— Да или нет, Трейси? — шепнул он. — Что? Я не понимаю? — Просто ответь: да или нет? — Твое плечо… — Трейси! — оборвал Марко дальнейшие препирательства. — Хорошо, но сначала ты ответь. — Его губы дрогнули в улыбке, впервые за сегодняшнюю ночь. — Твои люди убили Меган Палмер? Марко удивился — она видела это по резкому взмаху ресниц. — Нет, — коротко ответил он, и Трейси поверила, потому что знала: лгать Марко не стал бы, не потому что честный, а потому что ничего не боится, тем более, ее. — Тогда кто же? Он бережно коснулся пальцем ее щеки, провел вниз до пухлых губ, нежно и трепетно, в очередной раз удивляя, — Трейси и не предполагала, что он способен на нечто подобное. — Тебе ни к чему это знать, — сказал Марко. — Так что же: да или нет? Она шумно вдохнула, охватывая взглядом каждую морщинку, разлет бровей, волевой подбородок нависшего над ней мужчины. Ее тянуло к нему, безбожно и вопреки всему, а угроза его жизни взволновала и испугала. Как бы Трейси не противилась — Марко всё же удалось пробить дорожку к ее сердцу. — Да, — прошептала она прямо ему в губы. Сил сопротивляться его напору и собственным чувствам больше не было: она — всего лишь женщина, которой хочется просто любить и быть любимой. Трейси не знала способен ли Марко на любовь, но, возможно, ей удастся научить его. В том, что он влюблен, пусть и на свой манер, она успела убедиться. Трейси добровольно подставила губы для поцелуя, позволила ему теснее прижаться к себе, наслаждаясь его близостью искренне и без осуждения. Она обняла его за плечи, пылко отвечая на ласки, но задев бинты, опомнилась и уперлась ладонями ему в грудь, мягко отстраняя. — Твое плечо, — она посмотрела на соседнюю половину кровати, — ложись, я посмотрю. Марко вжался в нее, показывая, как изголодался за дни, лишенные встреч, и веско заявил: — Плечо для этого мне не нужно. — Марко! — Трейси даже толкнула его в грудь, и он послушно перекатился на свою сторону, преувеличенно громко вздыхая, но она успела заметить улыбку, самодовольную, мужскую — ему была приятна ее забота. Уже утром, когда молоко для капучино взбилось в воздушную пенку, а терпкий аромат кофе заполнил кухню, Трейси, коснувшись припухших от жадных поцелуев губ, задумчиво посмотрела в окно: ничего больше не будет прежним, даже летнее солнце теперь светило по-другому. Если раньше она могла оправдывать и убеждать себя, что встречается с Марко исключительно из благодарности за спасение, что просто отдает ему свое тело, которого он так упорно добивался, то теперь она была вынуждена признать: он стал ей нужен. Они вместе по обоюдному согласию двух взрослых людей, страстно увлеченных друг другом. Трейси взяла большую кружку и, продолжая смотреть на утренний город, сделала несколько осторожных глотков. К сожалению, кофе — единственное, что она могла предложить на завтрак, возможно, поэтому Марко, после весьма посредственной перевязки, так торопился уйти. Трейси ничего не могла с собой поделать: от одного вида покрасневших воспаленных краев раны и запаха антисептика у нее кружилась голова и тряслись руки. Марко терпел, — но разве был у него выбор? Трейси вздрогнула, кожей ощутив его присутствие, через мгновение Марко обнял ее за талию, поворачивая к себе лицом. Идеально сидевший темно-синий костюм, тонкий бордовый галстук, волосы уложены со знанием дела — перед ней снова был респектабельный бизнесмен, разве что отросшая за ночь щетина не вписывалась в образ, добавляя небрежности, но Трейси нравилось — так он больше был похож на обычного человека. Сейчас невозможно было даже в мыслях допустить вчерашнюю ситуацию, так разительно отличались друг от друга две ипостаси Марко. И Трейси надеялась, что раненого гангстера ей лечить больше не придётся. — Мне нужно идти. Трейси кивнула: Том полчаса назад привез костюм, а на запоздалое предложение угостить его кофе — утро как никак — ответил сухим отказом. Ей даже показалось, что он смущается оставаться в ее компании. Она вспомнила плотного, крепко сбитого водителя с мясистыми крупными чертами лица и коротким темным ёжиком волос — если это так, то внешность снова не соответствует содержанию. — Том, — она обернулась к окну и чуть привстала на носочки, выхватывая взглядом чёрный джип, — ждёт. — Я позвоню позже, — Марко легонько коснулся ее губ. — Куда ты хочешь сходить? Трейси удивленно вскинула голову — неужели у нее появилось право выбора? Сколько она боролась, отталкивала его, чтобы иметь что-то свое, свободное от горькой сладости вездесущего присутствия Марко. Чтобы выиграть — ей всего лишь надо было поддаться. — Может, начнем с чего-то традиционного: ужин и кино. — Кино? — переспросил он. По его интонации Трейси поняла, что в кинотеатре он давно не был и вряд ли планировал идти. — Я не знаю, но обязательно подумаю. — Она, едва касаясь, провела пальцем по левому плечу и, памятуя о качестве наложенной повязки, посоветовала: — А ты не забудь про визит к врачу. — Неужели волнуешься? — Нет, просто не хочу, чтобы тебе стало хуже в моей постели. Это может навредить моей женской репутации. Марко напрягся — Трейси мгновенно ощутила, как мышцы под ее руками сделались стальными, а игривое настроение, в котором он прибывал самого утра, испарилось. Она осторожно провела ладонями по лацканам пиджака, успокаивая его. — Если бы мне пришлось выбирать как умереть, то твоя постель однозначно была бы первой в списке, и плевать на твою женскую репутацию, — с обманчивой мягкостью закончил Марко. Трейси несмело улыбнулась — действительно, ничего больше не будет прежним. Если даже Марко научился шутить. По крайней мере, она надеялась, что умирать в ее постели в его буйную голову больше не придет. *** Трейси сидела за рабочим столом, сортируя почту и перебрасываясь с Сидни шутливыми замечаниями. Та пришла к ней со свежим ароматным кофе и намерением выпытать с кем же все-таки встречается Трейси. — Кто он? — поправив стильные очки, словно профессор на экзамене, серьезно спросила Сидни. — С чего ты взяла, что <i>Он</i> вообще есть? — О! — закатила глаза Сидни и начала демонстративно загибать пальцы: — Каждый вечер ты занята… — Не каждый, — запротестовала Трейси, но засмеялась, когда Сидни нетерпеливо отмахнулась, продолжая перечислять: — Отказываешься от вылазок на охоту. — Странно, что ты не отказываешься. Ты ведь с Дэном встречаешься. — А, — бросила Сидни. — Это так, несерьезно. Пока не встречу кого-то подходящего. — А Дэн, значит, неподходящий? — Он, как платье от Донны Каран: понимаешь, что оно тебе не подходит, но все равно примеряешь, так на всякий случай. — Цинично, — заметила Трейси. — Как они с нами, так и мы с ними. Но продолжим: вся светишься как после трех оргазмов подряд. Улики на лицо, и в твоих интересах идти на сделку со следствием. — Хорошо, — Трейси подняла руки, сдаваясь, и, склонившись к столу, заговорщически понизила голос и призналась: — Розовый кролик на батарейках. Сидни прыснула от смеха, но со своего конька не слезла: — Я тогда сама отгадаю. Хм… — Она деланно задумалась. — Как же звали того мужчину, с которым ты провела весь вечер в плавучем казино?.. Вспомнила! Марко Мариотти, — Сидни нарочито медленно назвала имя, затем воскликнула: — Да ты смутилась?! Неужели он! Трейси ничего не ответила, отвернувшись к монитору ноутбука, а Сидни уже серьезней произнесла: — Он ведь женат, правда? «Правда», — про себя подтвердила Трейси. Она и сама удивлялась насколько спокойно относилась к этому факту. С этой частью жизни Марко она не пересекалась. Его семья была полностью изолирована от глаз и ушей Трейси, наверное, как и Анжела строго оберегалась от такого рода открытий. Раньше Трейси и предположить не могла, что когда-нибудь будет встречаться с женатым мужчиной. Любые поползновения в свою сторону от несвободных представителей сильного пола пресекала тут же. Ты не полюбишь чужого мужа, если не будешь позволять ему приближаться к себе — Трейси всю сознательную жизнь руководствовалась этим принципом. Всегда, конечно, можно развестись, но багаж в качестве бывшей жены и детей ее не прельщал. У Марко детей не было — это радовало, но он никогда не разведется. Это Трейси усвоила четко. Нет, она не спрашивала, и он сам ничего подобного не говорил, но кое-что она успела уразуметь из того мира, в котором проходила часть его жизни: семья и в прямом, и переносном смысле чтились выше любой силы извне. Ее это удивляло. Удивляло как женщина в том обществе слепо подчиняется мужчине. Марко много проводил времени с ней, Трейси, и порой она забывала, что где-то там, в северной части Манхэттена, его ждала другая женщина. Которая терпела, безропотно принимала его частые отлучки и совершенно очевидные измены. Могла ли что-то в судьбе Анжелы Мариотти изменить Трейси? Когда-то она задавала себе этот вопрос и ответ был очевиден: нет. Не она, так другая, только разница между «сейчас» и «ранее» была в том, что уходить от Марко больше не хотелось. Трейси влюбилась и теперь всецело пила это чувство, наслаждалась моментом и купалась во внимании. Трейси понимала, что их роман конечен, но ее это не волновало. Она не претендовала на Марко целиком и полностью, поэтому не была угрозой их с Анжелой браку. — Вот черт! — воскликнула Трейси, наткнувшись на письмо из к Калифорнийской ассоциации адвокатов. — Мне нужно срочно в Сан-Франциско. — А что случилось? — Надо аттестацию пройти для подтверждение патента. Не пройду — отзовут разрешение на практику в Калифорнии. Сидни, пожалуйста, забронируй билет на сегодня. — На сегодня? — встрепенулась она. — Я, по-твоему, волшебница что ли? — Пожалуйста, — выходя из кабинета, взмолилась Трейси. — Я знаю, ты всё можешь. — Она поспешила к старшему партнеру — необходимо согласовать отъезд, — напоследок услышав, как Сидни фыркнула на такой откровенный подхалимаж. Самолет приземлился в аэропорту Сан-Франциско в четыре утра — Трейси клевала носом в такси, надеясь, добраться до отчего дома минут за двадцать и сразу завалиться спать. Утром ехать в ассоциацию, но для начала сон, пусть всего пару часов. Она хотела сразу поставить будильник, затем удрученно бросила мобильник в сумку — он разрядился еще в самолете. Утром она быстро оделась, на ходу глотая кофе и закусывая свежей булочкой с клубничной помадкой. — Сядь, поешь нормально, — опустив газету, прокомментировал лихорадочные сборы дочери Гаррет Полански — отец Трейси. — Пап, некогда, опаздываю. - Дорогая, — сложив руки на груди начала Шарлотта, — ты живешь в постоянной спешке, а это… — Ма-ма, — по слогам произнесла Трейси, сразу обрывая попытки залезть ей в голову. Шарлотта Полански — практикующий психотерапевт — практиковала, к сожалению для всего своего большого семейства, не только в клинике, но и дома. — Ну скажи хотя бы, как ты Роба уговорила улететь во Францию бухгалтером? — отбрасывая менторский тон, воскликнула Шарлотта. — Потом, всё потом. Люблю вас, — убегая, крикнула Трейси. Она села в одолженную у отца машину, завела мотор и, включив телефон, ошеломленно застыла: от Марко было больше десяти пропущенных. Она долго думала, стоит ли его предупреждать об отъезде, но решила, что сделает это уже по прилету. Они не планировали вчера встречаться — он был занят, а звонить на мобильный вечером Трейси не любила в принципе, все время боялась, что рядом может быть Анжела. Но, судя по всему, он ее искал и искал настойчиво. Трейси поставила телефон на громкую связь, набрала Марко и выехала из гаража. — Да, — его голос, спокойный, низкий, через пару гудков заполнил салон. — Привет, — бодро поздоровалась Трейси, Марко пару секунд молчал, но потом все же поздоровался. — Мне срочно нужно было улететь, я пропустила извещение от ассоциации… — Когда ты возвращаешься? — оборвал на полуслове Марко.