Ночь. Фонарь. Мужик со спущенными штанами и членом в руке, и парень, дёргающий за застрявший в теле своей жертвы металлический прут. Прут и правда застрял, я дёрнул его раз, второй, третий… И, наконец, бросил эту бессмысленную затею. Я остался без оружия. Бугай торопливо наклонился, пытаясь натянуть штаны, а я не стал мешкать, в два шага приблизился к склонённому предо мной словно в поклоне противнику. — Поздоровайся с папочкой! — Сказал я, и врезал со всего размаха коленом в его лицо. Что-то противно хрустнуло, бугай пошатнулся и завалился на жопу. Я прыгнул сверху, завалил его и стал наносить удары по его голове, челюсти, скулам, впалому носу. Он резко обхватил меня за пояс и перевернулся вместе со мной. Миг, и мы поменялись с ним ролями, теперь я снизу, прикрываюсь от тяжёлых ударов и еле дышу от веса грузной туши, придавившей меня. Одна его рука на моём горле, вторая обхаживает кулаком лицо. Наверное, он бы меня придушил просто своей массой или расквасил лицо в лепёшку, если бы я вдруг не почувствовал, как он трётся и тыкает своим голым шлангом в мой живот. — Тварь! — Прохрипел я, вонзился своими большими пальцами в его глаза, вдавливая их, и выскользнул из-под туши ублюдка, как только его хватка начала слабеть. Накинулся на него сверху, взял шею в захват и принялся душить. Два раза получил затылком в нос, из которого тут же полилась горячая густая юшка, но не отпускал. Он пытался встать, но я не давал, ставя подсечки, роняя его и разбивая его морду об асфальт. С долгую и бесконечную минуту мы боролись, пока я не почувствовал, как он начал затихать и хрипеть. Ещё секунд десять, и он обессилено рухнул, перестав бороться и сопротивляться. Я высвободил свою руку, прижатую дохлой тушей к асфальту, отодвинулся от мёртвого ублюдка, и прислонился с холодной стене, на секунду прикрыв залитые потом и кровью глаза. Было непросто. Совсем непросто. Несостоявшаяся жертва, тихонько встала на ноги, и, словно мотылёк, быстро-быстро побежала на свет неоновой вывески, с опаской оглядываясь на меня и пряча свои бесстыжие сиськи руками. Вот так и спасай людей. Ни спасибо, ни пожалуйста, ни благодарностей! И чего это на меня нашло? Зачем? Решил поиграть в Героя? Нихрена! Дело не в этом, наверное. Или не только в этом. Я посмотрел на трясущуюся окровавленную руку, капельку крови упавшую с пальцев на землю. Мне так этого не хватало! Самой обычной мести. Настоящей, кровавой и смертельной мести! А ещё, этот урод, с оголённым членом, очень сильно напоминал мне об одном французике, который предал меня в той жизни и закатал меня в расплавленный свинец. Прям брат близнец какой-то. Может предок? Может. Будет забавно, если это действительно так, если Сой теперь никогда не родится. Будем считать, я теперь отомщён… Домой я вернулся поздно, или рано. Это смотря с какой стороны посмотреть. На улице уже начинало светать. Залез через окно, принял душ и завалился спать. Сегодня тренировка будет попозже, нужно отоспаться… Проснулся, полон сил и энергии, словно проспал часов двенадцать. На часах восемь утра. Никуда не хотелось вставать. Просто лежать и размышлять. Ничего я не упустил, никаких следов не оставил на месте преступления? Неудавшаяся жертва двух дегенератов меня точно не опознает, вначале было темно, да и она была в шоке, а затем моё лицо и родная мать не узнала бы, так его качественно разукрасил тот боров. Кровь, слюни, пот, волосы – этого дерьма я оставил много. Всё зависит от того, как здесь работает правосудие и система поиска. И как тщательно будут искать того, кто завалил двух ублюдков. Вряд ли у них безупречная репутация, вряд ли на поиски их убийц бросят все силы. Хотя, такой вариант не исключён. Ладно, если ко мне придут копы, буду строить из себя невинного ботаника. Скажу, гулял ночью, увидел насильников, решил помочь. Меня избили и хотели снасильничать уже меня, но пришли добрые дяди, убили злых и ушли. Кто, как – не видел, сам был в шоке. А девка… Ну её слово против моего, если её вообще найдут. Вроде, всё логично. Ну и хорошо! На этой прекрасной ноте, я закрыл глаза и коснулся Узора Взора. Сознание тут же покинуло тело и я мысленно унёсся в сторону того переулка, где сейчас мерцали три отпечатка разума. Коснулся одного из их, и открыл глаза в чужом теле. Трое мужчин стояли в переулке над трупами моих вчерашних жертв. Один из них сидел на корточках и задумчиво разглядывал изуродованное моими стараниями лицо Дона. Второй стоял рядом, и бросал косые взгляды на тощего, так и лежавшего там, где я его оставил с прутом в спине в огромной луже коричневой крови. «Я» стоял над этими двумя и смотрел по сторонам. Взгляд остановился в том углу, где сидела девчонка, зацепился за пару клочков одежды, пуговицы на асфальте, и снова вернулся обратно. — И никто ничего не слышал и не видел… — Едва слышно пробормотал мой носитель. — Может это всё-таки послание? От Джимми? — Подал голос тот, что стоял на корточках. — У нас сейчас нет войны с Джимми. Я тебе уже третий раз говорю. Ты тупой? — Тогда я хер его знает! Я перебрал все варианты. — Мужчина поднялся с корточек, отряхнулся, словно испачкался где-то, и отошёл от трупа подальше. — Я думаю, у парней здесь была стрелка, и тот, кто пришёл на стрелку, оказался им не по зубам. — Подал голос третий участник. — О всех стрелках они должны докладывать мне. Не было у них вчера стрелок. — Да ладно! Прям они никогда не нарушали правила? Может несерьёзная стрелка, поначалу. Или может, зацепились с кем-то, когда вышли покурить или подрочить друг дружке, и сразу нарвались. — Чужих здесь не бывает, а свои не стали бы мочить Дона и Дрища. Помяли бы, да и отпустили. Ладно, вызови парней, пусть приберут здесь. — Копам не будем сообщать? — Блядь! Ты дебил? Нахрена нам здесь копы? Парни вывезут жмуров на свалку, и сбросят там. А виновников мы и сами найдём, рано или поздно. — Да понял я. Не кипятись! Просто на всякий спросил. — Сука! Бесишь меня с самого утра. С тех пор, как вломился ко мне и снял с той крали. Я только вставил ей по самые нехочу, а тут ты! Дебил! Пошли в клуб, здесь больше нечего ловить. — Шефу будем говорить? — Блядь! Заткнись, а! Что не слово – то образец твоего дебилизма! Наверное, ещё с час я наблюдал за этой тройкой глазами их бригадира. Они посидели в баре, полапали официанток, выпили, потом ещё выпили. Сходили в туалет, покурить и снова за барную стойку. Об убийстве в переулке больше ни слова, словно они дружно выкинули этот досадный случай из головы. Я прервал связь и вернулся к себе в комнату. Подпрыгнул с кровати, сделал сотню приседаний и сотню отжиманий, и даже не вспотел. Нормально! А ведь в самом начале даже десяток раз отжаться было проблемой. Умылся, принял душ и спустился вниз.За столом сидели две симпатичные девушки.Моямачеха и сводная сестра Ольга.Они мило беседовали и шутили, о чём-то шушукались и улыбались друг дружке. — Доброе утро! — Поприветствовал я девчонок и сразу свернул в сторону холодильника. Вытащил оттуда кусок запечённого мяса, бутылку сока и сел за стол. — Майки! Я думала, ты в школе. — Обеспокоенно сказала Эля. — Что-то неважно себя чувствую. — Ты заболел? — Что-то незаметно! Почти одновременно высказались девушки. Элеонора хмуро взглянула на дочь, и та сделала вид, что ничего не говорила. Затем наклонилась в мою сторону через стол, протянула руку и потрогала мой лоб. В глубоком разрезе её нового платья мелькнули волшебные груди и показались ореолы сосков. Я сглотнул подступившую к горлу слюну и замер, словно загипнотизированный этим зрелищем. — Вроде, нормально. — Эля села на свой стульчик, но тут же подскочила с него. — Сделать тебе травяной чай? От простуды и от отравления. — Не откажусь, спасибо! Мне просто нужно отлежаться, или прогуляться. Элеонора засуетилась у плиты, а Ольга подозрительно поглядывала то на мать, то на меня, уминающего кусок мяса. — Не похож ты на больного. — Не выдержала сестричка. — Может, просто решил прогулять, чтобы в школе не чмырили? — Оль! — Одернула её Эля. — Майки заболел. — Сделала вид, что не услышала окрик матери девушка. — Сделайте ему клизму. Он очень любит, когда ему в жо… — Ольга! — Гораздо громче и строже прервала дочку Элеонора. Девушка рассерженно фыркнула, резко поднялась со своего места, громко отодвинув стул, и ушла, с размаху хлопнув дверями своей комнаты на первом этаже. Вот мелкая заноза! Сто пятьдесят пять сантиметров вредности и злости, она совсем не походила на свою мать внешне, являясь её полной противоположностью. Небольшого роста, худая, с маленькой грудью и узкими бедрами, чёрные короткие волосы, едва достающие до плеч, карие, почти чёрные глаза, бледное, но красивое в своей стервозности лицо с тёмными накрашенными губами. Не похожа совсем! Может она в своего отца? Элеонора поставила передо мной горячую кружку и села напротив. — Прости её! Оля это не со зла. — Вступилась она за свою дочь. — Просто… Её бросил парень, она завалила один экзамен, теперь готовится на пересдачу, и отец не дал ей денег на отдых с друзьями. Сказал, что потратил всё на твоё лечение. — Элеонора потупила взгляд, словно это была её вина. — Понятно, я кругом крайний. — Нет. Но она так думает. Я поговорю с ней. — Спасибо! — Ешь, пей. Я пойду к ней, мы давно не виделись, я соскучилась. — Хорошо… — Кивнул я и остался в столовой один. Быстро закинул в рот остатки еды, допил чай, собрал свой рюкзак и вышел из дома. Мой график остался без изменений. Сегодняшнее ночное приключение показало, этому телу очень нужны тренировки и развитие. Глупо рассчитывать только на регенерацию. А значит, сегодня тренировка на площадке, потом к парням в зал, потом снова на площадку. Хотя, может последнее не обязательно, можно зависнуть у парней на тренажёрах. Немного увеличить объём мышц тоже не помешает… Домой я вернулся поздно. День прошёл, как и планировал, вот только Андрюха, кажется, немного увлёкся. Такое чувство, что он задался целью или замучить меня до смерти или сделать из меня мирового чемпиона. — Не бери в голову. — Махнул в сторону брата Роман. — Если младший берётся кого-то тренировать, то делает это, как будто готовит на мировые соревнования. А ты ещё и не сдаёшься, словно двужильный. Другой бы давно свалился, а ты всё молотишь и молотишь по груше, без остановки. Это твой Дар? Умеешь восстанавливать силы? Как легко, оказывается, меня можно просчитать. То, что меня не спалили дома и в школе, это скорее везение, или сыграла на руку замкнутость старого Майки, но никак не моя заслуга. Профессионал сразу определил, что во мне не так. — Да, — не стал отнекиваться я. — Что-то типа того. — Понял. — Кивнул Роман. — Повезло тебе… Дома было подозрительно тихо. Ни ссор, ни ругани. Отца снова нет дома. Весь в работе, не покладая хера трудится и зарабатывает нам на корочку хлеба. Из-под двери спальни Ольки, отсвечивала тоненькая полоска света и доносились тихие женские голоса. Мать и дочь вместе. Соскучились. Не поднимаясь к себе, я быстро перекусил, закидав в себя всё, что нашёл на печке, и только спустя полчаса направился в свою комнату. Из спальни сестры так никто и не вышел. Наверное, им было не до меня. Ну и ладно!