— Кукла, ты ничего не попутала? Кажется, всё-таки перегнула. Буйный сжимает мои плечи, наши лица так близко друг от друга. Взгляд у мужчины — бешеный. Полыхает, я задыхаюсь. Смотрит так, словно уже пальцы вокруг моей шеи сомкнул. Я дрожу всем телом, прикрываю глаза. Близость Эмира давит гранитной плитой на грудь, даже пошевелиться не могу. Его злость волнами идёт на меня, окружает. Остается лишь гадать, как сильно мне за это влетит. Мужчина и так на грани, в любую секунду его злость взорвется. И пострадавшей окажусь я. Но я не знаю, что ещё придумать! Как выкрутиться. Я совершенно не хочу спать с Сабуровым, но обычный отказ его не устраивает. Я не представляю, что делают в таких ситуациях. — Просто… — лепечу. — Если анализы сдать, а после опять с этой болезненной спать… То можно что-то заново подцепить. А я не хочу… — Ты дохуя чего не хочешь, — Буйный укладывает ладонь на мой затылок. Рывком притягивает к себе. От неожиданности я заваливаюсь на мужчину, на секунду прижимаюсь к его губам. Горечью табака отдает. Когда Эмир успел покурить? Я же всё время тут была. Или он это сделал, пока я спала? Что ещё тогда успел сделать мужчина? Но в следующую секунду все мысли исчезают. Я пытаюсь отстраниться, но Буйный притягивает меня обратно. Врезается в мои губы поцелуем. Жестким, настойчивым. Я ахаю от неожиданности, а мужчина этим пользуется. Толкается языком, разнося свой жар внутрь. Щекочет нёбо, вызывает давление внизу живота. Эмир действует как захватчик. Нападает, прижимает к себе. Лишает меня возможности сопротивляться. Кожа покрывается мурашками от его дикости. Затылок покалывает от того, насколько сильно мужчина тянет мои волосы. Заставляет запрокинуть голову, с новым рвением целует меня. Его ладонь скользит по телу. Забирается под футболку, сжимает бедро, а после давит на поясницу. Я не могу предугадать, что мужчина сделает дальше. То сжимает мою грудь, то поглаживает шею. А у меня на каждое его движение — огоньки вспыхивают под кожей. Светлячками разлетаются в крови, пульсируют всё сильнее. Я оказываюсь на спине, Эмир нависает. Продолжает целовать: неистово и голодно, прикусывает мои губы, кончиком языка ласкает. А я сдвинуться с места не могу. Страшно пошевелиться, когда такая лапища гладит мою шею. Ведет по тонкой коже, щекочет. Только вместо смеха, почему-то, хриплый стон вырывается. И между ног возникают непривычные ощущения. Странные. Только усиливаются, когда Эмир упирается коленом. Словно током бьет. Голова кружится всё сильнее, а пульс зашкаливает, эхом в ушах отдает. Кажется, у меня тахикардия начинается. И… Сердечный приступ? Всё тело отказывает. И температура повышается, мне дико жарко. — Мхм, — мычу сквозь поцелуй. — Стой. Мне не хорошо. — Отмазку уже слышал, — рычит, сильнее давит коленом. — Не прокатывает. — Нет, правда. Я… Не знаю, как объяснить. Но у меня всё стягивает, и в животе давит… Это вино, наверное. — Пиздец. Куколка, ты про пестики и тычинки хоть что-то слышала? Это возбуждение называется. — Нет! Я выворачиваюсь из рук мужчины, подскакиваю на ноги. Те заплетаются, едва не лечу на пол. Я прижимаю ладони к пылающему лицу, не верю мужчине. Это не возбуждение, совсем. Мне не могло понравиться то, что со мной Буйный делал. Он сейчас специально всё придумывает, чтобы меня ещё больше смутит. Ему ведь в радость издеваться надо мной. Я не совсем идиотка, я знаю, что такое желание и возбуждение. Но я никогда не испытывала такого, как сейчас. Значит, Эмир врёт. — Мне пора, — часто дышу, стараясь успокоиться. — Правда. Мне… На работу нужно! — Да? — Эмир ухмыляется, лениво поднимается на ноги. — А мой ресторан уже отстроить успели? — Я в другое место устроилась. Нужно ведь долг выплачивать. — И куда же? — Эм… Это… В «Аурелию»! Называю первый попавшийся ресторан, куда ходила на собеседование. Там меня тоже развернули, но ничего. Эмиру необязательно знать детали. Мне бы лишь уже выбраться из этой колонии. И держаться подальше от кровати, точно. А то, что не разговор — мы в ней оказываемся. — Интересно, — напрягаюсь от хищной улыбки. Буйный приближается, меня, как добычу, оттесняет в угол. — Насколько я знаю, они получили четкий запрет по поводу тебя. — Так это правда ты! — вскрикиваю, едва на месте не подрыгиваю. — Ты сделал так, чтобы меня никуда не взяли. Из-за тебя мне пришлось… Неважно.