Ханна оглянулась. Мужчины приближались. Впереди был мост, а за ним дорога кончалась. За тупиком чернел лес. Среди деревьев нет фонарей, а значит, плохие мужчины не смогут их увидеть. Но и они не смогут увидеть плохих мужчин. Грег замедлился. Ханна дернула его руку и потащила за собой. — Не останавливайся, Грег! Они нас поймают! Он застонал и ускорился. Легкие горели, и Ханна представила, каково Грегу. Пот заливал глаза и струился по спине. Рюкзак Грега глухо стучал по его спине. Она подумала сказать ему бросить его, но тогда ему придется остановиться, а им нельзя сбавлять скорость. — Я… больше… не могу! — Можешь. Надо. Они забежали под мост, и их окутала кромешная тьма. Плечи Ханны дрожали, а ноги превратились в желе. Она споткнулась и еле удержалась на ногах. Грег поддержал ее, и они побежали к чернеющему лесу. — Надо спрятаться, — сказала Ханна. Она слышала топот мужчин. Они не отставали и не сдавались. Она дернула Грега дальше в лес. Фонари остались далеко позади, деревья сомкнулись над головой и закрыли луну, так что Ханна видела всего на несколько дюймов под ногами. — Слишком темно, — прошептала она, притормаживая. — Подожди, — сказал Грег. Она услышала, как он расстегнул молнию и принялся рыться в рюкзаке. В глаз попал узкий красный лучик. — Уй. — Извини. Он отвел лазерную указку в сторону, и лучик упал покрытую мхом стену из беспорядочно наваленных камней и деревьев. — Быстро. За нее! Ханна выхватила у него фонарик и потащила брата по ухабистой земле. Они сели на корточки позади замшелой стены и закрыли рты ладошками. Оба тяжело и громко дышали. Слишком громко для лесной тишины — которая внезапно взорвалась треском и шорохами. Мужчины здесь. Ханна попыталась замедлить сердцебиение и успокоить грохот в ушах, но это было невозможно. Она надеялась, что мужчины не услышат ее. Она выключила красный фонарик. Потная ладошка Грега нашла ее руку. Ханна крепко сжала ее. — Мне страшно, — прошептал Грег. Она хотела сказать ему сидеть тихо, но не посмела заговорить. В лесу стало тихо. Ханна внимательно прислушалась. Под деревьями вновь воцарилась тишина. Видели их мужчины? Видели они красный огонек? Смотрят ли прямо на место, где прячутся они с Грегом? Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ханна еще крепче сжала ладонь Грега, он сжал ее в ответ и придвинулся ближе. Лучше бы он не шевелился: даже такое крошечное движение создало шум, который могли услышать мужчины. Стало очень темно. Ханна посмотрела наверх. Ничего не увидела. Она не видела лица Грега, только его силуэт. Невозможно понять, где мужчины. Она слышала, как они вошли в лес, а потом все затихло, отчего ей казалось, что они стоят здесь, недалеко, может быть прямо перед стеной. Стоит им с Грегом издать хотя бы звук, мужчины услышат, и что тогда? Эти мужчины плохие. Они покалечили другого. Объединились против него и избили, а теперь преследуют их с Грегом. Только очень плохие люди будут так делать. Если они поймают ее и ее младшего братишку, значит ли это, что покалечат их тоже? Ханна покачала головой и застыла от ужаса, что они услышали шорох ее волос. У нее пышные кудрявые волосы. Она слышала, как они шуршали, а значит, мужчины тоже могли услышать. Она сглотнула и тут же пожалела об этом. Даже глотание казалось громким на фоне остальной тишины. Ханна гадала, плачет ли ее младший братик. Его ладошка дрожала в ее руке. Ей захотелось сказать, что все будет хорошо, но она не могла говорить и не знала, правда ли это. Мужчины могут стоять с другой стороны от их укромного места и ждать, пока она или Грег издадут какой-нибудь звук. Грег заерзал на месте. Это тоже произвело шум. Короткий, тихий шорох. Ханна сильно стиснула его ладонь, давая понять, чтобы не шевелился, и он шмыгнул носом. Ее сердце заколотилось. Шмыганье было очень тихим, но мужчины и его могли услышать. Вдруг она рассердилась на Грега. Это он во всем виноват. Если бы он не верил в дурацких фей, они не оказались бы здесь среди ночи, преследуемые двумя гадкими мужчинами. Они спокойно и уютно спали бы в своих кроватях. Еще она злилась на того, кто уговорил его уйти из дома ночью, чтобы увидеть фею. Это было глупо, нелепо и опасно, и ей не следовало идти с ним. Ханна нахмурилась, разозлившись на себя. Она старшая сестра Грега. Ее долг приглядывать за ним и оберегать, но она допустила это, потому что испугалась, что он расскажет про ее поцелуй с Джеком. Не будь она такой трусихой, позволила бы ему рассказать маме. Да, мама отчитала бы ее, но и только. Не такая уж беда, просто ей не хотелось сердить маму, та и так все время сердится на папу. — Теперь можем идти? — прошептал Грег ей на ухо. Прижав палец к его губам, Ханна покачала головой, надеясь, что он поймет, и изо всех сил надеясь, что мужчины не слышали его голос, который прозвучал ужасно громко. Дрожа, Ханна держала братишку за руку и прижимала палец к его губам. Ее сердце колотилось, как лапка Топотуна в мультике «Бэмби». Дыхание Грега было слишком частым и громким, и она испугалась, что у него начнется приступ астмы. Их не было уже некоторое время, но когда они случались, мама с папой использовали большой насос, качая воздух в его легкие, чтобы он не умер. Если у Грега случится приступ, плохие мужчины ни за что это не пропустят, и она никак не сможет ему помочь. Она хотела спросить его, положил ли он в рюкзак ингалятор, но прикусила язык. Если приступ будет несильным, маленького ингалятора может оказаться достаточно, чтобы спасти Грега. У нее разболелась голова, и хотелось домой. Она не могла поверить во все происходящее. Всего несколько минут назад она стояла на кухне и пыталась убедить Грега не выходить из дома. Почему, ну почему она сдалась? Услышав тяжелое дыхание мужчин, Ханна вздрогнула. Сжала зубы и прислушалась. Атмосфера изменилась. В воздухе распространился странный табачно-травяной запах с Догвуд-стрит. Послышался шорох, шарканье ног, глухой удар. — Мелкие говнюки сбежали. — Они все равно нас не разглядели. Слишком темно. — Нет. Надо искать дальше. Они нас видели. Они видели, что мы сделали. Света хватало… — Не. Я ухожу. — Пофиг. Иди. Думаешь, мне не насрать? — Да ладно, Радж, нам надо убрать Рыжего. Мы сильно его избили. Может, стоит подкинуть его к больничке? Он ничего не скажет. — Эй. Погоди. Мой телефон. Ханна чуть не ахнула. Если мужчина воспользуется фонариком на телефоне, то может додуматься посмотреть за стеной. Может увидеть их. — Не, чувак. Я сваливаю. — Хорошо. Пошел на хрен. Ханну отпустило. Она внимательно прислушивалась к тому, как мужские шаги шаркали по сухой земле и становились все тише и тише, пока совсем не смолкли. Они ушли, она уверена. Убрав руку ото рта, она отпустила липкую ладошку Грега. — Ушли? — прошептал Грег. — Да. Уф-ф. Чуть не попались. Она включила лазерную указку и направила на землю. Рядом с ее тапочком-единорогом, на куче мха извивался склизкий червяк. — Фу. — Они говорили плохие слова, — сказал Грег. — Они плохие люди, вот почему. Идем домой. — Нет! Мы еще не видели фею. — Ты издеваешься? Грег, нас чуть не поймали два злых дядьки, которые избили третьего. Здесь опасно. Нам надо домой. — Но мы так близко! — заныл он. Ханна схватила его запястье и вытащила из-за замшелой стены. — Мне все равно. Мы идем домой. — Нет. — Да. — Нет. Я хочу увидеть фею. — Что, если они вернутся? Они могут привести друзей. Они могут принести ножи! Грег споткнулся, и Ханна удержала его. Он шмыгнул носом. — Мы так близко. Это прямо за лесом. Там тропинка. Видишь. Он показал на землю. Ханна отыскала красным огоньком тропу и проследила путь узким лучом. — Откуда тебе знать, что она ведет туда? Тут, наверное, полно тропинок. — Она ведет к лесной школе. Мы ходили туда с классом. Тропинка выглядела жутко, но слегка знакомо, и Ханна поняла, что и сама в прошлом году ходила по ней на экскурсию в лесную школу. Тропинка вела к небольшой группе домов чем-то похожих на их, довольно близко к дому Джека Пикеринга. Она вспомнила, что Джек рассказывал про тропинку. Говорил, что любит играть в войнушку в лесу с братьями. Ханна знала, где живет Джек, потому что летом была у него на дне рождения.