— Ой, ну интересно же! Я вот собираюсь артисткой стать, может, в детективах сниматься буду. А тут — такой детектив, аж дух защемило! — Идите и не мешайте работать, пока вам еще что-нибудь не защемило! — не сдержавшись, рявкнул Денис. Марго замолчала, но с места не сдвинулась. Тарас крепко взял ее за локоть, развернул и тихонько подтолкнул. — Вам — туда! Еще увижу… — Да ладно, мальчики, чего такого, — Марго передернула плечиками и гордо направилась к дивану, на котором сидел Родион. — И за что нам Господь послал эту идиотку! — возмутился Денис ей в след. — А она — ничего, — подмигнул Тарас. — Когда спит лицом к стене, — проворчал Денис, — ладно, на чем мы остановились? — На убийстве. И они снова стали обсуждать то, что было известно на данный момент. Убийство произошло в разгар вечеринки, труп Глазунова нашла в номере его жена Алина. Орудие убийства в наличии. Отпечатки на нем имеются, вероятно — убийцы. Мотив убийства пока не ясен. Что ж — это вопрос времени. Произошло убийство в 21.30. Время было установить не сложно — оно по показаниям Алины совпадало с началом праздничного фейерверка. Исчез из ресторана Глазунов приблизительно за сорок минут до этого, выяснив, что кто-то звонил ему на сотовый. Важный звонок — как отметил Фомичев. Последним Глазунова видел администратор Сергей, когда тот проходил к лифтам. Вероятно, убийца проник в номер Глазунова через окно, и, совершив убийство, тоже выпрыгнул через окно. — Если бы он прошел через холл, администратор его бы засек, — размышлял Денис. — Логично. Поэтому он просто вышел в окно. — Тарас устало вздохнул. — Много еще не опрошенных осталось? — Повар, двое музыкантов и подсобный рабочий, — Денис посмотрел на друга, — у тебя глаза красные. Я сам закончу, а ты передохни. * * * Тарас устало развалился на кожаном диване холла, наслаждаясь прохладой кондиционера. И вздыхал, оглядываясь на окружающую красоту. Он в такой клуб разве что мог попасть только по работе. Даже если сложить всю годовую зарплату оперативного работника, хватит ровно на «приехать, походить по территории и выпить пару пива в баре». — Может, чего-нибудь хотите? — от грустных раздумий Тараса отвлек администратор Сергей. — Хочу. Наследство американского дедушки. Ну или богатую любовницу на худой конец. — А почему любовницу, а не жену? — Потому как «она другому отдана и будет век ему верна» — вздохнул Тарас. — Минералочки. Если можно. Сергей кивнул и испарился. Тарас повернулся и вновь поглядел на немногочисленных сотрудников пансионата: толстый повар вертел в руках большой колпак, три официанта тихо переговаривались в сторонке. Водитель в форменном кителе курил в открытое окошко, откровенно зевая. Тарас его понимал — бессонная ночь, хмурое утро. Рация, стоявшая на столе, призывно зашуршала. — Ну, порадуй меня, Гошик! — попросил Тарас коллегу, врубив рацию. На другом конце пансионата, в доме охраны, Гоша рассматривал перед собой стену, увешенную множеством мониторов. На каждом из экранов застыла картинка определенного участка территории. — Мимо, Тарас. Тут такое видеонаблюдение — мышь не проскочит. Да и скрытая сигнализация по периметру. Такую бы охрану да на границу нашей родины. — Гоша печаль покачал головой. — Прокрутили весь вечер до «сейчас» — ни-че-го. Никто не входил, никто не выходил. Ты понимаешь, что из этого следует? — Не дурак. — хмуро отчеканил Тарас. — Давай мухой сюда. Тарас отключил рацию, и выдернул сотовый телефон. — Денька. — хмуро сказал он в трубку. — Похоже убийца еще здесь. Тут видеонаблюдение, как в американском боевике… Тихо зашуршали стеклянные двери на электронном ходу, и из ресторана вышла Катя. — Вы куда, милейшая? — Тарас оторвался от телефона. — Я хотела бы переодеться. Лавров мне разрешил. — Я провожу вас. — Не надо, я справлюсь сама. — И все-таки. Они поднялись на лифте на третий этаж. Катя остановилась около своего номера. Открыла дверь. Тарас отодвинул Катю в сторону и скрылся в глубине номера. Через пару секунд он вышел. — Можете переодеться. Я вас тут подожду. Катя кивнула и закрыла за собой дверь. Тарас оглянулся. Мда, не пожалел Глазунов денег на обстановочку. Тарас прошелся по коридору к лестнице, рассматривая репродукции картин, развешанные на стенках. — Интересно, это подлинники? — с лестницы поднимался Гоша. — Мой юный друг… В таком случае входной билет в этот клуб стоил бы как хорошая иномарка. И в этот миг раздался отчаянный женский крик. Тарас и Гоша, выдирая на ходу оружие, ринулись к номеру Фомичевых. Выбив ногой двери, Тарас влетел в комнату, выставив напряженную руку и пистолетом. Катя сидела на полу и выла над пустой шкатулкой. — А-а-а-а! Мой жемчуг… Мой жемчуг… а-а-а-а… — Так… Дамочка. В чем дело? — Тарас навис над Катей, пока Гоша молнией метался по двухкомнатному номеру. — Чисто, — отрапортовал Гоша. Тарас спрятал оружие. Катя выла и выла на одной ноте. Наконец, Тарасу это надоело, он оглянулся и схватил графин с водой. — Заранее дико извиняюсь. — сказал он и опрокинул воду на изысканную прическу Кати. Вой тут же перешел на визг. — Охренел?!! Что ты себе позволяешь? Тарас дернул Катю за плечи и поставил на ноги. — А теперь четко и медленно — что случилось? — Мои бусы. И кольцо… Сапфир, двенадцать бриллиантов. Андрюша подарил. На рождение сына. — У вас пропали драгоценности? — Да-а-а…. - новый виток истерики уже плескался в черноте её глаз. — Спокойно… Спокойно, я сказал!!! — Тарас хлопнул в ладоши перед носом Кати. — Сейчас мы сядем вот в это кресло и успокоимся. Гоша! Быстро к Денису и поднимай сюда фигурантов. Пусть свои шмотки проверят. — бросил Тарас через плечо. — Сдается мне, там тоже хозяева не досчитаются цацок. — Он внимательно посмотрел в лицо Кате. — Как вы обнаружили пропажу? Перескакивая с пятое на десятое, Катя объяснила: шкатулка стояла на туалетном столике и она не сразу заметила, что её нет. Нашла открытой около шкафа, когда искала во что переодеться. — Что еще пропало? — Больше ничего. Кому нужны мои шмотки? Хотя… — Катя вскочила и резво бросилась к шкафу. Распахнув створки, она ринулась к красной коробке. Откинув крышку, она с облегчением вздохнула. — На месте. Мои милые…. Тарас с удивлением наблюдал, как Катя с благоговением вынула из коробки… ярко-красные босоножки. — Эксклюзив. Две тысячи евро. Последняя коллекция Гальяно.