— Ничего я не знаю, но очень хочу узнать, от кого вы наслушались этих опасных бредней. А после лекции я поговорю с вами, рядовой. И с вашим соседом. Наша родина — мирная демократическая страна, противостоящая разрушительным инопланетным силам. Ради ее свободы мы готовы пойти на любые жертвы. Вы, безусловно, это понимаете и сделаете все возможное, чтобы стать отличными солдатами. Вам поможет в этом сержант Клутц, который в учебном лагере заменит вам родного отца. Я знаю, что у вас будут возникать самые разные вопросы, и это неудивительно — ведь вы только начинаете армейскую жизнь. Со всеми вопросами обращайтесь ко мне, я ваш советчик и наставник. Приходите в любое время. Я стану вашим другом, самым лучшим другом. — Он пустил по рядам стопку брошюр. — У вас есть десять минут на ознакомление с этой ориентационной брошюрой. А я тем временем поговорю с двумя вашими товарищами, явно заблуждающимися насчет политических реалий нашего мира. — Он показал пальцем на меня и на Мортона. — Да, да, я про вас. Выйдите на крылечко, ребята, потолкуем. Мы неохотно поднялись и вышли на крыльцо. Вскоре появился Гоу. — Солнышко как греет, правда, ребята? — Вы правы, сэр. Чудесная погода. — Ну-ка, признавайтесь, где вы наслушались вражеской пропаганды? Вы первый. — Он ткнул пальцем в меня. — Где-то наслушался, а где — не помню. Гоу широко улыбнулся. — Напомню. Вы слушали запрещенную радиостанцию. — Ошибаетесь, сэр. Разве необходимо кого-то слушать, чтобы понимать очевидное? Язык Мортона рыл ему могилу. Я опустил глаза и ковырнул землю носком сапога. — Простите, капрал, я хотел соврать, но вас не проведешь. Вы, конечно, правы насчет радиостанции… — Ага! Я так и знал! Проклятый спутник! Ни расстрелять его, ни заглушить — он надежно защищен и ведет передачу на многих частотах. — Сэр, я один-единственный раз слушал инопланетников. И, честно говоря, поверил — очень уж похоже было на правду. Потому-то и сказал сейчас… — Правильно сделали, что сказали, солдат. Это доказывает, что яд не успел глубоко проникнуть в ваш мозг. Запомните: дьявол всегда старается затронуть самые тонкие струнки человеческой души. Солдат должен превратить сердце в камень и верить только своим командирам. — Он ласково улыбнулся. Преданно глядя ему в глаза, я с жаром воскликнул: — Да, сэр! Вы совершенно правы! Я всегда и во всем буду верить командирам и очень рад, что вы не собираетесь нас наказывать… — Не собираюсь? Разве я это сказал? — Ласковая улыбка вдруг превратилась в недобрую ухмылку. — Да что вы, ребята! За такое на гражданке вам вкатили бы по году тяжелых работ. А здесь — армия, и наказание будет куда суровее. Ну, все, приятно было с вами побеседовать, возвращайтесь в класс. И до конца занятия постарайтесь осмыслить свой проступок. В будущем — если у вас есть будущее — вы не станете оспаривать мнение старших по званию. Мы пошли в класс, словно бараны на бойню. — Слушай, — прошептал я Мортону, — это правда, что он сказал? Насчет радиостанции? — Конечно! Разве ты никогда ее не слушал? Вообще-то мне передачи со спутника не нравятся — много пропаганды, мало информации. Но это не имеет значения. Нас отдадут под трибунал. — Ну и что нам теперь делать? Сидеть и ждать ареста? — А куда бежать? — мрачно спросил Мортон. Я вздохнул. Бежать, похоже, было некуда. Глава 10 Далекая сирена сдавленно рыкнула, глаза сержанта Клутца прояснились, тупое выражение исчезло под привычной маской ярости. — А ну, встать! — заорал Клутц. — Ишь, сачки, целый час отсиживали задницы! Ну, я вам сейчас покажу! Выходи строиться! — Я задержу этих двоих. — Гоу отделил нас с Мортоном от остальных. — Они будут наказаны за антиправительственную агитацию. Клутц с удовольствием вычеркнул нас из списка личного состава. — Отлично, Гоу. Главное, чтобы список был в порядке, а там хоть с дерьмом их съешьте. Дверь хлопнула, и мы остались наедине с капралом. Мортон был на грани обморока, я начинал злиться. Гоу достал блокнот и карандаш и обратился ко мне: — Ваше имя, солдат? — Скру У2. — Скру — военное имя, назовите настоящее. — Капрал, я из Пенсильдельфии, а там не принято представляться кому ни попадя. Гоу зло сощурился. — Острить вздумали, солдат! — Где уж мне, ведь вы сами — ходячая острота. Вы не хуже меня знаете, что единственная угроза нашему острову — это военные, стоящие у власти. Чрезвычайное положение выгодно только военным. Мортон пискнул от ужаса и вцепился в мой рукав. Но меня, что называется, понесло. Холодно улыбаясь, Гоу протянул руку к телефону. — Ну что ж, не хотите назвать имя — его из вас вытянет военная полиция. Кстати, вы не правы — чрезвычайное положение выгодно не только военным. Вы забыли о промышленных корпорациях, весьма заинтересованных в оборонных заказах. Армия и промышленность связаны одной веревочкой. Его слова сбили меня с толку. — Но… если вы знаете это, то зачем пудрите мозги солдатам? — По той простой причине, что я — выходец из богатой семьи фабрикантов и меня вполне устраивает сложившаяся ситуация. Пудря вам мозги, я выполняю свой воинский долг, а через несколько месяцев уволюсь в запас и вернусь к прежней роскошной жизни, которую я так люблю. Ну все, ребята. Сейчас за вами придут. Я благодарен вам за приятную беседу и хочу преподнести сувениры на память. Я стоял и тупо смотрел, как он выдвигает ящик стола. Когда спохватился и бросился к капралу, было слишком поздно. На меня уверенно смотрело дуло огромного пистолета. — На вашем месте, солдат, я бы не рыпался. Видите ли, я охотник и стреляю без промаха. И пристрелю вас без малейших колебаний. Если понадобится, в спину, — добавил он, когда я повернулся к стене. Я снова повернулся к нему лицом. — Отлично, капрал, — улыбаясь, сказал я. — Контрразведке известно, что в вопросах ориентации вы профессионал, но мне все-таки велели вас прощупать. Вы держались молодцом. Обещаю не докладывать начальству о ваших неосторожных высказываниях насчет военно-промышленного комплекса. Сам я — из бедной семьи, и мне ваши откровения, честно говоря, не по нутру. — Это правда? — пролепетал Мортон. — Да. И вы арестованы. Как видите, Гоу, наша беседа оказалась небесполезной — мы выявили предателя. Гоу пристально глядел на меня, не опуская пистолета. — Думаешь, я в это поверю? — Нет, не думаю. Но могу показать удостоверение. — Улыбнувшись, я сунул руку в задний карман новой формы. Вероятно, он неплохо стрелял по беззащитным зверушкам и бумажным мишеням, но для ближнего боя одной меткости недостаточно. Моя рука на миг отвлекла его взгляд, и этого мгновения хватило, чтобы другой рукой треснуть его по запястью. Пистолет коротко прошипел, что-то гулко ударило в стену за моей спиной. Мортон с визгом отскочил. Второй раз Гоу выстрелить не успел — мое колено воткнулось ему в живот. Пистолет упал на пол, а капрал рядом с ним. — Неплохо, Джим. — Я похлопал себя по плечу. — Рефлексы в порядке. Мортон вытаращенными глазами посмотрел сначала на меня, затем на бесчувственного капрала. — Ч-что п-происходит… — запинаясь, пробормотал он. — То, что видишь. Не волнуйся, ты не арестован, — это была всего лишь уловка. Придвинь-ка стол к двери. Из опасения, что отпрыск миллионера очухается раньше времени, я поднял пистолет. Что же теперь делать с этим баловнем судьбы? Идея! Опустившись на корточки, я расстегнул на нем мундир. Вот она, моя соломинка — капральская форма! Когда меня хватятся, то будут искать зачуханного новобранца, а не цветущего, одетого с иголочки капрала. Молодец, Джим! Ты заслужил это звание! Я стащил с капрала штаны и сапоги и присвистнул от удивления — Гоу носил златотканые трусы. Все-таки мне повезло, что он слегка отяжелел от спокойной жизни. Мундир пришелся мне впору. А ботинки — нет: у него были маленькие ступни. Придется носить свои. Я вытряхнул капральские карманы и, кроме множества монет и портсигара с черными сигаретами, обнаружил маленький перочинный нож. С его помощью я разрезал на полосы свою форму и надежно связал Гоу. Оставшиеся полосы я использовал в качестве кляпа. Смерть от удушья капралу не грозила — он неплохо дышал через нос. — Ты собираешься его убить? — спросил Мортон. — Нет. Я хочу, чтобы он полежал спокойно, пока я осуществляю вторую часть плана. К счастью, Мортон не спросил, какого именно. В классе не было укромных мест, куда бы я мог запихать капрала. Хотя… там был стол. — Мортон, встань-ка к двери и вообрази себя замком. Если кто-нибудь попробует ее открыть, навались всем телом. Я отодвинул стол от двери, затолкал под него связанного капрала, затем — чисто рефлекторно — порылся в ящиках стола. Там оказалась только папка с бумагами. Зажав ее под мышкой, я отошел полюбоваться на дело рук своих. Капрала не видать. Будем надеяться, что его найдут не сразу. — Ну, что теперь? — бодро произнес я. Мортон жалобно пискнул: