мне от этого не легче. Нет у меня никакого желания связываться с нимфеткой (я-таки читал то самое произведение Набокова, откуда есть пошло имя нарицательное — Лолита).. Обижать же её тоже как-то не хочется. Вот так нанесёшь девочке психологическую травму и всю жизнь ей поломаешь. С другой стороны не зря поговорки говорят, мол, девичьи слёзы — что роса. Быстро испаряются. Да и какая это любовь — гормоны играют. — Ты торопишься, девочка. — Не смейся! — И не думаю. Но ты и вправду девочка. — Не разговаривай со мной как с ребёнком! Я уже взрослая! — Не выдержала Нюта, насупилась и отвернулась, но долго не промолчала: — Я буду хорошей женой. Ты не пожалеешь. Это уже с покорностью и просьбой в голосе, из-под которых прямо-таки высовывался неумелый намёк на нечто такое, о чём она слышала, но практического опыта в этом не имела. Зато, судя по настойчивости, приобрести этот опыт желала, и — побыстрей. Ёшь твою медь. Ну я ведь не любитель малолеток, хотя некоторые в шестнадцать выглядят на все девятнадцать, а по части интима иным двадцатилетним фору дадут. Правда в этом отношении Ню чем-то выдающимся (как в смысле форм, так и в смысле опыта) похвастать не могла. И слава Богам. — Ню, прекрати. И вообще — это будет нарушение закона. Тебе ещё нет пятидесяти двух стодов. А, ч-ч-чёрт! Вот я уже и допустил вероятность! Ну кто ж меня за язык-то тянул? Надо было твёрдо сказать «Нет», не подыскивая оправданий. А эта скороспелка застенчиво так мурлыкнула: — Пять стодов — это немного. Тут я понял, что легко отвязаться от этой девчонки не получится. Ещё вспомнил, что у неё нет рассенского гражданства, нет удлича, который ей уже пора получать, если она будет жить в Рассене. А так как у неё нет документов, подтверждающих дату рождения, то она может додуматься до того, чтобы приписать себе эти злосчастные пять стодов. Н-да… Случайный взгляд в сторону Ню зафиксировал движения, призванные придать волосам не то объём, не то — подобие милой растрёпанности. Всё, финиш. А если она начнёт так себя вести на публике? Как минимум ревность со стороны Тима и подозрительность со стороны Калининой мне гарантированы. Страшно подумать, что будет, если эта козявка будет липнуть ко мне при них. Подумают, что я хочу воспользоваться её глупостью и неопытностью. Вот же твою дивизию!.. Тем не менее день прошёл без происшествий. Ню дальше мечтательных взглядов и кокетливых жестов не шла, что меня очень радовало. Может она что и задумала, но держала свои планы при себе. Утром мы продолжили движение, сразу взяв хороший темп, и так ехали пару дней. Однако погода начинала портиться и это меня тревожило. Если зарядят дожди, то мы рискуем надолго завязнуть в этих бездорожьях. Один я бы ещё проехал, тем более сейчас груз очень лёгкий. Н о с нами броневик, проходимость которого по раскисшему грунту низка, не смотря на полный привод. А прочность цепи, как известно, равна прочности самого слабого звена. Местность изобиловала рощами и перелесками, но была сравнительно ровной. По крайней мере оврагов нам больше пока не встречалось. Небо всё чаще оказывалось затянутым рваными серыми облаками, предвещавшими дождь. Ветер часто менял направление. В воздухе прямо-таки пахло влагой. Фэ так и ехала со мной. Хорошо хоть ночевать уходила к Марике. Вернее Марика её ненавязчиво забирала. Причём смотрела на меня как-то неопределённо. Наверное подозревала в намерении покуситься на девичью честь Нюты, но из доказательств у неё только собственное утверждение, что якобы Корбин — извращенец. Надо бы ей объяснить, что я, конечно, люблю молодых девушек, но не настолько молодых, как эта соплячка в шароварах. Тим тоже поглядывал на меня без восторга. Да что ж они, сговорились что-ли? А Фэ изображала из себя примерную девочку. Мило, сахарно улыбалась, не задавала провокационных вопросов, была вежлива и предупредительна. Понятно. Рекламная компания. Не проходите мимо и не женитесь на других. Твою ж дивизию. Шёл четвёртый день пути. Утром заправили грузовик и броневик предпоследний раз. Остался ещё один комплект заправки. Надо сказать, что компреста мы взяли не то чтобы в обрез, но и без больших излишков. При отправке об этом как-то не подумали, а сейчас становилось тревожно. Но теперь уж ничего не поделаешь. Ближе к обеду на стекло и пыльный капот упали первые капли дождя. Я выглянул в окно. Тучи заметно потемнели, а вдалеке вставала стена дождя. Дал по тормозам, поморгав фарами едущей впереди Калининой. Колонна остановилась. Ню открыла рот, но я не дал ей и слова произнести: — Сиди на месте. А сам спрыгнул на землю и пошёл к головной машине. Командование нетерпеливо ожидало объяснений. — Командир, сейчас дождь начнётся и скорее всего — сильный. Я Тима в кабину пересажу? — Да, пересаживай. Что-то ещё? — Надо выбирать место для стоянки, иначе влипнем прямо посреди лугов. Может неподалёку какие поселения есть? — Дорог же пока нет, значит и места дикие совсем. Хотя.. Лекс задумался, потом достал очень схематичную карту и толстую тетрадь с описаниями пути. Полистал тетрадь, поводил пальцем по карте. — Где-то тут в окресностях есть селение, но. — Что? Спросила Марика. Лекс почесал затылок: — Написано, что там живут сектанты, хотя и безобидные. — Решение, командир. Дорога каждая минута. — Настаивал я. Сомов решился: — Едем в селение. Сейчас проложу курс. Пока они с Марикой занимались навигацией, я поспешил назад. Пока объяснил Тиму ситуацию, пока он покинул своё «гнездо», пока забрался в кабину — начало накрапывать. Ню оказалась между нами. По её растерянному виду я понял, что такой вариант она не предусмотрела. Но мне сейчас, если честно, было не до её переживаний. Я сосредоточено рулил, следя и за едущим впереди вездеходом Марики, и за дорогой, и ещё успевал следить в зеркала за броневиком. Пыль на стёклах поплыла разводами и пришлось включить дворники. Дороги всё не было. На крупных кочках лёгкая Ню то заваливалась на меня, то на Тима. Я хотел сказать, чтобы она держалась за поручень на панели, но похоже ей эти качели с прикосновениями нравятся. Причём что — ко мне, что — к Ренэске. Тогда пусть развлекается. Чем бы, как говорится, дитя не тешилось — лишь бы не забеременело. На дорогу вынырнули как-то неожиданно. Ну как — дорога? Колея, накатанная между зарослями кустов. В этом зелёном коридоре стало настолько темно, что я врубил «люстру» на крыше. Дождь уже разошёлся, грунт быстро наполнялся влагой. Неожиданно за очередным поворотом выросло поселение. Прямо так и появилось, из пелены дождя. Вернее появились большие ворота и трёхметровая стена, очень похожая на частокол. Марика остановилась перед воротами, я тоже остановился. — Где это мы? — Подозрительно спросил Тим. Я пожал плечами: — Поселение. Фэ тихо пропищала: — Мне страшно. Вы же меня здесь не оставите? — Нет. — Мужественно заявил Тим и заработал несколько баллов по шкале Фэ. Я как бы случайно отвернулся в к окну и улыбнулся. Дети, ё-моё. Согнав с лица улыбку, снова стал наблюдать. Вот из вездехода выбралась фигура в дождевике, проковыляла к воротам, оскальзываясь на размякшем грунте. Не знаю — дежурит ли кто-то на воротах? По идее если ворота есть, то и охранять их надо. Иначе нафига они? И точно — в воротине открылась дверь, фигура скрылась в ней. Надеюсь нас пустят внутрь. Досадно будет завязнуть прямо тут. Спустя некоторое время фигура вернулась, помахала рукой. Ворота открыли две другие фигуры. Вездеход заехал внутрь. Я включил пониженную передачу, осторожно поехал между створками. Мне помахали, чтобы свернул в сторону. Ну я и свернул. В лучах «люстры» прямо перед капотом, метрах в двадцати возвышалась… Церковь. Деревянная рубленая церковь. С христианским крестом на остроконечной крыше. Я дёрнул «ручник», заглушил двигатель, подобрал с пола челюсть… Глава 4 Санация «Люстра» безбожно сажала накопители, но я в ступоре смотрел на мокнущую под проливным дождём церковь. Тёмные, почти чёрные брёвна сруба казались очень старыми. Крест на остроконечной высокой крыше имел не одну, а три перекладины, и это говорило о том, что храм был православным. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Казалось бы — после убежища с «русским следом» шокировать меня уже нечем, но нет предела совершенству. — Мрачноватое здание. — Констатировал Тим. Я на автомате поправил: — Не здание, а — храм. — Да ну? — Ахнула Фэ. Её изумление можно понять. Храмы Церкви Святой Семьи, общераспостранённой на континенте, больше напоминали древнегреческие или древнеримские культовые сооружения. Светлый камень, колонны, плоские крыши. А тут стиль, скажем так, противоположный. Тим заинтресовался вопросом местной религии: — Что же тут за вера такая? И вообще это какие-то. Какие-то отщепенцы! — Только местным об этом не говори. Мы всё-таки в гостях. В чужие дома со своими порядками не ходят.