Обычно для получения сообщений психологи и психиатры делают ставку в основном на голосовую почту. Я же предпочитаю сервисную службу: если кто и должен предлагать в помощь страждущим живой человеческий голос, так это именно терапевт. Тем пасмурным утром, в начале одиннадцатого, на меня вышел оператор связи – кто-то из новеньких, по фамилии Брэдли. – Доктор Делавэр? У меня на линии Дойл Маслоу. – Такого не знаю. – Извините, такая. И судя по тону, вас знает она. Говорит, что речь идет о кризисе психического здоровья или типа того. – Этот кризис у нее? – Не сказала. Что ответить, доктор? – Соединяйте. – Как вам угодно. В трубке возник молодой женский голос с сипотцой: – Доктор Александер Делавэр? Это Кристин Дойл-Маслоу, специалист по вопросам психического здоровья. Участвую в проекте поведенческой и аффективной реинтеграции и услуг по округу Лос-Анджелес. Что-то новое… А впрочем, округ прирастает программами, как гидра – головами. – Честно сказать, я не в курсе… – начал я. – Неудивительно. Мы на гранте Национального института психического здоровья. Можете зайти на наш сайт LACBAR-I-SP.net, ознакомиться… Собственно, я звоню насчет вашего пациента. Точнее, пациентки. Зельды Чейз. – Моей пациенткой она не является. – Ну как же… Судя по записям, доктор Делавэр, пять лет назад она ею была. – Пять лет назад я проводил оценку ее… – Сына. Овидия Чейза. Официальное заключение так и не было вынесено. – Консультацию я проводил по просьбе психиатра мисс Чейз, доктора Луиса Шермана… – Ныне покойного. – Я в курсе. – Два с половиной года назад медицинское досье от Шермана перешло к университетской клинике Рейвенсвуда. В документе вы указаны как терапевт-консультант. – Она проходила лечение в Рейвенсвуде? – В то время еще нет. Хотя все это к делу не относится. Важно то, что Шерман свое дело завершил, а вот вы, доктор, нет. Два с лишним года назад Лу умер от рака. Это придавало ее словам оттенок обличительности. Я задал вопрос: – Каких конкретно действий вы от меня ждете? – Свидания с вашим пациентом. Пару дней назад она все же попала в Рейвенсвуд, по коду «пятьдесят один пятьдесят»[1]. Но ее перевели к нам. Принудительное удержание до трех суток. – Причина задержания? – Незаконное проникновение к кому-то на задний двор. – Место? – Бель-Эйр. Да какая, в сущности, разница? – Всего за то, что она куда-то забрела, ей припаяли «пятьдесят один пятьдесят»? – У нее признано острое психическое расстройство, с угрозой безопасности окружающим. Зачем разъяснять, если можно сменить ярлыки? – Прискорбно все это слышать, но мой профиль – дети. – Доктор Делавэр, – произнесла Кристин Дойл-Маслоу так, будто мое имя звучало диагнозом, – пациентка запросила вас. Или вам предпочтительней, чтобы я сказала ей о вашей полной незаинтересованности? – Вы психотерапевт? – Не поняла? Я повторил вопрос. – Какое это имеет отношение к делу? – Она фыркнула. «Потому что навыков работы с людьми у тебя, черт возьми, ни на понюх». Вслух я сказал: – Какую помощь мисс Чейз получает через ваше агентство? – Мы – не агентство. Мы – исследовательская программа, нацеленная на выяснение и оценку фактов. Сюда входит и полномочие присваивать код «пятьдесят один пятьдесят», потому что он относится к оценочной категории. Как и те, кому его присваивают. – А выяснение фактов? – Хорошо, мистер Делавэр. Я сообщу ей, что у вас нет желания… – Где вы располагаетесь? – В Уилшире, возле Вестерна. И чем раньше вы приедете, тем лучше. Она не из разряда беспечных туристов. Глава 3 Полистайте как-нибудь бульварный журнал пятилетней давности – и, возможно, там вам встретится фото Зельды Чейз в сексуальном наряде, экземпляр элитной породы Actressa gorgeousa[2]. Ногастая, фигуристая, блондинистая, вся в стиле и глянце, готовно бликующая на камеру своей высокомерно-томной улыбкой, полной осознания своего генетического превосходства. Проведите с Зельдой Чейз какое-то время – и все это отшелушится эмоциональной перхотью. Приплюсуйте сюда ранимого ребенка – и откуда ни возьмись начнут усугубляться проблемы. * * * Консультациями по опекунству я занимаюсь вот уже сколько лет, и многие судьи мне доверяют, но то предложение работы поступило мне от психиатра Зельды. С Лу Шерманом мы уже не один год состояли в профессиональном знакомстве – обычно родители в ходе процесса отсылались к нему, а их отпрыски – ко мне. Когда он позвонил мне тем июньским вечером, я ожидал чего-то примерно из той же оперы. – Здесь все не так однозначно, Алекс, – поведал мне Шерман. – Как это понимать? – Дело тонкое. Может, пообедаем вместе? Офис Лу находился в Энсино, но меня он пригласил в «Муссо и Франк» на Голливудском бульваре – замшелый панегирик голливудской славе, храбро держащийся на плаву среди рифов изменчивого, а местами и опасного миража, именовавшегося когда-то Городом Кино.