- Ты бы хотела, чтоб мать больше не имела возможности докучать тебе? Эвелина подавилась кофе и, опешив, посмотрела на меня. А я сразу не понял реакции, пока не воспроизвел вопрос в своей голове и не понял, о чем она подумала. Хохотнул вслух. - Тебе бы книги писать, с такой фантазией, Эва, - покачал головой. - Нет, ну ты сам себя слышал?! – возмутилась она в ответ. – Будничным тоном прямо за завтраком спрашиваешь, не убрать ли мою мать! Смешная девчонка. Порой меня забавляет, насколько по-разному мы думаем об одном и том же. - Есть законные способы это сделать. Я же не бандит какой-нибудь, чтобы включать такую буйную фантазию, малыш. Она не улыбнулась, а свела брови, внимательно глядя на мое лицо. - Законные? Это как? – уточнила осторожно. - Запрет на приближение, - ответил спокойно и внимательно посмотрел на любимую. Будь моя воля, я бы сделал это. Но это её мать, и только ей решать. Моё мнение не должно играть здесь роли. Но я должен предложить, потому что с одним запретом на приближение все равно буду заморачиваться. - Эм… - открыла она рот и замялась. – Честно, Макс? Я не знаю. Это очень серьезно и мне надо подумать. И не соврала. Задумалась настолько глубоко, что ходила притихшая пол дня. И лишь после обеда, когда она ушла в гостиную, я решил, что пора ее растормошить. Взял с полки шахматы, присел на пол напротив дивана. - О чем ты думаешь, красивая? Эвелина опустила на меня взгляд. Криво усмехнулась. - Она же… не всегда была такой. Я не знаю почему, но после того, что ты сказал утром, у меня калейдоскопом закрутились воспоминания. Как она четыре часа в очереди за Барби-брюнеткой для меня стояла. Ведь я брюнетка, и кукла моя должна была быть похожей на меня, чтоб не складывались неправильные стандарты красоты. И как мы ездили с ней в поездку на Новый год и Рождество. Другая страна, все незнакомое, но красивое. Ее в каждом магазине обсчитывали, как дурочку, а ей хоть бы хны. Какао же само себя не выпьет и имбирные пряники сами себя не съедят. Эва поджала губы и в её глазах заблестели слезы. Я нахмурился, поднялся на ноги, присел рядом на диван и увлек её в свои объятия. - Прости меня, - прошептал у ее уха, - мне не стоило предлагать. Я должен был быть более чутким. - Но ведь ты не неправ, - всхлипнула Эва, подняв на меня взгляд. – Ведь это действительно было бы спокойнее, и мне не пришлось бы шарахаться на выходе из университета, не зная, поджидает она меня или нет. - Когда мать ушла и бросила нас с папой, он привел меня к психологу. Я сильно обиделся на него тогда, ужасно. Злился, не разговаривал ни с ним, ни с психологом на сессиях. Просто молчал. Долго. В какой-то момент молчать мне стало даже привычнее, чем говорить. И потребовались… Я усмехнулся, поморщился, почувствовав боль, и качнул головой. Вновь поймал взгляд Эвы. - Потребовались годы, пиво на акции и Таир, чтоб разговорить меня. И тогда меня прорвало. То, что я должен был рассказывать психологу, я вылил на Таира, и Тай выслушал. Выслушал внимательно, а потом вставил мне таких… - я замолчал, чтоб сдержать готовое сорваться с губ ругательство. Эвелина понимающе улыбнулась. Я только сейчас заметил, что она перестала плакать. И, воодушевленный успехом, продолжил. - Высказал мне все как есть. Что помощь нужно уметь принимать, и быть благодарным за нее. Что отец как лучше для меня хотел, а не насолить мне этим. И что если бы я пошел в терапию нормально, то проблем с головой у меня было бы меньше. Уже несколько лет прошло с того разговора, но я только теперь полноценно понимаю, как он прав. Теперь, когда за мою несдержанность на мне висит уголовное дело, которое со дня на день будет закрыто, но осадочек-то остался. И я не жалею, что поступил, как поступил. Вернувшись назад, я сделал бы все так же. С этим недоноском – да. Эва подтянулась повыше и мягко поцеловала меня в щеку. Затем вытерла пальцами слезы и спросила без обиняков. - Предлагаешь мне терапию? - Если ты этого хочешь, да. Можем вместе пойти. Мне тоже есть что рассказать про мамочку. Эвелина усмехнулась и посмотрела на меня. - Я подумаю, - сообщила кокетливо, и сползла с моих рук. – Расставляй. Я умоюсь и приду. И да, сегодня я сыграю белыми. Я хмыкнул. - Я петь не буду, хотя песню послушал. - Без меня?! – картинно оскорбилась, хихикнула и скрылась в ванной. Я в это время достал телефон и прочитал смс от отца, которому утром написал с просьбой. Ответ был короткий, четкий и лаконичный: «Все будет. Приехать и забрать готовый сможешь к вечеру понедельника» Вот и замечательно. Судебный запрет Алисе на приближение ко мне или к Эвелине считай лежит у меня в кармане. И когда я получу его, я наведаюсь к несостоявшейся любовнице в один, последний раз. Глава тридцать вторая На шаг впереди Я с нетерпением ждал утра вторника. Как отец и обещал, судебный запрет был готов к вечеру понедельника. С одной стороны, оттягивать момент вручения дольше я не хотел. С другой – ехать к ней домой опасно. Для неё. Потому что я как был взбешен тем, что она натворила, так и остаюсь. И я не бью женщин, и пачкать руки тут не буду, но и обуздать себя мне тоже будет титанически сложно. Ведь знаю, что когда увижу ее, все те эмоции, через которые она меня прогнала, вернутся, и я выйду из себя. Поэтому нужно, чтоб у нашей встречи были свидетели. Они сдержат мой гнев и это будет меня дисциплинировать. Вечером в понедельник мы поехали на двойное свидание. Эва ввела меня в курс дела и рассказала о проблемах Тая и Марьи, которые мы пропустили, ведь были слишком зациклены на себе. И раз эти двое пригласили нас на двойное свидание, мы оба сделали вывод, что они свои вопросы решили и как-то полюбовно договорились. В ресторан мы с Эвой приехали первые. Она сбежала с последней пары, чего я не одобрял, но то, для чего сбежала, одобрял целиком и полностью, что душей кривить. - Ненасытная, неугомонная женщина, - всё же подколол, уже когда стояли в душе. Она усмехнулась и отмахнулась. - Ну ты себя видел? Видел, да. Красавчик тот еще. Синяк почернел, и на работе сегодня я сорвал аншлаг из взглядов на свое избитое лицо. Грешным делом, подслушал парочку сплетен, откуда этот синяк на моем лице прописался. Самый потрясающий вариант – что девушка избила. Вкупе со сбитыми кулачками Эвы складно звучало бы, но Эву они видели последний раз на свадьбе наших родителей. Да и ударь она так меня, скорее руку сломала бы, чем повредила мое лицо. Но свою мелочь я решил повеселить и донес до нее сплетни. Она хохотала, пока одевалась, без остановки. - Да-да, - подтвердила, веселясь, - обязательно скажи, что так и было. И что я тебя дома в страхе держу. Это с виду ты большой и сильный, а на деле хрупкий, как стекло. Я повел бровями и покачал головой. Чем бы не тешилась, лишь бы смеялась почаще. Хватит с нас негатива, наелись с ложки. Пусть хохочет теперь. Я люблю её смех. Таир и Марья на назначенное собой же время опоздали. К моменту их появления мы с Эвой уже сделали заказ и ожидали его. Они не выглядели виноватыми ничуть. Таир был воодушевлен и, кажется, взволнован, Марья была спокойна. И немного грустна, хотя умело это маскировала. Но я заметил. Сам грешил таким раньше. - Ты в порядке? – спросил негромко, пока Эва с Таиром что-то громко обсуждали. Кудрявая посмотрела на меня и подмигнула. - Лучше, чем вчера. Я кивнул понимающе. Стараюсь не осуждать, но Тая я местами не понимал. Ведь он сам говорил мне, что понравившуюся девушку нужно хватать и забирать себе, не думая дважды. А сам что устроил? Заставил девушку сомневаться в себе до тех пор, пока она окончательно не окунулась в горечь и обиду, и лишь тогда опомнился. Таир тем временем посмотрел на нас и широко улыбнулся. - Все на местах, - хлопнул ладонями в воздухе, - чудесно! Я сохранил непроницаемое выражение лица, но сложно было не нахмуриться. Вот у кого стоило спросить, в порядке ли он. Уж слишком нарочито веселый. Перевел внимательный взгляд на Эву, но она улыбалась как ни в чем ни бывало, наблюдая за происходящим. Словно знала больше, чем я. И это насторожило. Ключ к разгадке пришел в конце ужина. Ужина, на котором Эва и Тай болтали без умолку, а мы с Марьей включались в разговор реже, но часто перекидывались мимолетными взглядами. И вот когда нам принесли десерты и кофе, Тай поднялся на ноги. Я подумал, что в туалет, и не придал значения, а зря. Ведь он вдруг рухнул на одно колено прямо перед замершей от удивления Марьей. Тут даже мне не удалось сдержать лицо. Я посмотрел во все глаза на друга, прекрасно понимая, что он делает, но не до конца понимая, с чего вдруг. Не понимал не я один. - Ты дурак? – посмотрела на него Марья прежде, чем он задал свой главный вопрос. Тай не оскорбился. Улыбнулся, кивнул. - Возможно. Влюбленный дурак. Так ты согласна? Марья подняла взгляд на Эву и на меня. Словно мы могли подсказать ей что-то, или были в курсе больше, чем она. Я-то точно не был, а вот улыбка моей лисицы говорила сама за себя. Возможно, и мне она соврала, когда сказала, что всего одну пару прогуляла. Кто-то же должен был помочь этому влюбленному дураку выбрать кольцо.