— Голова закружилась. — Виновато улыбнулась она и развела руками. Я молча подхватил её на руки, перестав чувствовать собственную слабость. Лани тихо ойкнула и обхватила меня за шею. Я почуствовал себя мужиком и почти не сопя отнёс её в столовую. Фея тихо следовала за нами. Лани, кстати, ни о чём её пока не спрашивала. В столовой мы не спеша позавтракали. Я заказал две глазуньи с беконом и угостил вэйту. Ей понравилось. На волне избытка нежности к моей Лисичке я ещё преподнёс ей банановое мороженное. Её восторг можно было сгребать снеговой лопатой. После завтрака Фея возникла перед нами: — Одевайтесь в тренировочные костюмы. Начнем тренировки. — Погоди. Мы еще не узнали — кто я? Впервые за утро обратилась Лани к Фее. — Вот там и узнаем. Мы вернулись в жилой блок. Я так и не сказал вэйте, что возможно Фея — машинный призрак её матери. У меня у самого такое в голове не сразу уложилось, а уж для Лани это вообще станет ударом. Хоть она и не верит, что она — клон какой-то Рафи, но я-то в это верю. Идентичные вэйты рождаются с интервалом в тысячу стодов. Так не бывает. Не случайность это. Я даже не знаю как всё это объяснить, сам ещё многого не знаю. Выбрал в автомате тренировочный костюм, больше всего похожий на привычные мне «Адидасы» и «Рибоки» вьетнамского пошива. Лани была задумчива и тоже выбрала простой костюм. Спортивная обувь прилагалась в комплекте. Мы переоделись и вышли к лифту, где висела в воздухе наша гостеприимная Фея. Надо ли говорить, что рядом с ним снова светилась плашка с предложением вызвать лифт. Я уже безо всякого удивления просто «нажал» на неё. Как говорят англичане: чудо живёт три дня. Стал привыкать к интерактивному окружению. Дверь лифта отъехала, мы вошли. Пол мягко попытался уплыть из-под ног, мы терпеливо стояли и глядели в наши размытые отражения. Наконец пол тихо лягнул в пятки — приехали. Всю дорогу молчали. Только Лани нащупала мою ладонь, коротко пожала. Я ответил и понял, что вэйта волнуется гораздо сильнее меня. Стояли в небольшом белом фойе и собирались с духом. Центральная дверь отъехала в стену, мы шагнули в большой… Нет! В огромный белый зал. Стало казаться, что мы в титаническом мячике для пинг-понга. Фея подошла к нам: — Лани иди вон туда, на жёлтый круг. Действительно, метрах в двадцати от нас на полу начал светиться жёлтый круг. — Лани, машина будет кидать в тебя мячи. С каждым новым броском скорость мяча будет всё больше. Понимаешь? — Да. — Твоя задача — отбить или остановить мячи. Как — неважно. — Я поняла. Кивнула Лани и прошла на круг. Фея подплыла ко мне, тихо сказала: — Твоя задача — мысленно почувствовать Лани и установить с ней связь. — Не буду врать что понял. Я не знал как установить связь, но буду пытаться. В противоположной по отношению к Лани стене вдруг открылось круглое окно. Из него неожиданно вылетел красный шар, похожий на баскетбольный мяч, и он бы попал в Лани, но она отбила его. Мяч с глухим стуком пропрыгал по белому полу и остановился. Лани потрясла кисть правой руки: — Так и до растяжения недалеко! Фея громко объявила: — Забыла пояснить. С каждым очередным броском будет не только увеличиваться скорость мячей, но и их масса и твёрдость. С каждым разом мячи будут тяжелей и твёрже. — Эй! — Ты сама согласилась. Второй мяч вылетел быстрей и чуть не ударил Лани, но она в последний момент отпрыгнула. Мяч уже почти не прыгал и катился дольше. Я заволновался. Фея бесстрастно комментировала: — Она не сможет бегать долго. Через десяток бросков мячи будут стальными и будут вылетать со сверхзвуковой скоростью. Если она не включит поля, то погибнет. — И ты так просто об этом говоришь?! — Все МАРСы включали поля. Даже Рафи. — А если Лани не включит? — Тогда своей смертью она докажет что я — выжившее из ума облако ионизированного газа, а она и в самом деле обычная вэйта… Ты что-нибудь ощущаешь? Я послушал свои органы чувств. — Ничего необычного. — Странно, но не критично. Продолжай слушать. Интересно — как? Поднапрягся, пытаясь отключить органы чувств, поэтому услышал только вскрик вэйты и громкий удар чего-то жесткого об пол. Я встревоженно открыл глаза. Лани потирала плечо и морщилась от боли. Твою дивизию! Да она и правда умрёт, пытаясь доказать что она обычная! Я сконцентрировался на её фигуре и вдруг почувствовал страх. Не мой, чужой страх. Страх и отчаяние. Лани?! Это же её чувства! Ей было страшно. Ёй было больно. Только что шар пролетел, вскользь зацепив её по плечу. Я хотел броситься к ней и тут вспомнил, что говорила Фея: Оператор не только управляет, но и снабжает своё Оружие психоэнергией. Что если не пытаться ловить её чувства, а послать ей команду? Я мысленно создал некое подобие стены с квадратами команд, ещё не ясных, расплывчатых. Только одна команда была написана ясно: «Защищайся!». Под квадратами был мысленный чёрный маховик мощности сигнала. Не зря я смотрел и читал столько фантастики! Теперь любую лабуду себе можно представить и работать с ней. Я мысленно крутнул тяжёлый маховик риской на положение «100 %» и мысленно же ударил кулаком по квадрату-кнопке. Последовавшее за этим американец охарактеризовал бы словом «Шит!», немец бы воскликнул «Шайзэ!», а любой русскоязычный выдохнул бы слово из шести букв, созвучное названию маленькой полярной лисицы. Что я и сделал. Ибо в момент мысленного нажатия квадрата случилось вот что: Лани застыла, опустила руки. Глаза, всегда искрящиеся жидкой радугой, словно застыли и приобрели какую-то матовость. Её страх и боль не пропали, а отодвинулись на задний план из моих ощущений, зато появилось странное осознание, что у меня есть эдакий «швейцарски нож», которому только надо дать задание. И задание у него уже было — «Защищайся!». Дальше словно замедленное кино: мяч летит прямо в голову вэйты. За пару метров от неё он словно врезается в каменную стену, с грохотом разлетается на части, которые разлетаются куда угодно, но не в вэйту. Один из осколков шелестит рядом с моим правым ухом и я выдыхаю то самое слово. Осколки ещё брякаются на пол то — тут, то — там, а из отверстия вылетает другой мяч. На этот раз я успеваю заметить, что он не разбивается о некую стену, а между Лани и мячом мелькает нечто, напоминающее призрачные щупальца, почти невидимые, которые и раскалывают мяч. Пара мелких осколков попадает в меня, тычками приводя в нормальное состояние. Голос Феи: — Хватит. Отверстие в стене пропало, словно его и не было. Лани так и стояла с неподвижными глазами, расслабленная и спокойная. Вдалеке мерцал страх, но больше него было удивление. Лани была удивлена. Я прищурился: за спиной вэйты, словно водоросли на дне пруда, медленно извивались и колыхались прозрачные щупальца. Их почти не было видно, заметить можно было только по дрожанию воздуха. Фея с интересом «обошла» вэйту и как бы сама себе сказала: — Что и требовалось доказать. Я заторможенно почесал нос… — И что это было, а? Те самые психокинетические поля? — Именно, Фрам. Ты проложил связь, включил управление её центров действия. Она начала действовать согласно приказу. Что, кстати, ты ей приказал? — Я приказал защищаться. — Понятно. — А если бы я не дал приказ? — Она так бы и стояла. МАРС во время психокинеза перестают думать о чём-либо кроме приказов. Они утрачивают заложенные в них инстинкты, в том числе и инстинкт самосохранения. — Почему? — Инструмент должен выполнять любой приказ. Любой, вплоть до самоубийственных действий. Он должен оберегать Оператора даже ценой своей жизни. — Да что же это?! Я был поражён… — Что это за людоедская логика?! Лани не инструмент! Как можно так просто говорить о смерти человека?! — Фрам, ты забываешь одну вещь — МАРС не человек и даже не вэйто. МАРС создавались как биологические инструменты — и не более того. Жестоко ли это? Наверное. Когда-то я тоже так думала. Знаешь, почему модель «Рафи» забраковали? — Почему? — Не потому что она медленно росла. Это было минусом, но не решающим, так как модель создавали до Войны как сугубо гражданский инструмент и скорость роста не очень влияла на эффективность. По уровню силы «Рафи» так же превосходила последующие модели. Главное, из-за чего модель «Рафи» была признана неподходящей для массового выпуска — она имела чувства и сознание, как и у людей и АРС. Самое главное, что у неё чувства не отключались во время психокинеза. Она не могла сопротивляться приказам, но всё чувствовала — и страх, и боль, и всё остальное. Оператор это знал и не мог распоряжаться Инструментом в полной мере. Последующие МАРС были лишены большинства чувственных функций и эмоций, и даже разум их был ограничен сугубо рабочими функциями. Они уже воспринимались Операторами действительно как умные инструменты, как задумывалось проектом. Да и в операторы стали отбирать самых малоэмоциональных. Фея говорила это бесстрастным голосом, её не волновала ерунда вроде человечности. Я пробормотал: — Лишены эмоций, чувств?. Вспомнилась одна цитата: «-Солдаты, я освобождаю вас от химеры, именуемой совестью!»… — Ваши эти создатели Гитлера не слушали? — Нет. Кто это? — Неважно. О нравственных качествах создателей живого оружия мы потом поговорим. Как Лани «отключить»? — Подай соответствующую команду. Только ты можешь её включить в боевой режим и выключить. Я мысленно посмотрел на мысленную стену. Вот кнопка с надписью «Боевой режим — откл».. Нажал. Из Лани словно вынули стержень. Она медленно осела на пол и схватилась за голову, бормоча: — Что это? Что это со мной? Я не хотела, не могла. Мной словно управляли… Я подошёл к ней, сел рядом. Она, не отрывая рук от головы, посмотрела на меня и заплакала: — Фрам? Это значит что я — не я? Значит я и вправду — подкидыш? Мама… Папа… Мне было очень жаль мою Лисичку, но я ничего не мог ей ответить. С этим она должна справиться сама. Я мог только притянуть её к себе и крепко обнять. Она долго плакала в моё плечо. Фея благоразумно держалась в стороне. А что ей? Она ждала тыщщу стодов — подождёт и лишних пятнадцать минут. Эмоции Лани её не трогали. Наконец вэйта перестала плакать, но так и сидела, неловко поджав под себя ноги и уткнувшись мне в плечо. Глухо спросила: — Фрам. Это ведь ты мной управлял? — Не совсем. Я только дал приказ защищаться. Остальное ты делала сама. — Это не я. Я ничего такого не умею. Это словно кто-то внутри меня всё делал за меня, а я будто стояла в стороне. Трудно объяснить… Фрам, я — чудовище?.. — Нет. Ты — моя любимая вэйта, моя жена. — Но теперь ясно, что я — чудовище. — Моё любимое чудовище. — Только это меня и успокаивает. Ты ведь не бросишь меня? — Нет. Я тоже чудовище. А чудовища должны держаться вместе.