Она поблагодарила его и предложила кофе, но лейтенант вежливо отказался – его ждут дома, надо бежать, и он надеется, что Тедди на него не будет в обиде. Она проводила его до дверей, после чего двинулась по коридору обратно в гостиную, миновав детскую, в которой Фанни смотрела телевизор, и спальню, где сладко спали близнецы. Выключив свет, Тедди села рядом со старым пианино, купленным Кареллой в одном из магазинов подержанных вещей, расположенном в центре города. Стивен заплатил за него шестнадцать долларов, а потом договорился о доставке с одним знакомым мебельщиком. Он пояснил, что мечтал стать пианистом и теперь собирается брать уроки – «учиться ведь никогда не поздно, правда, солнышко?» Новости, которые принес лейтенант, буквально окрылили ее, но Тедди боялась тешить себя напрасной надеждой. А если этот бесценный дар ей вручили только на время, чтобы потом отобрать? Как ей поступить? Надо ли говорить детям? Если им рассказать, то как они перенесут еще один удар, узнав, что их отец действительно мертв? «Мертв? Мертв – это как? Это значит, он никогда больше не придет?» – спросила Эйприл, а Марк повернулся к сестре и заорал: «Заткнись! Заткнись, дура безмозглая!» – после чего выбежал из комнаты, чтобы мама не видела его слез. Дети заслуживают надежды. Они имеют право знать, что надежда есть. Тедди решительно встала, прошла на кухню, написала записку в блокноте, вырвала листок и отнесла его Фанни. Та подняла на Тедди глаза, ожидая очередную порцию плохих новостей. В последнее время лейтенант приносил лишь дурные вести. Тедди протянула ей листок бумаги. На нем было написано: «Разбудите детей. Скажите им, что отец, возможно, еще жив». – Слава тебе, Господи, – прошептала Фанни, пробежав записку глазами, и кинулась вон из детской. XI В понедельник утром в восемьдесят седьмой участок явился патрульный. Он терпеливо ждал возле реечного заграждения, отделявшего следственный отдел от коридора, покуда Мейер не поманил его, подзывая к себе. Только после этого патрульный открыл дверцу и подошел к столу детектива. – Скорее всего, вы меня не знаете, – начал гость. – Моя фамилия Анджьери. Я из патрульно-постовой службы. – Мне кажется, мы с вами уже сталкивались, – кивнул Мейер. – Знаете, я чувствую себя немного по-дурацки. Наверное, вы все это уже и так знаете. Но моя жена настояла на том, чтобы я все равно пришел к вам и все рассказал. – О чем? – Понимаете, – замялся Анджьери, – я работаю у вас всего полгода… Это мой первый участок… И вообще я в полицейском деле новичок. – Угу, – кивнул Мейер. – Одним словом, сразу хочу извиниться, если вы уже знаете то, что я вам хочу рассказать. Просто жена сказала, что, может, вы не в курсе. А вдруг это важно? – О чем речь? – терпеливо спросил детектив. – О Карелле. – А конкретнее? – Понимаете, я у вас в участке новичок, всех детективов по фамилиям не знаю… Просто потом я увидел его фотографию в газете… Хотя на той фотографии он был еще патрульным. Одним словом, это был он. – Простите, Анджьери, но я не совсем понимаю, что вы мне сейчас пытаетесь сказать. – Он держал в руках куклу! – выпалил патрульный. – О чем вы? – Я стоял в коридоре, охранял квартиру. Ту самую, в которой произошло убийство Тинки Сакс. Мейер резко подался вперед. – Так-так, продолжайте, – промолвил он. – Короче, он приехал в прошлый понедельник вечером. Может, в половине шестого, а может, и в шесть. Предъявил удостоверение и вошел в квартиру. Через некоторое время он выскочил оттуда. Бежал так, будто куда-то очень сильно опаздывал. А в руках у него была кукла. – Вы хотите сказать, что Карелла в прошлый понедельник вечером наведывался в квартиру Тинки Сакс? – Совершенно верно. – Вы в этом уверены? – Ну конечно же. – Анджьери выдержал паузу. – Так вы этого не знали? Значит, моя жена была права. – Немного помолчав, он добавил: – Как всегда. – Так что вы там сказали насчет куклы? – Кукла как кукла, – пожал плечами патрульный, – знаете, с такими дети играют. Девочки. Здоровенная такая кукла. С золотистыми волосами. – То есть Карелла выбежал из квартиры с детской куклой в руках? – прищурился Мейер. – Именно так. – И было это в прошлый понедельник вечером? – Точно. – Он вам что-нибудь сказал? – Ничего. – Значит, он был с куклой, – озадаченно проговорил Мейер. * * * Мейер подъехал к дому Тинки на Стаффорд-плейс в девять утра. Коротко переговорив с управдомом Мэнни Фарбером, детектив поднялся на четвертый этаж. Патрульного, некогда дежурившего в коридоре, уже убрали. Мейер двинулся по проходу. Остановившись у квартиры Тинки, детектив отпер дверь, воспользовавшись ключом, взятым под расписку из центральной судебной канцелярии. В квартире стояла тишина. Мейер сразу почувствовал, что здесь побывала смерть. Тишина в пустых квартирах бывает разной, и если вы достаточно успели поработать в полиции, то не станете с презрением отметать поэтические софизмы. Тишина в квартире, жильцы которой съехали на все лето, очень отличается от той, где хозяева ушли на день, но непременно вернутся вечером. В квартире, где побывала смерть, тишина стоит совершенно особая, и ее безошибочно узнает любой, кто хоть раз видел труп. Подобная тишина была не в новинку Мейеру, он ее знал, понимал, что это такое, но при этом не мог объяснить, в чем заключаются ее отличия. Не слышно гудящих вразнобой электроприборов, не капает вода из кранов, к которым давно не притрагивалась человеческая рука, молчат остановившиеся часы, не звонит телефон, закрытые окна надежно ограждают квартиру от уличного шума – да, все это являлось неотъемлемыми признаками того особого вида тишины, и все же ее сокровенная суть заключалась в ином. Подлинную тишину того места, в котором ушел из жизни человек, можно было прочувствовать только физически, и дело было отнюдь не в отсутствии звуков. В квартире царила совершенно особая атмосфера, нечто такое, что тут же задело сокровенные струны души Мейера, стоило ему переступить порог. Казалось, сам воздух был напоен смертью, которая здесь некогда побывала, оставив после себя незримый след – пугающий, заставляющий содрогнуться. Детектив замер, сжав пальцы на дверной ручке. Затем он вздохнул, прикрыл за собой дверь и двинулся по квартире. Сквозь стекла закрытых окон в квартиру проникали солнечные лучи, в которых беззвучно плясали пылинки. Мейер старался ступать как можно тише, будто бы боялся потревожить призрачные тени случившейся здесь трагедии. Когда детектив проходил мимо детской, он решил заглянуть в нее – дверь была нараспашку. На низких книжных полках, расположенных под подоконниками, рядами сидели румяные куклы и таращились на него немигающими стеклянными глазами. Немые рты их были полураскрыты, словно куклы собирались что-то сказать. Ярко-красные губы подчеркивали белизну зубов. На плечи ниспадали нейлоновые волосы: у одних – черные, у других – рыжие, у третьих – золотистые, у четвертых – серебристые. У каждой куклы был свой наряд. Мейер стоял на пороге и разглядывал детскую, как вдруг услышал, что в замке входной двери поворачивается ключ. Услышав этот звук, детектив вздрогнул от неожиданности. В той тишине, что царила в квартире, он прозвучал словно раскат грома. Вот раздался щелчок, вот начала поворачиваться дверная ручка. В тот самый момент, когда дверь открылась, Мейер проворно скользнул в детскую. Он быстро осмотрелся – взгляд скользнул по книжным полкам, кроватке, шкафу, ящику с игрушками. Из коридора донеслись шаги. Неведомый гость приближался к детской. Детектив распахнул дверь шкафа и вытащил револьвер. Шаги все ближе. Мейер спрятался в шкафу и затворил за собой дверь. Оставив лишь узенькую щелку, полицейский затаился в темноте и принялся ждать. Мужчина, вошедший в детскую, был поджар, широкоплеч и примерно метр девяносто ростом. На пороге он замер, словно бы почувствовав, что здесь кто-то есть. Казалось, еще чуть-чуть, и он начнет принюхиваться в надежде уловить запах чужака. Затем он пожал плечами, будто бы отмахнувшись от того, что подсказывало ему шестое чувство, и быстрым шагом направился к книжным полкам. Наклонившись, он принялся без разбору собирать кукол. Взяв штук семь-восемь, неведомый гость повернулся и двинулся прочь из детской. В этот момент Мейер ударом ноги распахнул дверь шкафа. Незнакомец, вздрогнув, повернулся к нему и вытаращил глаза. Выглядел он глупо. Прижимая к груди кукол, он переводил взгляд с лица Мейера на «кольт» в руках детектива и обратно. – Вы кто? – ошеломленно спросил незнакомец. – Хороший вопрос, – похвалил Мейер. – Положи куклы. Вон туда, на кровать. Живо. – Что?.. – Делай, что тебе говорят! Мужчина подошел к кровати. Облизав губы, он посмотрел на Мейера, насупил брови и бросил кукол. – К стене! – приказал детектив. – Слушайте, какого черта… – Руки на стену, ноги на ширину плеч. Потом наклониться. Шевелись. – Ладно, ладно, полегче. – Незнакомец подчинился. Приблизившись, Мейер быстро, но при этом тщательно его обыскал – похлопал по карманам, провел рукой по груди, поясу, внутренней поверхности ног. Затем он отошел и отрывисто произнес: – Повернись. Руки держать поднятыми и не опускать. Мужчина повернулся, задрав руки. Снова облизав губы, он посмотрел на револьвер в руке Мейера. – Что ты здесь делаешь? – спросил детектив. – А вы что здесь делаете? – Я полицейский. Отвечай…