– Нет, не скажу, – ответил Пахомыч. – Играешь ты здорово. Но вот если, допустим, ты выйдешь против настоящего мастера – вот тут я сомневаюсь… – А ты не сомневайся! – засиял Никита улыбкой. – Обштопаем и настоящего мастера! Вот только где его взять такого мастера? В бильярдных – какие мастера? Для них что кий, что оглобля – все едино. – Ой, не хвались раньше времени! – покачал головой Пахомыч. – А я и не хвалюсь! – запальчиво возразил Никита. – Вот найди мне такого мастера, и ты увидишь, что будет! – Ну, а если найду? – не сразу спросил мужичок. – Ты? – Никита с веселым недоумением воззрился на Пахомыча. – Я. – Да кто ты такой? – Я Пахомыч. Я и есть мастер. – Ты? – уставился на мужичка Никита. – Мастер? – Ну да. Никита издал такой звук, будто подавился пуговицей, остановился посреди улицы и стал смотреть на Пахомыча уже не с веселым недоумением, а с веселым изумлением. – Что-то я ни разу не видел тебя с кием… – с сомнением произнес он. – Что ж ты не играешь, если ты мастер? – А с кем? – усмехнулся Пахомыч. – С каким-нибудь дачником, который не отличает кия от оглобли? – А, так ты хочешь, чтобы я сыграл с тобой! – весело хлопнул себя по лбу Никита. – Нет, не хочу, – спокойно ответил Пахомыч. – Это почему же? Пахомыч молча протянул Никите свою левую руку. Три пальца на руке были скручены так, будто кто-то пытался заплести их в косичку, да не заплел, а так и оставил пальцы в полузаплетенном, извивистом виде. Да и сама ладонь выглядела помятой и формой напоминала лодочку. – Ух, ты! – воскликнул Никита. – Это кто же тебя так? – Неважно, – уклончиво ответил Пахомыч. – Важно другое… – Оно конечно, – согласился Никита. – С такой-то лапой шары не покатаешь… Кий, может, и удержишь, а вот чтобы почувствовать его – ни-ни. А если кий не чувствуешь, то какой ты игрок? – Вот именно, – согласился Пахомыч, помолчал и сказал: – Это в прежние годы я был мастером! С кем я только не играл, кого только не обыгрывал! Вот тогда-то и знали Пахомыча! Весь юг объездил – от Тбилиси до Одессы! Знали меня, знали! Помнят и сейчас, но… – он развел руками. – Где сейчас те мастера? Как говорится, иных уж нет, а те далече… А какие деньги я зарабатывал с помощью кия! Каким богачом я был! В какой славе купался! Но все на этом свете рано или поздно проходит, а уж богатство и слава – в первую очередь. – Я, дядя, тебе, конечно, сочувствую и соболезную, – Никита склонил голову в показушной скорби. – Вот только не пойму – для чего ты мне рассказал жалобную историю всей твоей жизни? Мне-то для чего ее знать? Что мне с того? Какой прок? – Да прок-то есть… – Ну, и какой же? – Скажи, ты когда-нибудь пробовал играть в бильярд на деньги? – Это с кем же? – фыркнул Никита. – С теми жизнерадостными дачниками, которые с утра до ночи толкутся в бильярдной? Я им предлагал, так они меня чуть не побили! Они же за копейку удавятся! – Нет, не с дачниками, – сказал Пахомыч. – А с настоящими мастерами. – Так где же их взять? Ты же сам сказал, что они все повывелись! – Ну, кое-кто остался… – осторожно вымолвил Пахомыч. – И что же, играют? – Играют. – На деньги? – На деньги. – И где же мне их найти? – Нигде, – коротко и спокойно ответил Пахомыч. – Прямо-таки чудеса! – удивился Никита. – Они есть, они играют, а найти их нельзя! Это как так? – А вот так, – хмыкнул Пахомыч. – Игра-то – на деньги. То есть азартная. А за азартные игры у нас тюрьма полагается. Или ты этого не знал? – Да слышал, конечно… Но ведь все равно играют. – Играют, – согласился Пахомыч. – И будут играть. Азарт – пряник сладкий. Иногда слаще свободы. Но играют тайно. В потаенных местах. Так что как же ты их найдешь? Да если случайно и найдешь – так что с того? Кто тебя примет в их круг? Подумают, что провокатор… – И что же? – усмехнулся беззаботной усмешкой Никита. – Киями забьют, что ли? – Могут и киями, – спокойно ответил Пахомыч. – Но скорее ножом. – Ужасные слова ты говоришь, дядя! – Никита изобразил на своем лице шутовской ужас. – Я говорю правду, – все так же спокойно сказал Пахомыч, помолчал и добавил: – Туда без рекомендации не попадешь. – И кто же мог бы мне дать такую рекомендацию? – спросил Никита. – Я, – ответил Пахомыч. – Ты, дядя, меня удивляешь уже почти полдня, – сказал Никита. – И чем дальше, тем больше. Вот и рекомендацию ты можешь дать… Ну, так дай! На это Пахомыч ничего не сказал и молча пошел по улице. Никита последовал за ним. Какое-то время они шли молча: Пахомыч – впереди, Никита – следом. Затем Никита вдруг остановился, хлопнул себя по лбу и рассмеялся так весело и заразительно, что Пахомыч даже замедлил шаг и удивленно оглянулся. – Дядя, я все понял! – смеясь, сказал Никита. – Кто же делает такие дела бесплатно? Конечно, у тебя имеется свой интерес! Ну, так назови его. А то ты ведешь себя как барышня, которой сделали интересное предложение. С одной стороны, я согласная, а вот с другой – вроде как бы и не согласная… Говори, дядя, свой интерес, не таи его в душе! Обсудим и договоримся. Я человек веселый, со мной легко договориться. Пахомыч остановился, сошел на обочину дороги, встал под дерево, похлопал здоровой ладонью его по коре, задрал голову и долго смотрел на крону. Никите уже надоело ждать ответа, но он все равно ждал, потому что понимал – Пахомыч таким способом набивает себе цену. – Значит, расклад такой, – наконец сказал мужичок. – Я даю тебе рекомендацию, ввожу в круг игроков, договариваюсь об игре с тем или другим мастером… – Я что же, не могу договориться сам? – перебил Пахомыча Никита. – Можешь, – сказал собеседник. – Но проиграешь. – Это почему же? – оскорбился Никита. – Здесь есть свои премудрости, – пояснил Пахомыч. – С кем играть, когда, в каком городе, днем или ночью, в праздники или в будни… Ну, и так далее. Со временем поймешь. Но и это не все. Еще тебе нужно знать кое-какие хитрости, связанные с нашим ремеслом. Их много. Может, играешь ты и хорошо, но, не зная хитростей, что толку с твоей красивой игры? Проиграешь… Я говорю – проиграешь! – повысил голос Пахомыч. – И не спорь! Я знаю, что говорю. – И кто же меня научит таким хитростям и премудростям? – прищурился Никита. – А, понимаю! Наверно, ты… – Да, я, – спокойно ответил Пахомыч. – Вот тогда-то тебя и можно будет подпускать к настоящей игре. Но никак не раньше. – И чем же мне платить за такое твое добро ко мне? – Никита также подошел к дереву и тоже похлопал его по стволу. – Пятьдесят на пятьдесят, – сказал Пахомыч. – Это честная сделка. Другие, я знаю, за такие дела берут больше. А мне много не надо. Ну, так как? Договорились? – И что же, мы будем с тобой колесить по городам? – весело спросил Никита. – От Тбилиси до Одессы, – сказал Пахомыч. – И играть в бильярд? – Конечно. – На деньги? – А какой смысл играть просто так? Играть нужно на интерес. А просто так играй с дачниками и курортниками. – Так это же хорошо! – Никита от удовольствия даже выдал короткое потешное па-де-де. – Не люблю сидеть на одном месте! Люблю играть в бильярд! А уж на деньги тем паче! Хотя пока что на деньги и не играл. В общем, я согласен на все сто! Пятьдесят на пятьдесят! Так что не подведи меня, Кузьмич! – Пахомыч, – поправил Никиту мужичок. – Ну, тем более. Говори, что надо делать. Я готов! – Для начала – поучиться кое-каким секретам и премудростям. Учиться будем у меня дома. У меня есть бильярдный стол и вообще все, что нужно для учебы. Никита оказался на редкость способным учеником. Уже через неделю он знал наизусть все основные хитрости и уловки прожженных бильярдистов-мошенников: и о влажном бильярдном столе, и о фальшивых шарах, и о кривом кие, и о как бы невзначай сказанном слове, которое говорится аккурат в тот самый момент, когда соперник целит шар, и тем самым выбивает соперника из душевного равновесия, и об игре «в поддавки», и о многом другом. Усвоив все эти премудрости, Никита сдал экзамен взыскательному Пахомычу, и тот остался доволен учеником.