— Не расстраивайся. Лузер ты наш престарелый, — не унимается Антон, нарочно продолжая меня провоцировать. — Тебе почти тридцатник, так что… — Падла, иди сюда! — Да харэ, прекращайте. Пока мы не вмазались в бетонную плиту, — не выдерживает Илья, однако мы на его слова не обращаем никакого внимания. Маемся дурью до самого супермаркета. Только там на парковке успокаиваемся. Почти. — Продинамила, — Антон снова ржёт, поправляя патлы. — Завали хлебало, Череп, — цежу сквозь зубы, выбираясь из салона. — Погнали, придурки, надо хорошенько затариться, а времени у нас в обрез, — Илья широким шагом направляется в магазин, в котором мы проводим ближайшие минут пятнадцать-двадцать. Обследовав все ряды и основательно наполнив тележку продуктами, плетёмся к выходу. — Оплата только за наличные! — раздражённо цокая языком, сообщает кассирша. — Так вот же терминал, — тычет в него пальцем Антон. — Так не работает! — язвит тётка, поправляя дичайшую конструкцию, сооружённую на голове. — А написать объяву? — Молодой человек! У меня люди! Мне писать некогда! — Нал есть? — поворачивается ко мне Илья. Киваю и лезу в карман своей косухи. Проверяю один. Второй. Хлопаю по карманам джинс. Спереди. Сзади. — Не понял… Тох, а ну-ка сгоняй в машину. Там оставил бумажник, что ли? Кассирша театрально вздыхает и закатывает глаза. — Вы будете оплачивать или нет? — Решаем проблему. — А все ждать должны! — Давайте уже быстрее! — Освобождайте кассу! — лютуют граждане из очереди. — Вы чего такие нервные, уважаемые?! — Илья пытается быть вежливым. Насколько это вообще возможно. — Потому что всем домой надо! — У меня сериал начинается! — Меня муж голодный ждёт! — А у меня собака обсыкается! — наперебой орут посетители магазина. Поглядываю на автоматически раздвигающиеся двери. Ну и где этот олень? Только за смертью посылать! — Переводи на эти цифры, быстрее будет, — какой-то мужик из очереди суёт Паровозову наличку и протягивает визитку. — Благодарю. Ну слава Богу! Хватаю пакеты, когда ситуация разрешается. — Ваш чек, приходите ещё, — произносит дежурную фразу кассирша. Таким тоном, что уж лучше промолчала бы. — Грымза, — констатирует Илюха. — Терпеть не могу магазины и рынки… Выходим на улицу. — Какого ты так долго? — ору Антону, зависнувшему у машины. — Нет там твоего бумажника, я везде посмотрел. — Глаза на жопе? Там он. — Да нет же, говорю! Кретин. Илья открывает багажник. Складываю туда пакеты и принимаюсь искать портмоне самостоятельно. В бардачке смотрю. На сиденье. Под ним. Сзади. В двери. На полу. Чё за херня такая? Озадаченно пялюсь на асфальт и вдруг до меня доходит… — Вот сучка! — сжимаю челюсти до хруста, когда понимаю, что бумажник украла та девчонка с заправки. — Твою мать! — Ой не могу! — Черепанов ржёт как коняка. — Ну ты и лошара, Дымыч! И много там было? — Двадцатка. Но не так важны деньги, как сам кошелёк и те личные вещи, которые в нём лежали. — Ты чё, Кир? — Паровозов, закрыв багажник, вопросительно вскидывает бровь. — Ты представляешь, Илюх, она спёрла моё портмоне! — Кто? — друг явно не догоняет с ходу. — Кто-кто блять! Грёбаная королева бензоколонки! — ору я, ощущая, как вскипает кровь в венах. Глава 2. Горький вкус свободы Пару месяцев назад Яся — Тут черкани и свободна, — сообщает толстый лысый ментяра, вольготно развалившийся на стуле. — А паспорт мой где? — спрашиваю, параллельно с этим читая то, что подписываю. — Куда пойдёшь? — служитель закона не торопится отдать мне документ. — Вам-то какое дело? — бросаю ручку, поднимая на него недружелюбный взгляд. — Своей приёмной семейке ты не нужна. На нормальную работу не устроишься. — Это вы сейчас к чему клоните? — уточняю хмуро. — Как это к чему? Беспокоюсь о тебе, милая. — Не стоит.