Корнилов чувствовал, что официантки чего-то не договаривают. Выходило так, что этот Лыткин - самый заурядный посетитель. Бывает в кафе, но от случая к случаю. И никаких друзей у него здесь нет. А кто же тогда крикнул: «Кошмарик, канай!»? И почему этот Кошмарик, проживающий на Гражданке, ездит через весь город в кафе «Звездные ночи»? Не затем ведь, чтобы угостить свою девушку мороженым? Да и драку он затеял после того, как один из стоявших в очереди попытался не пропустить Лыткина в кафе без очереди. «Меня там друзья ожидают», - сказал Кошмарик. И швейцар хотел его пустить… Значит, знал! У директора, меланхоличной полной женщины с низким лбом и беспокойными, бегающими пальцами, Корнилов попросил список официанток, работавших накануне. И их адреса. Вася Алабин приготовился записывать. - Венюкова Тамара, Софийская, двадцать один, квартира пять, - диктовала директриса. - Порошина Вера, улица Воскова, тридцать три, квартира шестнадцать. Гольцева Люба… Ну к этой вы можете и не ходить, она всего полтора месяца работает. Неумеха. - Дайте на всякий случай и ее адрес, - попросил Корнилов. - Я думаю, с этой Гольцевой Любы надо и начать, - сказал Игорь Васильевич, когда они с оперативником Василием Алабиным сели в машину. - Она новенькая - на свежий взгляд многое заметно. Видать, директриса ее не очень жалует. Неумеха! Много ли официантке умения надо?! А раз отношения плохие, она ничего скрывать не будет. Люба Гольцева оказалась девушкой лет восемнадцати, нескладной, словно подросток, и ершистой. Корнилов подумал: «Нелегко, наверное, ей в официантках и с посетителями и с товарками. Такая действительно чаевых брать не станет. А ей этого не простят». - Вы о нашем кафе хотите знать? - спросила Люба. - Что-нибудь случилось? Я так и знала… Только у директорши мое заявление уже неделю лежит. Через неделю ноги моей в этом гадюшнике не будет. - Что же так? - подивился Игорь Васильевич. - Такое популярное кафе, а вы его гадюшником называете. - Да туда теперь одна шпана ходит, - запальчиво сказала Люба. - Или пижоны сопливые… На них смотреть-то противно, не то что обслуживать… - Она вдруг осеклась и встревоженно посмотрела на Алабина, сидевшего с блокнотом в руках. - Нет, об этом я вам рассказывать не буду. Раз вы милиция, сами должны знать. А мне еще хорошую характеристику надо получить? «Ну хорошую-то характеристику тебе и так не дадут», - подумал Игорь Васильевич с сожалением, вспомнив, как директриса сказала: «Неумеха». - Люба, вы ведь вчера работали? Гольцева кивнула. - Этот парень вам знаком? - Корнилов показал ей фотографию Лыткина. - Его Кошмариком зовут. Пьяница. - А кто зовет? - Да парни, с которыми он к нам ходит. И наши девчонки. «Значит, официантки знают его хорошо. Только скрывали», - отметил Корнилов. - А что за парни с ним ходят? Люба пожала плечами: - Такие же, как и он… - Вам приходилось их обслуживать? - Да. Я и вчера им подавала. Они Кошмарика ждали. Один клиент даже выходил встречать. Потом пришел, пошептались о чем-то. Позвали меня расплатиться. Даже коньяк не допили. - А говорили о чем? - Я не слышала. Только когда из-за стола поднялись, Хилый - это они одного так зовут, хотя он по виду и здоровяк, - сказал: «В эту тошниловку больше ни ногой…» - Она засмеялась: - Это он здорово про наше кафе - тошниловка! - Люба, а кроме этого Хилого кто еще бывал? - Часто бывал тоненький такой парень. С усиками… Наверное, кавказец. А то все разные. - Пили здорово? - Еще как. Хилый, как придет, спрашивает: Что пьем, мальчики?» Бывало, что ящиками шампанское заказывал. - Они что, каждый день в кафе сидели? - Нет. Иногда неделю не появлялись. А то каждый день торчат. - А как вы думаете, они работают или учатся? - Так они же шофера, Хилый и Кошмарик. Таксисты. - Откуда вы знаете? Люба пожала плечами: - Так это, по-моему, у нас в кафе все знают. Да и так ясно. Разговоры-то все про одно: ездку сделал в аэропорт, пассажир деловой попался. А машину почему-то «лайкой» называли. - Может быть, лайтой? - спросил Корнилов. - Может быть, и так… Когда Корнилов с Алабиным, побывав еще у двух официанток, вернулись в управление, Юрий Евгеньевич доложил, что Лыткин признал себя виновным в избиении гражданина Сосновского, а на вопросы, откуда у него деньги и техталон, отвечать отказался. Экспертиза показала, что на техталоне вытравлены прежние записи. Эксперты постараются их восстановить. Бугаеву поручено заняться вторым таксомоторным парком. Надо выяснить все про Лыткина… - Ты, Юрий Евгеньевич, вызови Бугаева ко мне. Мы с Василием кое-чем разжились… Выяснили дружков этого Лыткина. Похоже, что один - тоже шофер. Некто Хилый. В «Звездных ночах» надо организовать дежурство. Марийкин улетел в Сочи? - Да, Игорь Васильевич. Думаю, что денька за три он управится и начнет проверку в Сухуми. Установим заводские номера машин, которые продали эти два комиссионных магазина. И - на Горьковский автозавод. - Позвони ему, - жестко сказал Корнилов, - и скажи, что на каждый магазин - сутки… Белянчиков с сомнением покачал головой, но возражать на этот раз не стал. Хотя многие доказывают, что-доверяться интуиции нельзя, что надо опираться на факты, факты, и только факты, что нельзя подпадать под влияние какой-то одной версии, да еще к тому же продиктованной интуицией. Корнилов своей интуиции доверял. А эта вера основывалась на опыте - интуиция подводила его редко. Но ведь и точный расчет иногда поводит. - Юрий Евгеньевич, сейчас все зависит от того, как быстро мы разработаем версию «Лыткин». Даже лучше назвать ее версия «Кошмарик». Это его кличка. Символично, да? - Он вздохнул и покачал головой. - Ну ладно. Это я к слову. Так вот, если версию «Кошмарик» взять за основу, если он причастен к хищениям автомашин, то все его дружки сейчас в панике. Во-первых, не сболтнет ли чего лишнего. Во-вторых, не нашли бы у него вещественные доказательства. А если найдут - не заинтересовались бы его друзьями… Логично? Белянчиков кивнул: - Судя по размаху, они ребята не дураки, должны учуять запах жареного. - Вот, вот… Сейчас они насторожены, могут и наглупить, могут и вглухую уйти. По всему - надо бы обыск делать у Лыткина. Да ведь спугнем, а? - Можем спугнуть, - согласился Юрий Евгеньевич. - Ну что ж. Надо нам, как шеф говорит, свистать всех наверх. Тебе, Юрий Евгеньевич, взять второй парк на себя. И Бугаев с тобой, и все остальные. Здесь навалиться надо разом. Алабин пусть установит наблюдение за «Звездными ночами». Вместе с райотделом. - А другие таксомоторные парки? - спросил Белянчиков. - Другие отставить. Пока… А там посмотрим. Да, кстати, среди друзей, с которыми пил в кафе Кошмарик, один - здоровяк, по кличке Хилый, другой - похож на кавказца. Худой, с усами… - Хилый… - в раздумье произнес Юрий Евгеньевич. - Хилый? У тебя списки шоферов под рукой? - спросил он Корнилова. Игорь Васильевич молча выдвинул ящик стола, достал серенькую папку и, торопясь, начал листать. Юрий Евгеньевич вскочил со стула и, перевесившись через стол, следил за бумагами. - Стой, вот он, список, - наконец сказал он. Они быстро пробежали его глазами и посмотрели друг на друга. - Ты в рубашке родился, - вздохнул Белянчиков. - Вот тебе и Хилый. Хилков Евгений Степанович, второе таксомоторное предприятие, первый класс, работает с 1968 года. 5 Прошла еще неделя, прежде чем Корнилов смог выбраться к матери на Валаам. На пирсе у Озерного вокзала царило веселое оживление. Люди толпились у трапов, сновали в поисках «своего» теплохода. Слышались переборы гитары, приветственные возгласы. Большинство отъезжающих - молодежь. Корнилов отправился на «Короленко». - Товарищи, заполняйте, пожалуйста, путевки у кого не заполнены, - с легким раздражением объяснял у трапа высокий моряк с синей повязкой вахтенного. Чувствовалось, что ему уже надоело объяснять одно и то же. Пожилой мужчина с красивым клетчатым баульчиком в руках, растерянно обернулся к своей спутнице - молодой большеглазой женщине. - Что, Мишаня? - спросила она насмешливо. - У тебя нет авторучки? Товарищи, кто одолжит авторучку? - обратилась она к стоявшим у трапа. - Пожалуйста, - Корнилов достал свою авторучку и протянул женщине. Она посмотрела внимательно на него и почему-то улыбнулась. Сказала: - Мишаня, вот авторучка. Заполняй поскорее…