Милосердие посмотрела на иголку в руке Надежды и вздрогнула. Она попыталась попятиться, но Благородство схватил ее запястье своей большой рукой. — Предупреждаю, Милосердие. Не смей. Ты позоришь меня. Девочка всхлипнула и проглотила слезы. — Прости, отец. Я неблагодарная. Я уже успокоилась. — Если бы только все дети были как ты, Любовь, — громко сказала Надежда. Любовь улыбнулась комплименту. Она знает, что лучше других детей, но приятно услышать это от кого-то еще. — Идет! — крикнул кто-то. В амбаре воцарилась тишина. Все головы повернулись к двери. В следующее мгновение там показался Дядюшка Спаситель, одетый в шерстяную кофту и длинные кальсоны. При виде собравшихся его лицо просияло. — Привет всем. Какой приятный сюрприз. — Его взгляд упал на шеренгу детей и переместился к деревянной скульптуре. — Ох… ого. — Счастливого Рождества, Дядюшка Спаситель! — закричали все хором, отчего огоньки свечей затрепетали. Дядюшка Спаситель подошел к своей статуе. Провел ладонями по гладкой, хорошо обработанной поверхности. Долго вглядывался в свое деревянное отражение, потом медленно повернулся. В его глазах блестели слезы. Сердце Любови быстро забилось. Она посмотрел на нее, потом на всех остальных. — Спасибо вам за такой подарок. Он чудесный. — Это Благородство вырезал, — сказала Надежда. Дядюшка Спаситель широко улыбнулся Благородству. — Я и не знал, что ты такой талантливый. Спасибо, Благородство. Мне очень нравится. — У нас есть еще один сюрприз, — сказала Надежда. — Правда? Он посмотрел на иголку в руке Надежды, самодельную трубочку рядом с ней и голубую чашку Петри. На его лице заиграла широкая улыбка. Любовь подумала, что никогда не видела его таким счастливым. Благородство шагнул вперед. — Мы все хотим помочь тебе достичь полного просветления как можно быстрее. Дядюшка Спаситель кивнул. Он широко развел руки и громко сказал: — Спасибо вам всем за этот замечательный подарок. Мне ясно, что все мы выросли в своем понимании, что значит стать чистым. Мы преодолели свои мирские, человеческие страхи и открыли сердца друг другу. Вместе мы станем чище. Вместе мы завершим наше путешествие. Вместе мы достигнем полного просветления. Амбар взорвался аплодисментами. Сердце Любви воспарило вместе со звуком, пульс колотился в унисон. Щеки болели от улыбки. Она протянула указательный палец Надежде, которая проткнула его иголкой. На кончике пальца выступила бусинка крови. Надежда подставила голубую чашку, и Любовь выдавила в нее три капли крови. Делая это, она улыбалась Дядюшке Спасителю, любуясь светом в его глазах и тяжело вздымающейся мощной грудной клеткой. Он был в таком же восторге, как она. Это новый шаг в верном направлении. Как он всегда говорит, кровь — это жизнь, а она хочет жить вечно. Хочет, чтобы Дядюшка Спаситель тоже жил вечно, потому что он поможет ей получить то, что она хочет. — Спасибо тебе, дорогая Любовь, — сказал он, когда она убрала палец. Надежда дала ей пластырь, который она налепила на крошечный порез. Не веря в происходящее, она смотрела, как Дядюшка Спаситель принял из рук учительницы Надежды чашку и поднес ее кровь к своим губам. Глава 12 Ханна Наши дни Мужчина схватил Грега за рюкзак и оторвал его от земли. Грег закричал, повернул голову и впился зубами в руку мужчины. Тот выругался и выпустил Грега, который врезался в Ханну. При этом мужчина уронил телефон, и фонарик погас. Понимая, что это их единственный шанс, Ханна схватила Грега за руку и потащила его по тропинке в глубь леса. Деревья, казалось, становились выше и толще, а тени темнее, подбираясь ближе и нависая над ними словно мифические великаны с искривленными телами. В лесу было очень темно, ветви и корни жутко извивались. Деревьям как будто было плевать на проложенную между ними дорожку; ползущие поперек корни цеплялись за ноги, колючие кусты залезали на протоптанную тропинку и рвали одежду. Оставшийся тапочек-единорог слетел с ноги Ханны, схваченный появившейся из ниоткуда невидимой клешней. Грег всхлипывал на бегу. Ханна так сильно сжимала его маленькую ладошку в своей, что боялась сделать больно, но не хотела отпускать. Если отпустит, он может отстать, и мужчина его поймает. Бедняжка Грег такой маленький. Он не знает, что делать. Наверняка проговорится, что они видели, как эти мужчины избивали другого. Но Ханна не глупая. Она понимает, что мужчина преследует их именно поэтому. Он знает, что они видели, как он бил человека. Ему надо не допустить, чтобы они пошли в полицию и рассказали об увиденном. Как в фильме «Клиент», который она смотрела однажды вечером через папино плечо, делая вид, что смотрит канал «Дисней» на айпаде. Ханна знала, что ей нельзя смотреть кино, но не могла оторваться. Она прекратила, только когда мама поймала ее и отчитала. Папа сказал маме расслабиться, и от взгляда, которым мама одарила папу, у нее по спине побежали мурашки. Но эти мурашки не сравнить с ужасными иголками страха, которые она ощущала сейчас. Ханна сосредоточилась на красном огоньке, который на бегу метался из стороны в сторону. Дорожка казалась весьма извилистой, но не была бугристой, так что они могли двигаться быстро, несмотря на вредные корни и шипы, которые все время норовили добраться до них. Она знала, что, когда остановится, ее ноги будут грязными и исцарапанными. Но пока они не болят, и останавливаться нельзя. Нельзя даже замедлиться. За спиной раздавались тяжелые шаги мужчины. Время от времени он что-то кричал, иногда «стойте», иногда какое-нибудь ругательство. Ханна пыталась отключиться от его голоса и сосредоточиться на беге и освещении тропинки лазерной указкой. Тропинка казалась бесконечной; если они сумеют пересечь лес до того, как мужчина их поймает, то смогут закричать и постучаться в чью-нибудь дверь, их услышат и придут на помощь. Грег сказал, что нужное ему место находится за лесом. Он сказал, что это недалеко. Так почему же так долго? Словно читая ее мысли, ее брат сказал: — Мы… почти… там! Ханна потянула Грега вперед, не веря своим глазам, когда деревья расступились, словно занавес в кино, открыв деревянный забор с калиткой, а за ними уличные фонари, мощеную дорожку и… да — дома! — Идем! — сказала Ханна, отпуская руку Грега. Грег рванул вперед, рюкзак подпрыгивал у него на спине, и прошмыгнул в калитку. Ханна побежала за ним, но замешкалась у калитки, которая на обратном движении ударила ее по коленке. Она оглянулась и опешила, когда за ней метнулся темный силуэт. Мужчина взревел и протянул руку, но лишь мазнул кончиками пальцев по ее волосам. Ханна побежала за Грегом, схватила его за руку и дернула к небольшой группе домов. Грег споткнулся и упал на колени. Он вскрикнул, и Ханна резко развернулась при звуке шагов по бетону. — Не двигайся, — проговорил мужчина, тяжело дыша. Он посветил фонариком в лицо Грегу, потом Ханне, достал из заднего кармана нож, вырвал у нее из рук лазерную указку и выбросил ее. Ханна опустилась на колени и прижала лицо Грега к своей груди. Он плакал и дрожал всем телом. Борясь со слезами, она вздернула подбородок. Она знала, что ей надо вытащить их отсюда. И хотя была в ужасе, но не верила, что взрослый на самом деле причинит ей вред. Такое случается в кино, а не в реальной жизни. Она попыталась придумать что-то умное. — Пожалуйста, не бейте нас. Мы ничего не видели. Клянусь. Мужчина поцокал языком и присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с ними. Направив луч фонарика на землю между своих колен, он сказал: — Хорошая попытка, солнышко, но вы бы не побежали, если бы ничего не видели. А теперь идите сюда. Он взял Ханну и Грега за шеи и поднял их на ноги. — Давай-ка найдем для беседы местечко поуютнее, а? Грег плакал и шмыгал носом, глядя в землю. Ханна попыталась взять его за руку, но мужчина грубо дернул их в разные стороны и погнал обратно к калитке и лесу. — Пожалуйста, сэр, — попыталась она еще раз. — Мы никому не скажем. Обещаю. Нам вообще не следовало уходить из дома. Если родители узнают, нас ждут крупные неприятности, так что мы ничего не скажем. Мы просто хотим домой. — Слишком поздно. И хорош реветь, парень. Ты разве не знаешь, что мальчики не плачут? Он подтолкнул их к калитке и затем повел к лесу. Тишину нарушило какое-то щелканье, и мужчина застыл. Ханна посмотрела в сторону звука, но не разглядела ничего в сумраке деревьев. — Что за хрень? — сказал мужчина. Он спрятал нож в карман, взял шею Ханны в захват своей мощной рукой и потащил Грега за шиворот вдоль деревянного забора. Грег всхлипнул, и мужчина встряхнул его. Братишка затих. Ханне хотелось его утешить, но мужчина держал ее голову лицом вниз, так что она видела только его большие кроссовки и пятно света от телефона, которое подскакивало на земле в нескольких футах впереди. Щелканье прекратилось, и мужчина остановился. Кажется, он прислушивался, стараясь понять, откуда исходит звук. Ханна попыталась было что-то сказать, но он сильнее сдавил ее горло, и она проглотила слова и сморгнула слезы с глаз. — Довольно этого дерьма, — пробормотал он, резко развернул их и потащил обратно к калитке. Странный звук раздался снова. На этот раз ближе. Мужчина остановился и полез в карман за ножом, а у Ханны появилась идея. Может и не сработать, но она в отчаянии. Этот мужчина может оказаться самым злым в мире. Он действительно может вести их в лес, чтобы убить. Этой ночью они с Грегом могут умереть, а они слишком маленькие, чтобы умирать. Нет! Она не даст мужчине навредить Грегу. Не даст ему навредить ей. Не сегодня. Никогда. С жутким воплем Ханна изо всех сил наступила мужчине на ногу. В это же время Грег извернулся и выбил у него из руки телефон. Мужчина выругался, но не выпустил их. — Гребаные детишки. Если кто-нибудь из вас попробует это снова, я отрежу вам уши. Ты, на колени, ищи его! Он толкнул Ханну на землю. Она зашарила по сухой земле в поисках телефона. — Поторопись, — сказал мужчина, — или я его порежу. Сердце Ханны бешено колотилось, она поползла вперед, водя руками по земле, но находя лишь высохшую грязь, веточки и острые камни. Она попой почувствовала подошву и шлепнулась на живот, когда мужчина подтолкнул ее вперед. — Давай ищи. И быстро. Мне нужен этот телефон. Цок-цок. Цок-цок. Цок-цок. Опять этот странный звук.