— Д-давайте договоримся? — Мой голос дрожит. Я делаю еще один шаг назад и понимаю, что все. Дальше идти некуда. Потому что в эту самую секунду я упираюсь спиной в железные прутья камеры, и тихонько взвизгиваю. Колени начинают дрожать и подкашиваться. Ничего лучше, чем схватиться пальцами за прутья и хоть так себя удерживать на ногах, я не придумываю. Но кажется идея была плохой. Потому что глаза Буйного вспыхивают от всей этой картины. Он довольно скалится и начинает идти на меня. Божечки, что же делать? — Я сегодня добрый, — его улыбка не предвещает ничего хорошего. Я с ужасом наблюдаю как перекатываются мышцы под его кожей. Громадный какой. Мамочки. — Это ведь хорошо? — Испугано поднимаю глаза и смотрю на него. Таких мужчин я прежде не видела. Глаза бешеные как у самого настоящего зверя. И черные. Никакого просвета в них нет. — Для меня да, — снова скалится. Издевается? Мои колени начинают дрожать сильнее. — Вы не поверите, но все произошло совершенно случайно, — из меня вылетает скороговоркой. Я решаю, что нужно выдать все сразу, пока меня прорвало, дальше может опять ступор наступить. Раз мне уже никто не поверил, приходится признавать свою вину. Да и громила, что сюда меня притащил, что-то про камеры говорил. — Я ведь не планировала. За считанные секунды все произошло. Я понимаю, что это слабое оправдание. Но я ответственная. Я все отработаю. — Серьезно? — Буйный подходит совсем близко. Я нервничаю настолько, что не могу различить есть ли ирония в его голосе. — Я могу написать расписку. Конечно, отдавать я буду долго, потому что работы у меня пока нет. Но я буду стараться. Устроюсь на две работы. Снова тараторю. В какой-то момент мне вообще начинает казаться, что я вижу свет в конце тоннеля. Верю, что мы договоримся. Если у него есть еще ресторан, я могу работать там. Только, наверное, подальше от кухни. — Отработаешь, — перебивает меня и тут я замолкаю в полнейшем ужасе. Потому что только сейчас осознала, что он подошел слишком близко. Настолько, что моя кожа начинает гореть от его горячего дыхания. — Я много что умею, — произношу шепотом. — Набиваешь себе цену, — ухмыляется, а после вообще страшное происходит. Он наклоняется и нюхает меня. Носом проводит по шее. Я даже дышать перестаю. Глаза распахнуты до предела. Щадящий режим нервной системы работает на максимум, и я еще не до конца осознаю в какой заднице оказалась. — Я умею готовить, — пищу в ответ. Хотя, наверное, после того, что я сожгла его ресторан этот аргумент не самый выигрышный, — варить там, жарить. Котлетки, биточки... — У нас с тобой есть общее хобби, — поднимается носом выше, скользит до самого уха, я же зажмуриваюсь, — я тоже люблю жарить. Мне кажется или эту фразу он произносит с особым издевательством? — Тоже увлекаетесь кулинарией? — От такой неожиданной новости глаза распахиваются. Ну хоть одна общая точка соприкосновения у нас есть. — Увлекаюсь, — выдает в ответ, а после его рука сжимает мою талию. Сильно так, что я взвизгиваю, — разнообразием поз. Секунда и меня уже оторвали от решетки. Я лечу вперед. Прямиком к столу, который стоит в левом углу камеры. Чудом успеваю выставить руки вперед и упереться ладонями в стол. — П-подождите... Отталкиваюсь от стола. Снова отступаю назад. Камера слишком маленькая и так бегать долго не получится. — Знаешь сколько я за решеткой? — мужчина наступает на меня. Огромный, опасный. — Давно никого не было. Понимаешь к чему я? — Да? — пищу, совершенно не понимая. Он снова загоняет меня в угол без особых стараний. Я сама в него захожу. Пищу, когда он сжимает мою талию обеими руками, поднимает в воздухе и через секунду я уже сижу на столе. — Ты сгладишь мой досуг в этом месте, — хрипит, его рука скользит по моей ноге. Поднимается. В глазах собираются слезы. До меня наконец дошло, что он от меня хочет. Глава 3 — Сглажу досуг, — повторяю как в тумане. — Но… А как же биточки? Буйный смотрит на меня внимательно. Мужественное лицо разрезает острая улыбка. Внутри всё заливает жидким азотом. Холодно, душа леденеет от близости преступника. — Биточки потом, куколка, — сжимает мои бедра, не позволяя сдвинуться с места. — Я после секса жутко голодный. Сначала я тебя отжарю, потом ты что-то. — Но… Мы… Может… Я не могу выдавить ни одной связной мысли. Меня трясёт, Эмиру на это плевать. Он наклоняется ко мне. Щетиной царапает кожу. Дёргает за шлёвки джинсов, двигая к краю стола. Я ведь никогда, ни с кем… А теперь мужчина пронзает меня взглядом. Жадным. Голодным. Как хищник смотрит на добычу, готовый сожрать в любую секунду. — Не надо, — я цепляюсь за кофту, когда Эмир грубо дёргает её. — Мы можем с вами договориться. — Слушай сюда, куколка… — Меня Злата зовут, — поправляю шёпотом. — Куколка, — выделяет обращение. — Ты мой ресторан спалила к хуям. Я не видел никогда, чтобы от случайности здание почти до фундамента сгорало. — Я не виновата. Это проводка плохая была. Оно просто бум — и загорелось. — Я тоже просто. Бум. И я тебя трахаю. Щёки обжигает краской от этих чудовищных слов. Никто никогда мне не говорил таких слов. Так нагло приставать — это ведь удел всяких гопников и бандитов, как этот Буйный. А я с приличными мальчиками ходила на свидание. Мужчина легко перехватывает мои руки, не давая сопротивляться. Одной ладонью сжимает мои запястья, а второй забирается под мою кофту. По телу проходит дрожь, когда загрубелая кожа касается моей. Пальцы мужчины скользят по моему животу, разнося за собой мурашки. Я представляла свой первый раз по-другому! Розочки там, шампанское. Много разговоров и долгие-долгие поцелуи перед всем. А теперь всё может произойти в тюремной камере. — Не надо, — прошу, от слёз начинает щипать глаза. — Давайте поговорим! — Не реви. Я предпочитаю, когда девки по-другому текут. — Ну у вас же должны быть какие-то принципы?! Вы же не монстр, чтобы силой… А я никогда ни с кем…