Он громко хохотнул и прошелся по ней масленым взглядом. — Сиськи у тебя ничего, но нам не подходишь. — Я ищу не работу, а развлечений. — А-а-а, — осклабился он, — ты из этих что ли?! — Мужчина поднял вверх указательный и средний палец, пошло проводя между ними красным языком. Это было отвратительно. Увидев презрительно скривившееся лицо Трейси, он загоготал во все горло. — Танец, или что погорячее? — Меня не интересуют танцы, — спокойно произнесла она и, найдя взглядом тоненькую блондинку с каре, добавила: — Меня интересует она. — Она?.. — Он почесал тяжелый подбородок и наклонился к ней. — Восемьсот баксов час. «Сколько?!» — про себя возмутилась Трейси, но на лице все же удержала маску невозмутимости. Через пять минут она оказалась в подсобном помещении: ящики с выпивкой стояли вперемешку с коробками со снеками и здесь же были залежи стеклянной посуды, они прошли дальше — в небольшую, но стильную винотеку: приглушенный свет, тяжелые деревянные бочки, стеллажи с бутылками. Трейси ни за что бы не догадалась, что винный шкаф, в котором красовались бутылки с длинным лебединым горлышком (пьют ли вообще вино в стриптиз-клубе?) таил в себе секрет. Бармен потянул за створку, открывая потайную дверь. Они спустились вниз: коридор, освещенный мягким светом, рассыпавшимся в стороны голубоватыми бликами, являл собой поразительный контраст с тем, что Трейси видела наверху, непосредственно в клубе. Ей даже показалось, что она попала в другой мир: ноги утопали в пушистом ворсе ковра, а стены были обтянуты серебристым шелком — ей не было надобности дотрагиваться, чтобы почувствовать приятную гладкость ткани, она буквально лоснилась чарующим блеском, как ухоженный круп дорогого скакуна. Впереди виднелась широкая арка прохода и доносились смех и веселые ленивые голоса, но ее повели в другую сторону. Следующий коридор был усыпан идентичными дверями: номеров или других опознавательных знаков Трейси не увидела, но бармен безошибочно открыл комнату посредине и, пропустив ее вперед, с пожеланием приятно потрахаться, оставил одну. Широкая кровать, с небрежно наброшенным алым, как кровь, атласным покрывалом, шест, столик с экспозицией в виде секс-игрушек, дверь, судя по всему, в ванную комнату, красный неоновый свет и тихая музыка. Трейси придирчиво осмотрелась и даже принюхалась к постели, прежде чем сесть, ровно за секунду до того, как вошла девушка. Узкие шорты и прозрачный топ сменил цветастый кружевной сарафан. Трейси сглотнула, вспоминая, что примерно такой же был и у нее когда-то, а еще: именно так могла выглядеть миссис Палмер лет в шестнадцать, сходство было поразительным. Трейси на мгновение ужаснулась догадке, посетившей голову, но затем успокоилась: у Меган ведь нет детей. — Привет, — притворно невинным голосом, произнесла девушка, и Трейси поняла: она старше, за двадцать и много курит. — Как ты хочешь? — А как нравится Дональду? — пошла ва-банк Трейси. — Не понимаю, о ком ты, — мягко проворковала она, не выказав никаких эмоций. Но танцевать начала, медленно и чувственно, в такт музыке, словно звучал не обычный электро-поп, а только ей известная божественная мелодия. Казалось, что она искренне наслаждается происходящим, поэтому Трейси отбросила идею предложить ей деньги за информацию. Мало ли к чему это может привести. Не стоит привлекать к себе излишнее внимание, а уж объясняться с охраной, что она здесь вынюхивает, было бы совершенно не желательно. Трейси, улыбаясь, лихорадочно соображала, что придумать? Как узнать хоть что-нибудь, не подставившись самой? — Меган, сбрось бретельки, — на ходу импровизировала она. Девушка подчинилась, отвечая: — Меня так иногда называют. Трейси внутренне засчитала одно очко в свою пользу. Пусть это не было доказательством, но, хоть косвенно, стало понятно, какого рода тайны скрывает мистер Палмер — это ведь даже не просто посещение борделя и услуги проституток. Он ходит к собственной жене, только молоденькой и свежей, практически девочке. И такие люди сидят в городской ратуше… «Меган» стянула кружевной верх, обнажая маленькие груди с неестественно яркими острыми сосками. Она осторожно коснулась их, играя и дразня, затем, облизнув пальцы, спустилась вниз, лаская промежность. Ее распущенные вульгарные движения настолько не вязались с невинной внешностью и имитируемым возрастом, что казались еще более порочными, чем есть на самом деле. Трейси едва сдержала желание отвернуться, словно ее забрасывают грязью, невидимой, но жутко смердящей. Девушка медленно приблизилась к ней, практически задевая губы яркими сосками и шепча: — Мне нравится быть с женщинами, они ласковые и знают, как сделать хорошо. — «Меган» либо наслаждалась своей работой, либо великолепно играла. Трейси сглотнула и прохрипела: — Прими душ. — Я чистая, — ответила та, нагибаясь к ней. — Я хочу быть уверенной. Девушка скрыла недовольство и поспешно кивнула: желание клиента — закон. Трейси дождалась, когда за дверью зашумит вода и, схватив сумочку, сбежала. *** Адам Стеклер допоздна засиделся в кабинете, разбираясь с повседневными вопросами, которые срочно требовали его личного внимания. Патрисия находилась рядом — она никогда не ложилась без мужа, всегда ждала, когда он закончит, чтобы вместе отойти ко сну. Но сейчас она не читала, как делала это обычно, — за книгой скрашивая ожидание. Патрисия нервно ходила взад-вперед, делясь с мужем своими опасениями, но кроме ироничной улыбки добиться ничего не смогла. — Ты бы мог поддержать меня! — вспылила она, показывая испанский нрав, который тщательно скрывала от чужих глаз, но ярко демонстрировала мужу. — Дорогая, я был бы рад, если бы Брендон и Наташа поженились, но ультиматумов сыну ставить не буду. Если он решит жениться — я приму любую. — Адам оторвал посеребренную возрастом русую голову от документов и недоуменно спросил: — И чем тебе так не угодила Трейси? — О, Адам, дело не в моих симпатиях и антипатиях. Она просто не подходит Брендону. Ты что, не видишь, как они похожи! — Вижу, — кивнул он. — Я вижу, что они прекрасно ладят. — Сейчас ладят, — не унималась Патрисия. — А потом? — «Потом» — еще не наступило. — Адам поманил к себе жену и, взяв за тонкую руку, усадил к себе на подлокотник кресла. — Пат, перестань нагнетать. Этим ты только испортишь отношения с сыном. Брендон у нас мальчик умный и сделает все правильно, когда придет время. Успокойся. — Он поцеловал запястье жены, но на ее лице уже застыло упорное желание взять все в свои руки. Адам, сдаваясь, только покачал головой. Презумпция невиновности на адвокатов не распространяется Весеннее утро дразнило ноздри прохладой и свежестью, удачно сдобренной ароматом булочек с корицей из кофейни за углом, — и если бы не двухчасовая тренировка, Трейси обязательно устроила бы себе поздний, насыщенный вредными углеводами завтрак. Она преувеличенно громко втянула воздух, насыщаясь исключительно запахом: подтянутый живот и упругая задница полезней, чем любая, даже самая вкусная, булочка. Погода постепенно налаживалась, переключаясь с зимнего режима и стимулируя желание прогуляться. Трейси жила всего в паре кварталов от зала, поэтому решила пройтись пешком и подумать на свежую голову. Вчерашнее приключение немного выбило из колеи: за всю свою карьеру ничего подобного она еще не проворачивала. А самое главное, Трейси смутно представляла, как использовать добытую информацию и использовать ли вообще? Это безусловно инструмент давления на противоборствующую сторону, хотя бы на уровне слухов и страха за репутацию, но то, как именно она его получила, не давало покоя. Она ведь копалась в личных вещах Брендона! Ей было очень стыдно перед мужчиной и нисколечко — перед адвокатом, только дело в том, что он для нее: два эти воплощения, и разделить их возможности не было. Брендон скорее всего поаплодирует ей, как юристу с сумасшедшим желанием победить, а вот женщину в ее лице пошлет к чертовой матери. Трейси прикидывала все «за» и «против», когда в сумке зазвонил телефон. Она, остановившись у кофейни, уже собиралась принять вызов, но взгляд споткнулся о сцену, разыгрывавшуюся по ту сторону прозрачного окна. За круглым белым столиком знаменитой пекарни «Магнолия Бейкери» сидела Меган Палмер. Это несомненно была она: осанка, изящные движение, гордо вскинутая голова — со вчерашней девицей не спутать. Но удивил Трейси не ее поздний завтрак в модном месте, а компания: смуглый, красивый, с выбритыми висками мужчина, который, даже сидя, казался очень высоким и очень опасным. С таким утонченную женщину из высшего общества просто невозможно представить рядом, а еще Трейси готова была поставить на кон свой самый крупный гонорар, если не с этим типом она вчера столкнулась в стриптиз-клубе. А татуировка — черные змеиные языки, обвивавшие шею, которые до конца не мог скрыть даже стоячий воротничок темно-серой рубашки, — только подтверждала это. Мужчина, накрыв руку Меган своей, настойчиво что-то говорил, а она в ответ только неуверенно качала головой. Через пару минут он запечатлел на ее губах короткий поцелуй и поднялся, а Трейси, негодуя, отступила от окна: не стоит привлекать к себе внимание — вдруг он тоже узнает ее? Она отвернулась в сторону, ожидая его ухода. — Меган, что вы делаете? — Трейси бросила сумку на соседний стул, усаживаясь напротив своей клиентки. — Трейси? — изумилась она, непонимающе хлопая глазами. — О, а что вы здесь делаете? — Неважно, что я здесь делаю, важно, чем занимаетесь вы. Трейси ведь не единожды спрашивала, есть ли у Меган мужчина, и каждый раз натыкалась на искреннее «нет». Врать адвокату — рубить сук, на котором сидишь. — Я вам объясняла, что во время процесса, пока вы еще официально замужем, должны быть чистой и непорочной, как Дева Мария. — Трейси, я… — А еще, — прервала ее Трейси и нетерпеливо махнула рукой, отказываясь от меню, предложенного подошедшим официантом, — я не работаю с людьми, которые мне лгут. — жестко закончила она. — Послушайте, я действительно солгала, — тон Меган был извиняющимся, а взгляд испуганным. Начинать все заново с другим адвокатом — катастрофа. — Но мы с Алессандро действительно практически не виделись все это время. «Да ты вообще знаешь, кто он? Как вы вообще могли познакомиться?!» — поджав губы, размышляла Трейси. Она-то примерно представляла, чем занимается этот Алессандро, поэтому речь Меган казалась сущим абсурдом. — Мы любим друг друга, — закончила миссис Палмер, а Трейси мысленно хлопнула себя по лбу. Ей нравилась Меган, деликатная и приятная, готовая на компромисс. Она не была подлой хищницей, которая идет по головам или всеми способами гадит мужу. Ей хотелось помочь. Трейси выдохнула, успокаиваясь: возможно, она погорячилась, и это свидание не даст гнилых всходов. — Давайте договоримся так: если я что-то говорю, спрашиваю или прошу сделать, вы — слушаете, отвечаете честно и исполняете. — Конечно, — осторожно кивнула Меган и, машинально поправив идеально-уложенные волосы, произнесла: — Тогда вам кое-что нужно знать. Трейси напряглась: таким тоном обычно хороших новостей не сообщают. — Я не хотела прибегать к таким методам, но если это поможет ускорить процесс… — Меган, помешивавшая ложечкой кофе строго по часовой стрелки и задумчиво разглядывая, как рассеивается взбитая пенка, подняла лицо и взглянула прямо в глаза собеседнице: — Трейси, я точно знаю, что Дональд пользуется услугами проститутки, и она… она… это так отвратительно, — так и не закончив, вздрогнула Меган. — Почему же вы раньше не сказали? — спокойно спросила Трейси, но на самом деле прикидывала, как поступить в этой ситуации. — Я говорила, что хочу мирного развода. — Ее голос казался смертельно усталым, словно она в сотый раз повторяет одну и ту же фразу. — Я не хотела вредить карьере мужа, но если нет другого выхода… У Трейси была уйма вопросов: как долго это продолжается? есть ли веские доказательства, что-то кроме слов? откуда она узнала? Хотя здесь как раз-таки все ясно: этот Алессандро пришел в клуб не для того, чтобы развлечься и отдохнуть, глядя на стриптизерш. Возможно, он имеет отношение к хозяину заведения или сам владеет им. Можно ли его словам доверять? Ведь все, что у них есть — догадки, пусть и дурно пахнущие, очень отдающие правдой, но все же. Трейси подумала о Брендоне. Сейчас ей само провидение давало карты в руки, но она все равно колебалась: внутренняя борьба между профессионалом, вопившим, что такой шанс нельзя упускать, и женщиной, желавшей просыпаться в объятиях довольного мужчины — шла нешуточная. Трейси собрала волю в кулак и приняла сложное решение: придержать этот козырь, по крайней мере, пока. — Меган, расскажите все, что знаете, и мы вместе подумаем, как нам это использовать и стоит ли. — Она намеренно выделила «мы», оставляя ее не просто клиентом, но и партнером, чтобы миссис Палмер воспринимала решение повременить обоюдным. Сейчас главное: хорошо все обдумать, выстрелить в оппонента они успеют, но необходимо проверить, что пистолет заряжен не холостыми патронами. *** Такси притормозило у старого жилого дома из красного выцветшего кирпича, Трейси тоскливо посмотрела на ржавые пожарные лестницы, нагромождение вывесок и киоск с исписанной баллончиком пластиковой дверью. Когда брат после окончания университета решил снять квартиру в Нижнем Ист-Сайде, она представляла себе эклектичный район, некогда бедный, основанный еще эмигрантами, но разросшийся и облагородившийся. А узкие улочки, тесно стоящие дома и многочисленные пожарные лестницы должны были добавлять колорита новеньким небоскребам, модным магазинам и уютным кафе. — Уникальный стиль и неповторимая атмосфера, — вслух, с изрядной долей скепсиса, повторила она слова брата, открывая дверь парадной. Роб воодушевленно рассказывал о скандальных вечеринках до утра и о горячем эспрессо в модном кафе в любое время суток. Может, это действительно так, только на вечеринки Трейси никто не приглашал, а за углом возле дома Роба ничего захватывающего или стильного не поджидало. Разве что лоток старого китайца, торговавшего какими-то снадобьями и травами. Трейси поднялась по лестнице и отрывисто постучала. С братом они вроде и живут в одном городе, но общаются редко: у нее много работы, он тоже говорит, что занят. Иногда, если появлялся свободный вечер или пара часов в выходные, как сегодня, она либо приглашала его к себе, либо приезжала сама. Родители прививали им семейные ценности, важность общности и крепкой родственной привязанности, но, к сожалению, Трейси с Робом не сильно ладили. Он считал себя идеалистом, она же — инфантильным, незрелым человеком; Трейси с возрастом стала практичной и целеустремленной, Роб говорил, что она превратилась в зануду. — Я принесла твои любимые булочки, — протягивая пакет, бодро сообщила она, но через пару секунд ее энтузиазм сошел на нет. — Что у тебя с лицом? — Трейси приподняла его подбородок, рассматривая сквозь льющийся дневной свет фиолетовый синяк и ссадину на щеке, пока Роб не дернул головой, избавляясь от нежелательного внимания. — Ерунда! — Роб, не дожидаясь, когда Трейси переступит порог, вернулся обратно к лежащему на диване ноутбуку. — Подрался. — Что значит — подрался? — не унималась она. — Тебе двадцать три, а не пятнадцать. — Давай ты не будешь включать мамочку! — упрямо вздернул подбородок Роб. — Она у меня уже есть. — Видно, тебе к ней на прием нужно.