– Обедняешь, когда сам председатель обобрал до нитки! – Вы имеете в виду Николая Ивановича? Виктор Григорьевич кинул на него подозрительный взгляд затравленного невзгодами человека, как бы решая, стоит ли посвящать в эти дела сыщика с Петровки, но потом обреченно махнул рукой, видимо, припомнив старую пословицу: семь бед – один ответ! И такая ли уж, в общем, беда появление в их офисе милиционеров? – Рыжов заключил с латвийской фирмой «Гелиос» договор на поставку сборных домов, вбухав туда огромные суммы, собранные с акционеров, и неизвестно как полученные кредиты, которые он взял без ведома совета директоров. – Сделка была незаконной? – Почему? – вымученно улыбнулся Виктор Григорьевич. – Рыжов заставил совет директоров одобрить ее, обещая скорую и немалую прибыль. Николай Иванович вообще предпочитал авторитарный стиль руководства, никого не посвящая в суть своих замыслов, тем более он имел контрольный пакет. Много раз ему удавались весьма сомнительные, но очень выгодные сделки, он проворачивал их, используя свои сильные связи. – Вам известна хотя бы одна из этих связей? – быстро спросил Серов. – Нет, – отрицательно мотнул головой Юдин. – Рыжов и близко к ним никого не подпускал. Виктор Григорьевич предложил сыщику сигарету. Серов не отказался, и они закурили. Но после такого многообещающего вступления Сергею не терпелось узнать, что произошло дальше. – Вы начали с «Гелиоса», – напомнил он. – Да. Потом Рыжов вдруг исчез, а сегодня я обратился в представительство «Гелиоса» и узнал, что договор расторгнут, а деньги получены в Риге. По условиям контракта это мог сделать только сам Николай Иванович. Серов был ошарашен: как же так, ведь он проверял, Рыжов не мог выехать из страны! Но, получается, он в Риге, в то время как его семья, компаньоны и сотрудники МВД не имеют ни малейшего представления о его местонахождении! – И как велика сумма? – чуть осипшим голосом спросил он. – Пятьдесят миллионов долларов США, – буднично сообщил Юдин. Пятьдесят миллионов долларов – даже у видавшего виды Сергея чуть не отвисла челюсть. Да, от такого удара акционерное общество вряд ли оправится! Но получение денег в Риге?! Что это – фантасмагория или ловкий ход изощренного финансового махинатора? Сразу всплыла в памяти цепочка – приватизационный фонд, банк, а теперь и акционерное общество! Однако, если быть беспристрастным, нельзя сбрасывать со счетов, что Рыжова могли заставить заключить контракт – мало ли, в чем он был замешан и какими компрометирующими материалами располагали на него его же друзья-приятели, именуемые на профессиональном языке «связями», – а теперь Николай Иванович, сыграв свою роль, стал трупом, а деньги получены иными лицами. Такое вполне вероятно, особенно в условиях российского беспредела! Занятная получается картинка. Тут бедная Лариска и ее мамаша не могут ума приложить, на что им существовать, хотя у них квартиры ломятся от антиквариата и вообще можно пойти работать, а их отец и муж за границей снимает со счетов в банке бешеные суммы. Конечно, если после очередной аферы остался в живых: за пятьдесят лимонов «зеленью» грохнут не поморщившись. – Что за фирма «Гелиос»? – Вы, наверное, и по поводу Рыжова? – поднял на сыщика усталые глаза Юдин. – Я сделаю вам распечатки договора и всех приложений. Он есть у нас в компьютере бухгалтерии. – Боюсь, уже нет, – вздохнул Серов, вспомнив, в какой компьютер велели вставить дискету Пете и как тот трясся от страха, вспоминая Лечо и компанию. Не иначе, за этим Лечо стоят серьезные люди, коли они проворачивают такие крупные международные аферы. Но все равно: вот он, конец нитки, пойман! И теперь терпеливо и настойчиво начнем разматывать проклятый клубок! – Я вас не понимаю, – вернул его к действительности Юдин. Ах, как искренне жаль неудачника, связавшегося с проходимцами! Сергей коротко объяснил Виктору Григорьевичу, зачем в их офисе появился парень с длинными волосами, и попросил дать координаты «Гелиоса». – Его возглавляет некий Римша, – полистав блокнот, сообщил помрачневший Юдин и продиктовал адрес и номера телефонов. Нахмурив лоб с ранними залысинами, он ненадолго задумался и немного смущенно признался: – Знаете, если бы этот преступник, которого вы поймали, проник сюда вчера утром, я бы мало чем смог быть вам полезным. «Вот даже как, – отметил про себя Сергей. – Значит, мы успели вовремя, а неведомый противник опоздал на один ход!» – Скажите, – Юдин утомленно прикрыл глаза, – можно ли официально обратиться в органы, чтобы разобрались с этой историей и господином Рыжовым? – Даже нужно! Делать здесь было больше нечего, и Сергей, пожав на прощание влажную холодную руку Виктора Григорьевича, оставил его наедине с невеселыми мыслями. В приемной кареглазая Танечка, обернувшись от компьютера, на котором она готовила деловое письмо – только зачем теперь им все это? – одарила Серова лучезарной улыбкой. – Всего доброго, Сергей Иванович! «Вот даже как?» – усмехнулся Серов и в тон ей ответил: – Всего доброго, Танечка. Спускаясь по гулкой лестнице, он думал: сейчас придется везти Петьку в участок, оформлять задержание. Станет ли он «стучать», когда пройдет первый испуг? В том, что он покатит «телегу», дабы выглядеть героем в глазах окружающей публики, Сергей не сомневался, а вот как со «стуком»? И еще Лариска! Тут одно из двух: либо ее папаша отъявленный вор и мошенник, либо он убит, но все равно до этого успел прокрутить не одну крупную аферу. Чего ни скажи дочери об отце, ей все не сахар. Кому приятно узнать такое о своем родителе? Или ему пойти по пути наименьшего сопротивления, предоставив все самой судьбе, – вообще ничего пока не говорить? В участке патлатый Петя начал проявлять строптивость. Сначала он сообщил, что его фамилия Карцев, зовут Петр Николаевич, назвал год рождения и адрес. Пока Тур проверял его данные и связывался с дежурным по Управлению, чтобы выяснить, нет ли на Карцева каких-либо компрометирующих материалов, Петр Николаевич попросил лист бумаги и ручку. После чего быстро и довольно складно накатал заявление на имя прокурора города Москвы, жалуясь на неправомерные действия сотрудника милиции. Ознакомившись с сочинением Карцева, выполненным почти каллиграфическим почерком, Сергей лишь удивленно покрутил головой. Если верить Петру Николаевичу, он вообще не был в офисе «Кимура», никого не бил кастетом, а блюстители порядка схватили его на улице и привезли в городской отдел, где, угрожая физической расправой, вынуждали сознаться в несуществующих грехах. Серов отложил заявление. – Далеко пойдешь. – Как договаривались, крестный, – нагло ухмыльнулся Карцев. – Вы заявленьице-то под сукно не кладите, дайте ему ход. – Непременно, – уверил Тур и достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. – Знаешь, что это? Объяснение секретарши из офиса. А еще мы напишем рапорта, где во всех подробностях… – Не надо, – прервал его Карцев. – Я переписываю заяву прокурору, а вы обходитесь без лишних подробностей. Договорились? – Подумаю, – пообещал Серов. – А ты пока перепиши «телегу». И не забудь, на чем мы столковались. – Как можно? – Петр заправил волосы за уши и принялся старательно переписывать жалобу. «В одиночку его не отправишь, – наблюдая за ним, тоскливо думал Сергей. – Хотя ох как надо его подержать в полной изоляции. Но об этом можно лишь мечтать: все следственные изоляторы и “предвариловки” забиты до отказа. Для очень серьезных “деловых” и то не найти одиночки, а чего уж такая шелупонь. И пути циркуляции информации между тюрьмой и волей еще никому никогда не удавалось полностью перекрыть – даже НКВД в годы полного разгула ежовщины и бериевщины. Сейчас и подавно: все продадут и купят. Следовательно, если Лечо связан с серьезными людьми, то он мгновенно узнает о задержании своего посланца. И насторожится! Мне это совершенно ни к чему, но я бессилен что-либо сделать. Противно до тошноты, но факт!» – Где «Каштан»? – решил уточнить Серов перед тем, как отправить Карцева в камеру. – Какой каштан? – тот очень натурально изобразил полное недоумение. – Не шейте мне новое дело, гражданин начальник. «Все, замкнулся, – понял Сергей. – Боится Тура и вообще всего и вся боится. Больше он ни слова не скажет, все впустую. Надо было его на этот “Каштан” еще там, во дворе колоть! Обмишурился я маленько, думал, еще успею узнать». – Ладно, иди, – махнул он рукой, и Владимир передал Карцева дежурному милиционеру. – Я тебя, Петя, еще навещу. – Буду рад, – обернулся Карцев. – Но, думаю, я здесь долго не задержусь. – Это точно, – кивнул Тур. – Переедешь в «Бутырку» или «Матросскую Тишину». Хлопнула дверь, по коридору прокатился звук шагов: «волосатик» начал тюремную одиссею. – Давай заедем куда-нибудь перекусить, – предложил Серов. – Ты с Танечкой хоть чайку попил, а мне даже стакан минералки выпить не удалось. – Поехали, – согласился Володька. – Я знаю одно местечко: прилично и недорого… В свой кабинет они вернулись, когда уже начали спускаться сумерки. Дождь наконец-то прекратился, но тучи висели низко, словно хотели накрыть город непроницаемой пеленой душного тумана, затопить им улицы, площади, переулки, чтобы люди и днем блуждали, как ночью, когда не горят фонари. Подобное ощущение испытывал Сергей: кругом клубящийся непроницаемый туман и более ничего. Правда, в нем мелькнул один призрак, обретший плоть, и даже удалось узнать его кличку – Лечо! Но ни одной тропки к его тайному обиталищу не видно. И как верить Карцеву, сколь правдив человек, насквозь пропитанный страхом? Вообще вся эта история оставила неприятный осадок на душе, как будто сделал нечто мерзопакостное, но сама жизнь постоянно заставляет играть на грани фола! Распусти сопли, начни соблюдать каждый параграф и букву далеко не совершенного, сильно отстающего от реалий жизни Закона, и ты не раскроешь ни одного преступления. Никогда! Законодатель не только вечно тянет с принятием новых законов, но и совершенно не знает, какова в действительности криминальная обстановка и в каких условиях приходится работать сыщикам, следователям, экспертам. Откуда ему знать? Он заседает! Если хорошенько приглядеться к составу заседающих, то вслед за развенчанным пролетарским вождем невольно воскликнешь: «Страшно далеки они от народа!» Себя Серов с народом не отождествлял, однако при любой власти находился в глухой оппозиции к ней, пытаясь уйти во «внутреннюю эмиграцию», замыкался в себе, своем тесном мирке. Поразмыслив, Сергей пришел к выводу, что действовал сегодня правильно: Карцев отдал ему самое важное из того, что знал, а остальное уже полное фуфло. Серьезные люди не отправят на дело человека, который много знает: пойдет простая пешка! При задержании из нее можно вытрясти не больше одной связи или явки. А как не поверить в серьезность публики, пытающейся скрыть следы уплывших за кордон пятидесяти миллионов долларов США? Связь он вытряс, а теперь надо торопиться. Душа чует, надо, пока эта связь существует! – Боевое задание, старший лейтенант Тур, – Сергей лукаво прищурил глаз. – Срочно выясни, что представляет собой заведение «Каштан» и где оно находится. – Сергей Сергеевич? – понимающе кивнул Володька. – Не только… Когда я с «волосатиком» потолковал по душам, он раскололся, что на поход в «Кимур» его подписал некий Лечо из «Каштана», а вот из какого и где он, не успел уточнить. – Значит, если «Каштан» один и тот же, в нем сходятся две линии: Сергей Сергеевич и Лечо? – Не загадывай, а действуй! Мне тоже нужно сделать несколько звонков, – он подвинул ближе свой телефонный аппарат. Сумма в пятьдесят миллионов баксов будоражила мозг, поэтому первым делом он начал выяснять у розыскников, занимавшихся Львом Александровичем Трапезниковым – или по крайней мере еще пытавшихся делать вид, что они его ищут, – и в Управлении по борьбе с экономической преступностью, не поступало ли на разыскиваемого гражданина заявления о хищении им денег? Ответа он ждал с замиранием сердца, но ему равнодушно сообщили, что с подобными заявлениями никто не обращался. Вытащив пустышку, Сергей приуныл – видно, придется проверять по всем округам и управлениям. М-да, с учетами, конечно, есть некоторая неразбериха, но, с другой стороны, где ее нет? Так, теперь звоночек старому приятелю, который сейчас служит в налоговой полиции. – Слушай, у меня к тебе дело, – после взаимных приветствий и обмена ничего не значащими новостями сказал Серов. – Пару месяцев назад пропал некий гражданин Трапезников, а потом замочили его супругу. Не в службу, а в дружбу: проверь его счета в банках: остались ли на них деньги? И еще меня очень интересуют валютные счета. – «Замочили»… – беззлобно передразнил приятель. – Выражаешься, как твои клиенты. – С кем поведешься, от того и наберешься… Как насчет счетов? Или ограничимся борьбой за чистоту великого и могучего русского языка?