— Привет, Майки! — Девушка сбежала по лестнице, сердито посмотрела на отца, взяла меня за руку и потащила за собой наверх. Её отец не очень рад тому, что я к ним хожу, а вот мать вроде не против. Возьму это на заметку. — Ладно, па. Мы пойдем. Майки поможет мне с уроками. — Хорошо! — Кивнул тот и посмотрел на свои часы. — Зая, а мы не опаздываем? — Точно! — Мать Николь подскочила со стула и выбежала из комнаты. — Куда они? — Спросил я у своей подруги, поднимаясь по лестнице на второй этаж. — Романтический субботний ужин в ресторане. Мама любит такие устраивать иногда. Николь открыла передо мной дверь своей комнаты, запустила внутрь, забежала следом и прыгнула на свою огромную кровать. Я мельком осмотрелся, не задерживая взгляд и сильно не глазея по сторонам. Не думаю, что я здесь впервые. Самая обычная девчачья комната, очень похожа на комнату Майка, только на стенах нет полуголых парней. Забавно. — Тебе действительно нужна помощь с уроками? — Я сел за её рабочий стул, отодвинул в сторону тетрадки, сложил стопкой книжки и расставил ручки в пенал. — Не начинай, а! Эти уроки уже вот где! — Она показала рукой в район своей шеи и села на кровати. — Мне нужен совет. О парнях… Следующие полчаса она что-то щебетала о том, как несправедливо сватать девушку без её ведома, про все эти дурацкие правила о сохранении фамилии, о браках внутри клана и прочая ерунда, которую я перестал слушать и понимать уже минут через пять, а просто кивал и поддакивал на автомате. Я невольно залюбовался подругой. Девушка откинулась на кровати, закинула руки за голову, и скрестила вытянутые стройные ножки, прям как у мамы. Она была в коротенькой цветной юбке, едва достигающей колен, и в обтягивающей белой домашней майке, с двумя тоненькими лямками на хрупких девичьих плечах, совсем не прикрывающей пупок. Только сейчас обратил внимание на то, что под майкой ничего не было. Лифчик дома носить не принято, или неудобно? Очень развитая, среднего размера грудь натянула невесомую маечку. Две горошины сосков слега торчали, а через ткань просвечивались темные ореолы. Да лучше бы она голой была, разницы особой нет! Выговорившись, Николь обречённо вздохнула и подвела итог: — В общем, завтра у меня первое свидание с будущим мужем. Мама говорит, что он хороший парень. Добрый, умный, симпатичный. Расчёт-расчётом, но они с отцом выбрали мне подходящую пару. — Но ты так не считаешь? — Даже если и так? Я всё равно хочу сама сделать выбор, понимаешь? — Понимаю! — Эх! Ладно, это я так, просто жалуюсь тебе, больше некому. Деваться мне тоже некуда. Вот мы и подходим к тому, для чего я тебя позвала. — Ну-ка, удиви! — Улыбнулся я, за что сразу получил летящей в меня подушкой. — Какое бельё надеть на завтрашнее свидание, какое платье? Поможешь выбрать? Ты ведь в этом всегда хорошо разбирался. — У тебя завтра свидание? — Ты слушал вообще? Ну да, завтра. Скорее, смотрины. Родители хотят познакомить с потенциальным женихом. Николь подскочила, пересадила меня на кровать, подошла к своему огромному шкафу, открыла дверцу и принялась перебирать одежду. Через несколько минут на стуле взгромоздилась небольшая горка нижнего белья, и я задумчиво прикинул, как она собирается всё это мерить. — Так, готов? Я молча кивнул, откинулся на кровати, облокотившись на локти, и приготовился. — Такой, или такой? Первые два лифчика меня откровенно разочаровали. Не сами цвета или фасоны, а метод примерки. Блондинка просто прикладывала их поочерёдно к груди и на этом всё. — Ты будешь так мерить? — Разочарованно протянул я. — Так быстрее, нам нужно много вариантов перебрать. Буду показывать два на выбор, тот который не понравился – в сторону, который понравился – отправляется во второй тур. Когда останется несколько вариантов, тогда и примерю. — Понятно! Ладно, давай ещё раз. — Я устроился поудобнее и подложил подушку под спину, похоже, это надолго. — Такой? Или такой? — Снова выудила она два разных лифчика из груды белья. — Слишком яркий, слишком узорчатый, слишком большой. — Принялся раздавать я советы с выражением знатока на лице. Синий, розовый, белоснежный, ажурный, атласный, поддерживающий, с чашечками, без чашечек, с цветочками, с бретельками, без бретелек, прозрачный… Никогда не видел столько белья и даже не подозревал о существовании такого количества форм, размеров и видов. — А какая вообще разница? — Сдался я примерно минут через двадцать, когда перестал уже отличать их между собой от такого большого количества. — Или ты думаешь, что в первый же день твой потенциальный ухажёр доберётся до твоих трусиков и увидит их. — Дурак! — Она слегка покраснела и швырнула в меня один из лифчиков. — Нет, конечно! Но нужно же подбирать бельё под соответствующее платье. — Не вижу пока платья, ты мне только свои лифчики и демонстрируешь! Ещё два бюстгальтера полетели в мою сторону. — Нужно взять что-то потяжелее. — Проворчала она. — Я даже не докидываю до тебя, а хочется приложить побольнее за твой острый язык! — На! — Я протянул ей подушку и ухмыльнулся, снова скользнув взглядом по её торчащим сосочкам. Какая же она аппетитная! Николь подошла, собрала раскиданное возле меня бельё, которое накидала секунду назад, развернулась и подняла с пола не долетевший до кровати бюстгальтер, сверкнув прямо передо мной своей белоснежной филейной частью юного тела. Не знаю, что произошло, но моя рука сама потянулась к её ягодице и ущипнула за аппетитную попку подруги. — Ай! Больно! — Подпрыгнула девушка на месте и принялась растирать пострадавшую половинку. — Это тебе за то, что швыряла в меня своё бельё! — Выкрутился я. — А это тебе за то, что ты меня ущипнул. — Она схватила меня за сосок, едва ощутимо сжала его и чуточку прокрутила, не желая причинить боль по-настоящему. — А это тебе! — Не остался в долгу я и тоже схватил её торчащий сосок через майку. — Ах ты! — Едва не захлебнувшись от возмущения, она ударила меня по руке и запрыгнула сверху, повалив на кровать. — Как тебе такое? Девушка начала щипать меня за шею, бока, щекотать подмышки. Я не выдержал такого издевательства и ответил тем же. Завязалась нешуточная щекоточная баталия. Она визжала и смеялась, но не сдавалась, а я упорно делал вид, что очень боюсь щекотки. Её юбка бесстыже задралась, лицо раскраснелось, она задышала чаще. Упругая грудь часто вздымалась, то расслабляя, то натягивая тонкую ткань майки.От резких движений одна бретелька немного съехала вниз, и на меня на несколько секунд уставился её розовый манящий сосок. От неё приятно пахло ароматом цветов, солью и молодым разгорячённым телом. Я больше тискал и мял её, чем щекотал, но она даже не замечала этого. Её руки попали в мой захват, и я вытянул их вверх над головой девушки, обхватив своей ладонью. Вторая моя рука случайно легла на упругие обнажённые ягодицы девушки и замерла там, слово я придерживал её от падения с меня. Трусиков на ней не было, была лишь тоненькая полоска ткани между полушариями попы, которые с трудом можно назвать трусиками. Она вырвалась из моего захвата, откинула мою руку со своей задницы и шутливо выругалась: — Дурак! Если думаешь, меня так легко смутить, то у тебя ничего не выйдет. И ничего я не думал, кровь всё равно давно отхлынула из головы в более нужные места, и думать мне было просто нечем. Николь раскинула мои руки в стороны, прижав к кровати и зафиксировав их своими, словно распяв, и победно ухмыльнулась мне в лицо, приблизившись ко мне очень близко, так, что я чувствовал её горячее дыхание. — Получил? Что теперь скажешь? Её обнажённый сосок смотрел прямо на меня, снизу вверх, дерзко и без стеснения. Она проследила за моим взглядом и смутилась, поняв, куда я смотрю, но было поздно. Я оторвал голову от подушки, дотянулся до её соска и укусил его. Нежно и аккуратно. Отпрянул и посмотрел в её захлебнувшее от удивления и шока лицо и голубые слегка осоловевшие глаза. — Получила? — Ответил я и снова укусил, на это раз, не выпуская его и дразня языком у себя во рту. — Дурак! Отпусти! — Выкрикнула она смеясь, и задёргала бёдрами, пытаясь освободиться из моего захвата. Я чувствовал через свои штаны и её тоненькие трусики, как упираюсь и трусь о её горячее лоно. Я попытался (ну да!) вырваться из её цепкого захвата, и она только крепче прижала мои руки и ещё сильнее сжала бёдра, боясь, что я её скину. И только ещё больше прижалась к моему члену. Несколько раз я всё же попытался скинуть её с себя, и ясно ощутит, как головка члена трётся между горячих губ. Тонкая полоска ткани трусиков уже всерьёз намокла и затерялась где-то между её губками, они раскрылись и молили, умоляли «Войди!». Глаза Николь закрылись, а лобик нахмурился, словно от нестерпимой боли. Девушка сосредоточенно прислушивалась к своим новым ощущениям и словно забыла о моём присутствии, впившись в мои руки своими ногтями почти до крови и нежно приоткрыв свой ротик. Ещё несколько моих «беспомощных» рывков под ней, несколько движений члена вверх-вниз по её горошине клитора, её судороги, тяжёлое дыхание, удивление в её распахнутых глазах, которыми она уставилась в моё лицо и понимание, что произошло. Её щёки покрылись краской стыда, губы раскраснелись, лицо горело. Девушка резко спрыгнула с меня, всё ещё тяжело дыша, и принялась поправлять одежду. — Майки, уже поздно. Прости. Тебе нужно идти. Прости! — Затараторила моя подружка, пряча глаза в пол. — Да, засиделся я что-то. — Не стал я ей перечить и смущать ещё сильнее. — Пойду. Завтра увидимся? — Не завтра! — Быстро поправила она меня. — Я позвоню. — Пока, Николь! — Пока, Майки!