— Знакомо. Спасибо, Марика. Насущный вопрос я решил. И — вовремя. Потому что нас с Марикой нашёл Лекс и озадачил вопросом — чем будем вооружаться? Действительно. И чем же? Раз мы не планировали пересекать границы Диких земель, то и оружие у нас должно было соответствовать законодательству. Марика в задумчивости почесала кончик носа: — По закону имеем право на короткоствол и охотничьи пукалки. Надо проехаться по магазинам. — Надо. Сейчас пообедаем и поедем. Вопросы? Что вы? Какие вопросы? Давайте лучше пожрём! И мы пожрали, вкусно и не дорого. Здесь, в «Ахейне», вообще хорошая кухня и персонал обходительный. По крайней мере до сей поры пища вызывала только похвалы, а подносчики и подносчицы были предупредительны и вежливы. Может это и не самый шикарный постоялый двор в Рито, но уж точно — лучший из середняков. И антураж здесь атмосферный такой, первопроходческий. Дерево, газовые «факелы». Мне здесь определённо нравится. Я не люблю помпезные интерьеры дорогих гостинниц и утилитарность дешёвых ночлежек. А вот сдержанная респектабельность «Ахейны» мне по душе. После вкусного обеда, по закону Архимеда… Не. Не спали. Вернее часть команды в составе Нюты и Мишки закону следовали и дрыхли каждый в своем номер, а мы оделись в повседневно-походное и на калининском вездеходе втроём отправились на Оружейную улицу. Есть здесь такая. Оставили машину на большой стоянке и пошли вдоль многочисленных лавок-магазинов. Это вам не овощные лабазы! На наружных витринах только мелочёвка и рекламные вывески. Зато внутри можно часами ходить между полок со всевозможным стреляющим, колющим и режущим железом. Нас в первую очередь интересовало разрешённое законом длинноствольное оружие. Много предлагалось всевозможных гладкостволов. Одноствольные и двуствольные дробовики на самый разный вкус. С горизонтальным или вертикальным расположением стволов, с магазином или без, с ручным или полуавтоматическим заряжанием. От дешёвых, простых одностволок до подарочных образцов с прекрасной отделкой. Но нас дробовики не очень прельщали, хотя я засматривался на ружьё с ручной перезарядкой, до боли напоминавшее земную «помпу». Для близких дистанций — самое то. Картечью. Жаль, что до спецбоеприпасов типа газовых, резиновых или пластиковых пуль местная конструкторская мысль ещё не дошла или была в процессе. А то бы. Но Марика небрежно проходила мимо стендов с дробом. Мимо пистолетов мы шли помедленней, правда — только из чисто академического интереса. Меня вполне устраивал армейский «Гром», которого в гражданских магазинах хрен найдёшь, а калининский «Отверженный» вообще был из специальной ограниченной серии. А вот в отделах с нарезным длинностволом мы задерживались. Как оказалось — нельзя было купить нарезное длинноствольное с автоматикой, а вот с ручной зарядкой вполне можно. Ну и по длинне ствола ограничения были, но это уже мелочи. После длительных поисков, споров друг с другом и с консультантами мы остановили свой выбор на довольно интересном оружии. Это был магазинный карабин «Молния» калибром двадцать сотых, или на земное исчисление — около десяти миллиметров. Перезаряжался он интересно — как «Винчестер», знакомый мне по фильмам про ковбоев и индейцев. Зарядная скоба после выстрела движением запястья откидывалась вперёд-вниз, приводя в движение механизм перезарядки и на обратном ходе заряжала в ствол следующий патрон. Патрон, кстати, имел свинцовую пулю без оболочки. Это одно из требований закона. Оболоченные пули в длинноствольном оружии позволялось прменять только военным. Значит чистить ствол нужно будет почаще. Была там ещё конверсионная переделка той самой самозарядной винтовки, но с затвором как у «трёхлинейки», правда мне она вообще не понравилась. Значит «Молния» будет стандартной в отряде. Оформили заказ на три карабина. Заказ обещали выполнить в течении трёх дней со всей бумажной фигнёй. На счёт остального снаряжения мы решили подумать потом, когда проведём нормальную инвентаризацию и полноценный мозговой штурм. На том и порешили… По возвращении у меня возникла одна мысля. Я пошёл к Лексу и коротенечко обрисовал задумку. Он одобрил. Затем нашёл Марику и ей тоже рассказал. Она одобрила, но реализацию уступила мне. Можно подумать я бы ей такое доверил. Я обмерил Мишкин драндулет мерной лентой, прикинул. Вроде нормально получится. Вернулся в номер, посидел с карандашом над листами, считая и рисуя. Случайно глянул на часы, поспешно убрал своё творчество и начал готовиться к вечеру. Я же сегодня обещал ребят на представление сводить! Мишка собрался быстро, а Ню всё вертелась перед зеркалом в номере, пока её Марика не выставила наружу. Ну что, «японская школьница»? Пошли? Заведение, где показывали зрелища, было капитальным и каменным. Колонны, высокие окна. Малый театр, твою дивизию. У входа толпился нарядный бомонд, черти его дери. Не гляди, что с виду приличные люди — все ноги поотдавят. Мы прошли через яркий, расцвеченый фонарикам холл к зрительному залу, сумев увернуться от назойливых клоунов и клоунесс в ярких нарядах. Ню восхищённо оглядывалась на них почти до самого входа. Людей было много, все пребывали в радостном ожидании представления. Вот он — народ, ещё не испорченный телевидением. Им не лень идти куда-то, чтобы что-то увидеть своими глазами, а не через объектив камеры. У нас вот мало кого можно заставить оторвать задницу от дивана ради живой музыки. Телевизер им природу заменил, как пел Матроскин голосом Табакова. Через толпу продвигаться было трудновато. Хорошо, что по времени ещё был запас. У входа продавали билеты и я купил три. Недёшево, но ведь и не каждый день же. Нам достались места во втором ряду. Я повёл немного оробевшую молодёж в полутёмный зал. Они в таких местах впервые и не очень знают что делать нужно. Сцена завешена шикарным золотистым занавесом — на кинотеатр похоже, перед сеансом. Ню села справа, Мишка слева. Через некоторое время свет в зале совсем потух (газ прикрыли, ага). Зазвучала бодрая музыка в ритме джаза и занавес разъехался на две половины. На сцену вышел конферансье в костюме «а-ля гламурный ковбой» и начал благодарить публику. Да ладно, хватит трындеть! Мы хотим видеть картины!. Тьфу!. Конферансье видимо и сам понял, что публика собралась не ради него, потому что изящно закончил лить словесный елей и объявил: — Блистательный Сэмэн Крокс!! Разрази меня гром, если я знал — хто ето?!! На смену прилизанному бахромастому ковбою выскочил из-за кулис товарисч в ярких зелёных штанах и не менее яркой канареечной рубахе. Павлины, говоришь? Ха!! Сэмэн зажёг, надо сказать. Рок-н-ролл был — закачаешься. Товарисч метался по сцене что твой Газманов в лучшие годы. Гитары наяривали, барабаны чуть не лопались, пианино (клавесин?) дрожало и грозило развалиться прямо в процессе исполнения хита. Текст я как-то не запомнил, ошеломлённый экспрессией и харизмой Крокса. Помню, что особенно громко звучали слова «Люблю» и «Горю». Это вам не унылый Макароныч с «Машиной времени». Парень жёг сердца, уши и умы напалмом! Элвис, мать его! Когда музыка внезапно стихла, зал взорвался овациями. Я сам хлопал товарищу Кроксу вполне искренне — за старательность. Покосился на Ню. Н-да. Девочка нашла себе увлечение. Глаза её горели как фары тепловоза. Вот такие поклонницы впоследствии швыряют на сцену трусики и лифчики. Посмотрел на Мишку. Реакция сдержанная, на грани отторжения. Я другого от него и не ожидал. Смотрим представление дальше. После того, как Сэмэн ускакал за кулисы, снова вышел конферансье. Он дождался, пока стихнет шум и объявил выход фокусника Петреуса. Акопян какой-то, а не Петреус. Но публике нравилось. Появление неожиданных предметов из неожиданных мест вызывало ожидаемые взрывы восторга. Ню счастливо вскрикивала каждый раз, когда Акопян… Тьфу ты, твою дивизию! Когда Петреус что-то откуда-то извлекал, типа куриного яйца изо рта. Мишка заинтересованно наблюдал за манипуляциями фокусника. когда Ако… Э… Петреус ушёл, Миша откинулся на спинку кресла и ухмыльнулся. Занимался разгадкой трюков и теперь думает, что раскрыл мошенника. Следующий номер был лиричный. Ковбой объявил о выходе Лины. Вот так, без фамилии. Просто Лина. Она оказалась тонкой, я бы даже сказал — тощей рыжей девушкой в длинном серебристом платье. Совсем уж красавицей она не была, но когда заиграла медленная и тягучая музыка, её голос мощно разлетелся по немаленькому залу. Красивый голос и песня красивая. Пелось о несчастной любви и разлуке. Помимо того, что я слушал песню, параллельно думал о поразительном несоответствии силы голоса и внешности певицы. Кажется — в чём душа-то держится, но голосом может стаканы разбивать наверное. Мои спутники слушали серьёзно и грустно. Я и сам проникся грустью и неожиданно подумал о Лани. Как она? Что с ней? Музыка стихла. Пару секунд публика молчала, а потом долго не могла остановить аплодисменты. Ню украдкой вытирала уголки глаз, стараясь не размазать краску. Эоциональная она всё-таки. Потом было ещё с десяток номеров. Клоуны с довольно тупыми шуткам, жонглёры всяким-разным. Опять певцы. Был и танцевальный номер. «Балерина» в очень минималистском наряде исполнила довольно эротичный танец, вызвав ожидаемый восторг зрителей, причём не только мужской его части. Местные женщины умели ценить талант казаться обольстительной. Ню понравилось. Мишке тоже, не зря он сопел. Словом представление удалось. Когда зажёгся свет (прибавили газу) и надо было выходить из зала, Ню уцепилась за мою руку и восторженно поведала: — Это лучший вечер в моей жизни! Столько всего! А Крокс — здоровский! Ну кто бы сомневался. Мишка неопределённо пожал плечами, но вроде улыбался. Значит тоже понравилось. Время было ещё не очень позднее, так что я повёл тинейджеров в кафешку неподалёку. Там мы заказали прохладительное. Принесли нам напиток вроде лимонада, такой же шипучий и пахнущий ароматными травами, и местный вариант мороженного. Хотя я бы скорее назвал это льдом. Но был он вкусным. Так что теперь у нас были впечатления не только о представлении, а и обо вкусном десерте. Вечер удался, я считаю. Утром прощались с Тимом, Вэсилом и Нико. Парни ещё вчера загрузили броневик всем необходимым. Обнялись со всеми по-очереди, пожали руки. Нюта даже заплакала. Нико по-отечески погладил её по голове, приободрил на прощанье: — Поверь мне — ты будешь отличной хозяйкой. Осталось чуть-чуть подрасти, самую малость. Ню улыбнулась сквозь слёзы. Броневик уехал, а мы ещё долго стояли и глядели ему вслед. Всегда грустно прощаться с друзьями. До вечера занимался машиной, не переставая думать о предстоящем вечере. Волновался как школьник. Убеждал себя, что это никакое не свидание, а простая дружеская встреча. Ближе к вечеру извёлся. Плюнул на всё и стал собираться. Тщательно убрал пробившуюся щетину, Оделся крайне опрятно — в самые новые штаны и свежую, новую футболку. Мишка, валяющийся перед светоглядом, мои приготовления заметил. — Чего это ты разоделся? Собрался куда? — Погуляю. Буркнул я. От чего-то не хотелось рассказывать подробности. Но Мишка их и не хотел. Он пожал плечами и снова уставился в экран. Там шла запись популярной на просторах материка спортивной игры и парень смотрел очень внимательно. Игра напоминала американский футбол, каким я его себе представлял, но только напоминала. Скорее это был некий синтез регби, футбола и баскетбола. Мяч разрешалось держать, преносить и пасовать только руками. В каждой команде было по восемь полевых игроков и по одному вратарю, который защищал небольшие ворота. Игра велась на твердой площадке. Не знаю, мне она интересной не показалась. Но миллионы болельщиков со мной точно бы не согласились. И Мишка тоже. Похоже, что в полку болельщиков прибыло. Одна на местную рок-н-ролльную «звезду» запала, другой на местный «футбол». Но для молодёжи это нормально. Чем бы дитя не тешилось, как говорится, только бы — не руками. Вот ведь гадство! Время встречи мы не назначили! Как теперь узнать — пора или не пора? Эх, ладно. Поеду… Вездеход завёлся быстро и мягко, не зря его регулировали в мастерской. Я вырулил со стоянки и по памяти поехал в сторону окраины Рито. Машин на улицах было не так уж много, основной вал уже схлынул. На стоящих вдоль дороги столбах загорались газовые фонари. Интересно — как система зажигания устроена?.. Твою ж дивизию! И о чём я только думаю?! Вот и ворота отделения. Закрыты конечно. Я зарулил на то самое место, где утром оставлял грузовик. Посидел, унимая нервы, и пошёл к посту охраны. Там, заглянув в окошечко около двери, поинтересовался у хмурого охранника: — Можно мне увидеться с Лани Рэн? — Откуда ж мне знать — можно вам или нельзя, свогр? — Э… Можно ли известить данную свогру о том, что её хотят видеть? — Ну… Я попробую ей позвонить. Подождите. Окошко закрылось и я остался снаружи ворот, весь такой в ожидании. Темнота опускалась на город, дымка над ним начинала светиться от многочисленных фонарей и вывесок белёсо-оранжевыми оттенками. В этом мире очень много оранжевого цвета. Начиная со светила и заканчивая небом. Мне даже иногда песенка вспоминалась, где - Оранжевое небо, оранжевое море, Оранжевая зелень, оранжевый верблюд, Оранжевые мамы оранжевым ребятам Оранжевые песни оранжево поют. Если присмотреться, то ночное светило слабо-слабо светится оранжевым, почти красным. Может только я замечаю переизбыток этого цвета? И так мало голубого. Даже моря здесь с абрикосовми оттенками, блин. А если смотреть в небо, то там ничего кроме еле тлеющего светила нет. Звёзд нет, Луны. Я по ним скучаю.. Окошечко скрипнуло совсем неожиданно. Охранник безразлично оповестил: — Ждите. И снова захлопнул свою отдушину. Ну а что остаётся? Ждём-с… Я одёрнул футболку, пригладил волосы. Да нормально всё, не суетись! Это просто встреча — не свидание. Ты в неё не влюблён же? Ну и отлично! И не влюбляйся. — Фрам! Я резко обернулся к двери — на пороге стояла Лани. В лёгком красном платье с жёлтым кантом по подолу и коротким рукавам. Платье могло похвастать довольно глубоким декольте. Могло — и хвастало. Ещё оно открывало ноги до середины бёдер. Сандалии своими длинными ремешками опутывали голени на манер древнегреческих. Лицо вэйты обрамляло давешнее гладкое каре. Мулатка с красными волосами и взглядом больших, словно анимешных глаз. Кра-сот-ка! Я сглотнул неизвестно откуда взявшуюся слюну. Лани неуверенно улыбнулась. Ей так шло это лёгкое смущение! Я совладал с первым шоком: — Прекрасно выглядишь! Ну, куда мы теперь? Вэйта пожала плечами. Что? Мне решать? Ну ёшь же медь! Ну ладно уж. — Поедешь ужинать? — Ага. Похоже, что она волнуется гораздо больше меня! Ну, бестолочь — не смущай девушку ещё больше. Я показал ей на вездеход. Да уж, тачка не совсем для романтических поездок. Вернее — вообще не для них. Но другой нету. Я помог Лани сесть в машину, подав руку. Когда она вложила ладошку в мою ладонь, то мне вдруг стало очень легко и приятно. Что это? Вроде бы — рука как рука. Но такая реакция! Зачем?! Почему?!! Я не хочу! Наверное.. Двигатель мягко рыкнул, я воткнул передачу и, чтобы развеять относительную тишину, сказал: — Это Марики машина. Взял на вечер. — Я на таких никогда не ездила. Выдавила Лани. Она смотрела на меня из под огненной чёлки как-то грустно, словно извинялась. — Ты чего, Лани? Боишься? Тогда пойдём пешком, хотя тут путь неблизкий. Я даже газ сбросил. Вэйта поспешно возразила, тряхнув каре: — Нет-нет-нет! Поехали! Я не боюсь!.. С тобой не страшно. Дорогой мы молчали. Я рулил, посматривая на Рэн. Она смотрела вперёд, не оборачиваясь ко мне. Да уж, решительность сегодня у нас не популярна. Поколесив по освещённому городу, я припарковался возле одной из многочисленных кафешек. Район здесь был многолюдный, не опасный. Улицы наполнялись горожанами, выходящими на прогулку и отдых от дневных забот. Туристами, отоспавшимися от предыдущих ночных забав. Людьми, спешащими на свои рабочие места по обслуживанию тех самых горожан и туристов. Город жил дневной и ночной жизнями, утихая только утром и вечром. Я снова подал руку вэйте, помогая выйти из машины. И ведь задержал её ладошку дольше, чем нужно было. А она и не пыталась её освободить! Мне вдруг стало неловко. Даже не знаю — почему? Но видя, что и Лани смущается, я пересилил себя, крепче сжал её ладонь и потянул в сторону кафе. Она не сопротивлялась. В заведенье было уютно. Небольшой полутёмный зал с мягким газовым освещением располагал к спокойствию и отдыху. В дальнем углу расположилось нечто наподобие барной стойки, вдоль стен притулились столики. Посетителей было довольно много, хотя и свободные места долго искать не пришлось. Мы сели за один из пустующих столиков и, пока не подошла подносчица, стали оглядываться. Как-то мы избегали смотреть друг на друга. Почему? А чёрт его знает. Но вот к столику подошла девушка в форменном переднике и с улыбкой спросила: — Что желают свогры? Я пробежался глазами по списку предлагаемых блюд. Да, это всё-таки трактирчик, а не кафешка. Заказал себе первое попавшееся блюдо, потому что есть на самом деле не хотел. Ну и напиток — сок чего-то там. Лани тоже заказала каой-то салатик и какой-то сок. Интересное дело. Я уставился на вэйту, рассматривая её как будто впервые видел. Однако глаза вэйт и в самом деле непривычно большие и необычные. Цвет радужной оболочки именно радужный. Да-да! Он меняется то и дело. Можно сказать, что цвет глаз у вэйт — любой. Не знаю как объяснить-то. Похоже на переливы северного сияния. И ведь действительно есть в них нечто от хищников, если очень присмотреться. Ещё эти ресницы. Кажется, что они способны поднимать ветер — настолько длинные и пушистые при близком рассмотрении. Из-за больших глаз пропорции лица вэйт несколько отличаются от человеческих. Например широкой, почти плоской переносицей и курносым носиком. Плюс тёмный цвет кожи, словно молочный шоколад. Очень необычно и вместе с тем притягательно своей экзотикой. Ещё необычней для меня, как для внутренне земного человека, осознание того, что вэйты — другой биологический вид. Всё время приходится себе об этом напоминать. Если подумать с позиции землянина, то жениться на вэйте, это всё равно что жениться на самке дельфина, например. От осознания этого можно подвинуться рассудком, хи-хи. Поэтому не надо лишний раз вспоминать о различиях в биологии. — Ты так странно на меня смотришь… Со мной что-то не так? Недоумённо спросила Лани. — Нет! С тобой всё в порядке! Просто я давно тебя не видел и решил освежить твой образ в памяти. Поспешно отговорился я. Рэн облегчённо вздохнула и оглянулась вокруг. — А здесь хорошо. Спокойно. Знаешь, я так нервничала весь вечер. — Я тоже. Даже удивительно. Мы немного помолчали, а потом подносчица принесла заказы. Мы поели, перебрасываясь впечатлениями от блюд, потом ещё поболтали о том, о сём. Стало как-то свободней. Мы шутили, вспоминали моё лечение. Лани рассказала о своей нынешней жизни, о подруге Клео. Я рассказывал о своей жизни, о путешествии в Дикие земли. Вечер пролетел незаметно. Выходили мы из трактирчика уже держась за руки без всякой неловкости. Было хорошо и легко. Я помог вэйте сесть в машину, аккуратно вырулил на дорогу. По пути Лани весело отвечала на мои неуклюжие шутки, подначивала. Она так красиво смеялась! Видно было, что ей в самом деле весело. И слава богам, потому что в начале вечера она была грустная и напряжённая, словно ждала подвоха. Возле поста охраны я заглушил движок, помог Лани выйти. Была уже поздняя ночь. Дымка над городом светилась абрикосовыми пятнами, шум ночной жизни города напоминал морской ровный прибой. Не хватало только пения ночных птиц. Около двери поста Рэн вдруг остановилась. Я непонимающе замер, держа её ладошку в своей ладони. Вэйта приблизилась, заглянула снизу вверх мне в глаза: — Скажи, Фрам. Почему ты ушёл тогда, после лечения? И чего это на неё нашло? Всё так хорошо было. Зачем портить впечатление от дружеской встречи? — Э… Ну… Послушай, Лани. Мне тогда казалось, что ты начала привязываться ко мне. А это нехорошо в первую очередь для тебя же. Я человек, ты — вэйта. Я скиталец-одиночка без семьи и прошлого, ты — молодая целительница с хорошим будущим. У меня впереди неизвестность. У тебя — любимая работа, будущая семья, дети. Спокойная счастливая жизнь. Зачем я буду лишать тебя всего этого? По мере моей речи глаза Лани сначала расширялись, потом сужались всё больше. Я замолк, а вэйта ответила с дрожью в голосе: — Как у тебя всё просто, Фрам. Ты всё решил за меня. А ведь я живая, Фрам! Тебе не приходило в голову, что может быть мне и не нужно то будущее, что ты для меня приготовил?! Ты не думал, что я сама вольна распоряжаться своей судьбой и сама буду нести за неё ответственность?. А, Фрам?