— Доброе утро! — Ответили мы дружно, за что я получил ещё один гневный взгляд от сестры. — Ваш отец не смог позавтракать с нами сегодня, но обязательно будет к обеду. Майки, можешь после школы не задерживаться, соберёмся все вместе? — Да, конечно! — Я отхлебнул из чашки и закусил булочкой. Сестра хмурилась и подозрительно на нас поглядывала, словно подозревая в чём-то. — Ладно. Вы, как я вижу, поели, я вам не нужна. Тогда я в душ и по магазинам, нужно скупиться на обед. Оль, ты со мной? — Да, мам. Прогуляюсь, проветрю голову. — Голоском послушной и примерной дочери ответила та. — Отлично! Собирайся! — Элеонора развернулась и так же стремительно, как и появилась здесь, упорхнула из комнаты. — Что это было? — Спросила Ольга, как только за Элей захлопнулась дверь спальни. — Что именно? — Почему вы не рычите друг на друга, почему ты с ней так легко соглашаешься? Почему ты такой спокойный и ровный, не ноешь и не жалуешься на свою никчёмную жизнь, а просто молча сидишь и пьёшь кофе? — Кофе вкусный. — Пожал я плечами, словно это всё объясняло. — Не беси меня, гомик! — Фу! Как грубо! — Поморщился я и снова сделал глоток из чашки. — Пять минут назад ты не хотела со мной разговаривать. — Вот! — Она обвиняюще ткнула в меня пальцем. — Ты снова не отреагировал на оскорбление. Ты принимаешь какие-то транквилизаторы? — Я бы рекомендовал тебе найти парня и хорошенько потрахаться. Ты как-то чересчур перевозбуждена и напряжена. — Я искренне улыбнулся ей, показывая, что не оскорбляю, а просто по-братски шучу. — Не беси меня! Лады? — Фыркнула мелкая язва. Пожалуй, на сегодня семейных откровений достаточно, решил я и встал из-за стола. — Спасибо за кофе, он был вкусный! Оттопыренный средний палец и высунутый кончик языка был мне ответом. Нужно глянуть в сети, что это может значить. Такое чувство, что ничего хорошего. Я показал средний палец в ответ и пошёл собирать рюкзак на тренировку. Нужно успеть до обеда хоть немного позаниматься… Парней в зале не было, пришлось вспоминать то, что вдалбливал мне в голову Андрей прошлый раз. Отработал на груше, попрыгал на скакалке, потягал железяки, и время, выделенное мною на тренировку, подошло к концу. Пора на семейный обед. Эля просила прийти, отказывать ей совсем не хотелось… Семейный обед был странным. Совсем не так я себе представлял дружные семейные посиделки. Хотя, для этой семьи, наверное, это было нормой. Все ели молча, как будто собрались лишь для того, чтобы поесть. Единственный звук, нарушающий эту холодную тишину в столовой – скрип вилок и ножей о тарелки. Для этого точно не нужно было собирать всю семью. — Когда пересдача, Оль? — Решила прервать затянувшееся молчание хозяйка дома. — Сразу после каникул. — Ты готовишься? — Конечно, ма! — Дорогой, — обратилась Эля к отцу и мельком глянула в мою сторону, — будешь добавку? — Нет. Спасибо! Я сыт! — А я буду, мам. — Оля протянула тарелку матери и та положила ей самый сочный кусок. — Папочка, ты точно не хочешь? Я могу поделиться, мне это многовато. — Мило улыбнулась она моему отцу. — Нет. Я же сказал! Какая милая дочь! Вежливая с матерью, улыбчивая с отцом. Само очарование! А мне чуть ли ядом в чашку с кофе не плевалась утром. — Дорогая, подай мне бутылку пива. — Он ткнул жирным пальцем в сторону холодильника, едва не прищёлкнув им. — Сам возьми... Дорогой. — Ответила Элеонора и сама удивилась своей наглости. — У нищих слуг нет! — Добавила она и хмыкнула. — Мы не нищие! — Отец обвёл всех нас грозным взглядом, и внимательно посмотрел на свою супругу. — Да? Что-то не вижу я роскоши и толпы слуг. — Усмехнулась Эля. — Возможно, ты тратишь слишком много денег на своих малолетних шлюх? — У нас проблемы с деньгами? — Нахмурилась Ольга. — Небольшие и не такие серьёзные. — Хмуро ответил отец. — Как и твой член! — В этот раз Эля уже не смущалась, на её лице расплылась довольная улыбка. — Мама! — Брови Ольги взметнулись вверх. — Прости её, папочка! — Она немного помолчала, раздумывая над чем-то, и снова обратилась к отцу: — Мне нужно всего десять тысяч. Мы с друзьями… — Всего? — Неожиданно рявкнул отец. — Это две средние зарплаты! Пойди и заработай, раз тебе это так нужно! — Попридержи коней и не разговаривай в таком тоне с моей дочерью! — Строго высказала Элеонора. — Будешь орать, попрошу тебя покинуть мой дом. Ты понял? — С нажимом во властном голосе проговорила Элеонора Романова. Мы с Олькой замерли, открыв рты, и боялись что-то произнести. Такого от Элеоноры раньше никто не слышал. Я уж точно. Что произошло? Что поменялось? Несколько дней назад она готова была есть с его рук, и прощала ему все обиды, а сегодня перечит ему и ставит на место. После грозной тирады Элеоноры, остаток обеда прошёл в тишине. Все молча доели, убрали за собой со стола и разошлись по комнатам. Первой убежала в свою комнату Олька, за ней столовую покинула Эля. Мы с отцом несколько минут посидели в тишине, он подозрительно разглядывал меня, словно собираясь что-то сказать, но так и не решился. Так же молча встал и пошёл вслед за Элеонорой. Через пару минут из родительской спальни стали доноситься громкие голоса, постепенно перерастающие в звуки скандала. Из комнаты Ольги показалось её хмурое лицо. Она прислушалась, нахмурилась, фыркнула в мою сторону и спряталась обратно. В этот день на тренировку я больше не попал. Из спальни Элеоноры несколько часов подряд доносились ругань, крики и выяснение отношений. И уходить из дома в такой ситуации мне очень не хотелось. Наверное, будь я обычным сыном и пасынком в этой семье, я бы просто ушёл из дома на время ссоры родителей. Но обычным я как раз и не был. С одной стороны, я чувствовал себя гостем в чужом доме, не хотелось лезть и встревать ни в чужие отношения, ни нарушать чужие правила. С другой стороны во мне разгоралась ненависть к отцу Майка из-за его отношения к Эле. В нашем мире, где женщин в десятки раз меньше чем мужчин из-за какой-то мутации генов, у нас совсем другое отношение. У нас не принято на них орать, бить, или трахать под угрозой смерти, приставив перо к горлу. В этом мире всё по-другому. Как же они не понимают, в каком прекрасном мире живут, где так много красивых, восхитительных и обворожительных женщин! Как им повезло! Пусть только решится причинить ей вред, сразу пожалеет об этом! Я поднялся к себе, сел за уроки, полистал несколько страниц учебника, попытался решить пару задач и прочесть пару глав по современной истории, но выходило не очень. Я постоянно отвлекался и прислушивался к крикам с первого этажа. Оставалось только таращиться в стену и периодически спускаться в столовую, поближе к эпицентру скандала, под предлогом попить чаю. В этот день чая было выпито много. Пока обходилось без рукоприкладства – я не вмешивался. Пару раз из своей комнаты показывалась Ольга. Зло зыркала в мою сторону, садилась за столом напротив, задумчиво смотрела на меня, и так же молча уходила, не решаясь что-то сказать или прокомментировать. Часа через три из комнаты вышел отец. С силой хлопнув дверью, вышел на порог дома и долго разговаривал с кем-то по телефону. Затем стоял и нервно курил, потом снова звонил. Вышла Эля, с надменным и спокойным выражением лица. Села напротив, налила себе бокал вина, молча выпила, не спеша и растягивая по маленькому глотку, и налила следующий. Несколько раз улыбнулась мне ободряюще, украдкой, и тронула под столом мою ногу своей. — Как дела? — Тихонько спросил я у неё. — Нужна помощь? — Спасибо! Справлюсь сама. Всё под контролем. — Снова улыбнулась она своей обворожительной улыбкой, и сразу спрятала её, как только в комнате показалась Оля. — Мам! — Нахмурилась сестра. — Может извинишься перед отцом? Ты, правда, немного перегнула палку. — Мы сами разберёмся, не переживай, милая. Это разборки взрослых. — Эля нежно погладила дочь по щеке, та тяжело вздохнула, но перечить матери не стала. — Ладно, идите по своим комнатам, нечего здесь ушки греть! Мы скоро закончим, осталось недолго. Эля оказалась права. Ещё с час они с отцом ругались, но как-то вяло, без огонька. Словно для галочки. Затем всё стихло, а через несколько минут я услышал тяжёлые мужские шаги, поднимавшиеся по ступеням на верхний этаж. Тихий стук в мою дверь. Отец Майка просунул голову, осмотрелся, вошёл и закрыл за собой дверь. — Майк! — Отец! — Я встал с кровати и замер посреди комнаты, словно ко мне пришёл генерал с проверкой. Хер его знает, какие у них тут правила. — Сын, я бы хотел с тобой поговорить. Он оглядел комнату, прошёлся до окна и обратно, посмотрел на плакаты на стенах, провёл рукой по столу и полке с книгами, посмотрел на пальце, разглядывая тонкий слой пыли, оставшийся на них, и неудовлетворённо покачал головой. Повернулся ко мне лицом и приблизился почти вплотную, глядя мне прямо в глаза с лёгким прищуром. — Ты зачем снял контроль с Лёли, сопляк! — Прошипел он. — С Лёли? — С мачехи, дебил! Не прикидывайся, что не понимаешь о чём я! Ты снял с неё «поводок»! — Я не снимал. Я не знаю, как это делается. — Нахмурился я, пытаясь сообразить, о чём речь. Он нахмурился в ответ, продолжая неотрывно смотреть на меня. — Небольшой урок от отца. — Он завёл руки за спину, и продолжил тоном лектора: — Чужой поводок можно снять двумя способами: либо влить свою силу намеренно, и этим разрушить его, переломить. Это под силу только Суккубу, ни один другой одарённый не может это сделать. И я не вижу рядом ни одного Суккуба кроме нас с тобой. Он тоже суккуб? Ну да, точно! Сам же читал недавно, чаще всего Дар переходит от отца к сыну, от матери к дочери. — Либо второй вариант, — продолжал распинаться он, — через секс, трахнув её. Ты её трахнул, сын? Так трахнул и она сумела разорвать свой поводок сама? — Алекс скривился и посмотрел на плакаты полуголых парней на стенах моей комнаты, которые я до сих пор не снял. — Не думаю, что это твой случай. Так что не ври мне! Ты снял специально. Нахера? И теперь я не могу накинуть новый поводок! Я там три часа распинался, пытаясь снова незаметно накинуть этот сраный поводок, и у меня нихера не вышло! Я тебя спрашиваю! На-хе-ра? — По слогам произнёс он и уставился на меня, не моргая. Я молча пожал плечами.