– Экой ты предрассудительный, – рассвирепела Ведьма Петровна. – Тебе, дураку, хорошую партию предлагают, по старинке говоря. Чем нам вдвоём плохо будет? Я старушка девственная, если не считать того, что с чертями во сне спала… Ну это со всеми девками бывает. – С чертями хочу, а с тобой – нет, – громко сказал Андрюша, как отрезал. Ведьма Петровна завелась. Встала, начала бегать вокруг стола, как чумная. – Да ты что, да что ты, Андрей, – скулила она. – Нешто я хуже чертей?! Посмотри на меня внимательно. Лет мне всего семьдесят пять, груди ещё сохранились, – и она горделиво выпятилась перед сидящим на стуле монстром. Монстр на этот раз тупо взглянул на неё. – К мамке хочу, – сказал он, осторожно оглянувшись. – Где моя мамка? – Да в могиле же, в могиле, в сырой и глубокой. Ты что, туда хочешь?! – Туда, – кивнул Андрюша. – Ох, дурачок ты мой, дурачок! Нешто могила вкуснее постельки, даже со старушкой… Помысли. Подумай. Что лучше? А сейчас брысь, иди к себе, а моё предложение обдумай. Андрюша встал. – У мамки рука только одна была. Другой не было. Потому и в могилку к ней хочу. Жалко её… Ведьма Петровна захихикала: – Ишь ты, жалостливый какой. А страх на всех нагоняешь. Хоть бы губу тебе вставили доктора да уши укоротили, а с ногами и руками чёрт с ними, у других ума нет, не то что рук. Иди. Андрюша послушно вышел. На следующий день Ведьма Петровна сама вбежала в его комнатушку. – Ну как? Но Андрюша забыл о предложении, всё толковал о каких-то чертях, да могилках, да об однорукой мамке, и Ведьма Петровна ничего большего от него добиться не смогла. Но когда через два дня она опять заглянула к нему, Андрюша вдруг сам пошёл ей навстречу и сказал: – Я согласен! Ведьма Петровна даже подпрыгнула от радости. Закружила потом, обняла своего монстра-соседушку, и решили они сразу же в ЗАГС. Свидетелей взяли со двора. В ЗАГСе было до того отчуждённо, что заявление приняли – да с бюрократической точки зрения и нельзя было не принять. Весьма миловидная девушка сказала: – Ну что ж, через неделю заходите с цветами, поздравим вас с новой жизнью. Назначили день. Ведьма Петровна напряжённо его ждала, всё прыгала из стороны в сторону, точно хотела развить в себе резвость. Сосед Никитич уже больше пугался её, чем Андрюшу. Но глаз у Ведьмы Петровны просветлел, и в старушечьем облике появилась женственность. То головку набок склонит и покраснеет, то песенку (за кастрюлей на кухоньке) запоёт, но не про чертей. Раньше Ведьма Петровна всё больше про чертей песни пела, длинные, умильные, со слезой, а тут вдруг на людей перешла. Девушкой себя почувствовала. Андрюша даже трусы её старческие согласился к празднику постирать, что и сделал, правда, не до конца. Внимательный стал – отмечали соседи. Сам-то он был как прежний, но уже какой-то во всём согласный. Тень от ушей, впрочем, была по-старому угрюмой. Наутро, когда был назначен финальный поход в ЗАГС, Ведьма Петровна и старик Никитич, от страху опекавший её, постучали в комнату монстра – дескать, пора цветы покупать и прочая. Постучали – нет ответа. Стучат, стучат – тишина. Хоть дверь выноси. Думали, может, помер Андрюша. Со всяким это бывает. И в конце концов – дверь снесли. Входят – в комнате пусто. Туда, сюда, заглянули в клозет – нет нигде монстра. Старушка – в рёв, дескать, может быть, его убили и ей теперь женское счастье не испытать. А время – уже в ЗАГС идти. Скандал, одним словом. Звонили в милицию. – Кто, – спрашивают, – монстр? Фамилиё?.. Нету таких в происшествиях. Старушка с горя занемогла. А к вечеру явился и сам герой, Андрюша. Оказывается, той ночью, перед свадьбой, долго гулял по улицам, а потом от веселья на крышу старенького дома через чердак забрался – и заснул там. И проспал весь день, и свадьбу в том числе. Неприхотливый он был в смысле сна. Старушка Ведьма Петровна со злости всю посуду у него перебила, и бац – сковородкой по голове, но уроду – хоть бы хны. – Да я, Ведьма Петровна, разве отказываюсь? Я хочу. Другой раз пойдём, – разводил он руками. Но старушка завелась. – Не нужен ты мне теперь, кретин, без тебя проживу. С чертями. И так хлопнула дверью, что и жильцы всё поняли: свадьбе не бывать. Монстр заскучал. И жизнь в коммуналке потянулась после этого события уже какая-то другая, как будто все смирились. Ведьма Петровна в очередях засуетилась, соседи стали меньше бояться своего Андрюшу, а старик Никитич иногда даже заходил к нему пить чай. А у соседки Веры дочка Наташа стала подрастать, в школу ходила, тринадцать ей уже стукнуло. Время бежало. Девочка эта всех поражала: волосы соломенные, золотистые, прямо как из русской сказки, сама худенькая, а глаза большие, синие – но не этим она всех ошеломляла, а выражением глаз своих, правда, иногда и поступком удивляла. А так она больше молчала. Жизнь всё текла и текла. Время шло и шло. Иногда и драки бывали: то, к примеру, соседке Марье покажется, что Никитич у неё колбасу пропил, то растительное масло прольют. Монстр Андрюша по-прежнему мелькал своей чёрной тенью по коридору и мычал что-то, но очень одностороннее. А однажды его не стало. Вышел он погулять как-то летом. А перед домом трамвайная линия. То ли задумался Андрюшенька о чём-то, может быть, о судьбе, то ли просто замешкался, но сшибло его трамваем и отрезало голову. Оцепенели все видевшие, а бабы завизжали. Среди видевших была и девочка Наташа. Вдруг перебежала она улицу, наклонилась над головой монстра и приподняла её. Голова вся в крови и пыли, пол-уха слоновьего тоже как не было, но глаза будто открыты. Наташа наклонилась и с нежностью поцеловала эту голову три раза, как будто прощалась. – Прощай, прощай, Андрюша, – как бы невидимо сказала она ему. Приподнялась – всё детское личико в крови перепачкано, а в глазах слёзы. Такова вот оказалась свадьба у Андрюшеньки. Люди подошли к Наташе. – Ты кто такая? Ты его дочка?! – кричат на неё в полубезумии. – Никакая я не дочка, – спокойно ответила Наташа, и голубые глаза её засветились. – Просто я его люблю. – Как любишь?! – А я вас всех люблю, всех, всех, и Никитича из нашей коммунальной квартиры, и Ведьму Петровну. А потом посмотрела на людей грустно и тихо добавила: – И даже чертей люблю немного. Они ведь тоже творения… Голова монстра валялась в пыли у её детских ног, а далеко вдали уже раздавался свисток милиционера. Рекомендуем книги по теме i_002.png Полка: О главных книгах русской литературы (тома I, II) Коллектив авторов i_003.png Полка: О главных книгах русской литературы (тома III, IV) Коллектив авторов