– Мечтаешь, чтобы я кончил, Лена? – насмешливо спросил Греков, толкая свой каменный штырь так глубоко, что я заскулила в голос. – Да, быстрее, пожалуйста, – взмолилась с отчаянным стоном. Смешок с водительского сиденья добил меня окончательно. Зажмурившись, я попыталась абстрагироваться от происходящего ужаса. Я понимала, что меня насилуют, унижают, намеренно причиняют боль, еще и на глазах глумящегося водителя, но остановить этот кошмар не могла. В душе кровавыми буквами горел один вопрос, который не давал покоя. Почему Греков так жесток со мной? Что ему нужно? Зачем ему я, есть где-то его ждёт не фригидная женщина, которая с удовольствием ляжет под него? – Дрянь продажная, все готова терпеть за бабки? – тяжело дыша, прохрипел Греков, стягивая мои волосы на затылке и дергая назад. Толчки разбухшего члена в моей истерзанной промежности становились все неистовее и глубже. – Есть в тебе хоть капля достоинства, Лена? Хоть что-то, что нельзя купить? Я изумленно уставилась на Грекова, уязвленная жестокими словами. С чего он взял, что я продала ему больше, чем только тело? Но он даже им не владеет. Мое тело по-прежнему принадлежит только мне. Даже сейчас, когда он насаживал меня на свой член в бешеном ритме. Наверное, что-то в моих глазах выдало не высказанный вслух ответ. Брови Грекова хмуро сошлись на переносице. Сильная челюсть напряглась, желваки задвигались под точеными скулами. Темные от похоти глаза Руслана обожгли яростью и жаждой, которую мне никогда не утолить. Он хочет то, чего я не могу ему дать, осеняет меня. И эта мысль отдается в душе приливом сил и злорадным триумфом, которым нет объяснения. Греков злится и бесится, потому что ни за какие деньги не способен заставить меня чувствовать. Но разве не он сделал все для того, чтобы я его ненавидела? – Сука хладнокровная, – выплюнув очередное оскорбление, Руслан стащил меня со своего члена и толкнул коленями на пол. Сгреб мои волосы в кулак, и грубо притянул к своему внушительному половому органу. – Займись тем, что у тебя получается лучше всего, – приказным тоном бросил Греков, надавливая на мои скулы. Сопротивляться бессмысленно, он все равно сделает то, что хочет. Вбирая его член почти во всю длину, я пыталась не думать о наблюдающим за нами в зеркало заднего вида водителя с бандитской рожей. – Алик! Убью, еще раз посмотришь, – срывающимся голосом рыкнул Греков, словно прочитав мои мысли. Легче не стало. Стыд от прилюдного унижения никуда не делся. В груди обожгло болью, когда после нескольких мощных фрикций, в мое горло ударила горячая струя спермы. Я проглотила все до капли. Без отвращения и рвотных позывов. По привычке. Пальцы Грекова, рвущие мои волосы, постепенно расслабились, скользнули по затылку подобием ласки, задержались на подбородке, влажном от его смени и моей слюны. Я подняла на Грекова измученный взгляд и увидела на его лице выражение, которого никогда еще не видела. Обречённость. Словно он только что смирился с чем-то или принял решение, которое мне явно не понравится. – Вытрись! – застегнув брюки, он протянул мне свой белоснежный платок. Ни смазки, ни влажных салфеток. Никто из нас не подготовился. Я привела себя в порядок и поднялась с пола. Протянула назад платок, глядя в остывшие серые глаза, в которых снова закрался морозный иней. Руслан криво усмехнулся, отрицательно качнув головой. И тогда с делала то, чего никак от себя не ожидала. Опираясь ладонями на его колени, я вплотную приблизила свое лицо к его. Он нахмурился, с лёгким недоумением и подозрительной настороженностью наблюдая за мной. Без единой мысли в голову я прижалась губами к его плотно сжатым губам, и почувствовала, как он застыл, задерживая дыхание. В следующую секунду мое горло сдавили грубые пальцы, с силой отдирая от себя. – Поиграть решила, Лена? Или хочешь еще? – он демонстративно накрыл ладонью свои пах. – Вот сюда надо целовать, Лена, – добавил с пошлой ухмылкой, проводя вверх-вниз по выпуклости на брюках. Я ничего ответила. Опустилась на сиденье, отодвинувшись подальше от Грекова и уставилась в окно невидящим взглядом. Хотелось пить, спать и в холодный душ, между ног неприятно саднило, губы жгло от неосторожных толчков Руслана, на душе было мерзко и грязно. – Ты следишь за мной? – спросила я, поразмыслив над ситуацией в баре. Он не стал отрицать. – Я всегда слежу за своими вещами, Лена, – бесстрастно ответил ублюдок. – Еще раз огорчишь меня, и это для тебя плохо закончится. Алкоголь тебе противопоказан. – Мы к тебе едем? – пропустив мимо ушей угрозы Грекова, я всмотрелась в знакомый пейзаж за окном. – Да, – коротко ответил тоном, не предусматривающим дальнейших объяснений. Я тихо вздохнула, с тоской предчувствуя очередную выматывающую ночь. А если он оставит меня до утра, то… Нет, я не хотела даже думать о том, что Греков решит «наказывать» меня все выходные. Должна же у него быть какая-то личная жизнь? Нормальная, а не купленная? Глава 17. Втроем не пробовала? В квартире Грекова меня ждал неприятный сюрприз в лице темноволосой миниатюрной Греты, с которой мне «посчастливилось» познакомиться не так давно. На высоченных каблуках, в полупрозрачном черном пеньюаре поверх кружевного боди и с рассыпавшейся по хрупким плечам гривой роскошных волос, она с приветливой улыбкой встретила нас в прихожей. – Наконец-то, я уже отчаялась дождаться. Даже переоделась, – на одном дыхании выпалила Грэта. – Пошли, ужин стынет, – по-хозяйски обняв Грекова, звучно поцеловала в губы и утащила за собой в гостиную. Они не закрыли за собой дверь и из обрывков фраз я поняла, что Грэта и Руслан собирались этот вечер провести в другом месте, и она немного раздражена из-за изменившихся планов. В гостиной виднелся накрытый стол, свечи, ведро с шампанским и букет роз в вазе. Розы? Серьезно? Неужели Руслан подарил? Сложно представить его, выбирающим цветы в магазине. Сложно представить его ужинающим при свечах в романтичной обстановке. Сложно представить его ухаживающим за женщиной…. Оказалось, что личная жизнь у Руслана все-таки есть. И вероятно всегда была в те дни, когда меня здесь не было. Я не удивлена и мне не обидно. Но я чувствую себя обманутой, хотя не должна. Так вышло, что я знаю совсем другого Грекова и навсегда запомню тот единственный ужин, которым он меня угостил в нашу первую встречу. – Руслан, а мне что делать? – громко спросила я, но мне не удосужились ответить. Забыли и бросили, как нерадивого питомца. Грета внезапно звонко рассмеялась, вызвав у меня приступ раздражения. Весело, блядь, им. Меня на кой фиг сюда приволокли, спрашивается? Скрипнув зубами и разозлившись не на шутку, я отправилась в спальню, где обычно ночевала, когда оставалась у Грекова. Комната, обстановкой напоминающая номер в отеле, встретила меня полумраком, идеальным порядком и стерильной чистотой. Включив свет, я подошла к окну и приоткрыла его на микропроветривание. Немного свежего воздуха не помешает. В гардеробном шкафу я нашла новые вещи моего размера с брендовыми бирками, а в душевой кабинке на полочке лежала запакованная зубная щетка, банный халат и чистые полотенца. Проснувшись в этой спальне второй раз около трех недель назад, я была удивлена предусмотрительностью Грекова, теперь же воспринимала все его странности, как данность. У богатых свои причуды, а этот и вовсе отмороженный на все извилины. Приняв душ, я переоделась в шелковую пижаму, высушила волосы и заплела косу. Теплая вода и чистая хрустящая одежда немного успокоили расшатавшиеся нервы. Щека все еще пульсировала после удара Грекова и немного припухла, но, надо признать, что мне повезло больше, чем избитому до полусмерти Олегу. Черт, и правда некрасиво получилось. Я попыталась представить картину, которую увидел Руслан, его глазами, и … мне она не понравилась. А ему, считающему себя моим полновластным владельцем, тем более. И все же в цивилизованном двадцать первом веке нормальные адекватные мужчины так себя не ведут…. Завалилась в кровать и включила плазму размером в полстены, полистала телевизионные каналы, неустанно щелкая пультом, прибавила звук почти на максимум, стараясь не прислушиваться к звукам, доносящимся из гостиной. Сосредоточится на каком-либо фильме или телешоу было невозможно. В голове то и дело появлялись новые вопросы. Я гнала их прочь, а они возвращались, как назойливые мухи… Кто такая эта Грета? Постоянная любовница? Невеста? Жена? У меня в голове не укладывалось, что существуют семьи, где муж спокойно может привести в свой дом любовницу… или купленную с потрохами проститутку и трахать до одури, пока законная спутница отсутствует или даже спит в другой комнате. А может все вообще не так, и они обычные друзья-любовники. Кольца-то нет, а кроме слухов, что ходят в офисе о злобном и возможно женатом боссе, никакой достоверной информации о Руслане добыть так и не удалось. Я даже точный возраст его не знаю. Могу только предполагать. От тридцати до сорока лет. Точнее, определить сложно, скорее, невозможно. И все же я уверена, что Грета никакая ему не жена. И дизайнерские апартаменты совсем не напоминают семейное гнездо. Типичная холостяцкая и очень дорогая берлога. У меня есть предположение, что с Гретой Руслана связывают похожие на наши отношения, но несколько другого уровня. Возможно, она тоже из золотой молодежи и у них обоюдовыгодный союз без обязательств? Модные с недавних времен «свободные отношения». Зачем только красивой и успешной девушке такой аморальный и похотливый мужик, как Греков? Или она такая же аморальная и похотливая? А почему нет? Что я вообще знаю о болоте, в котором плавает Греков и его окружение? Да ни фига не знаю. Как была провинциалкой из Хуевокукуево, так и осталась. Зачем вообще голову свою забивать этой ерундой? Пусть живут, как хотят, спят с кем хотят. Мне-то что? Я два месяца помучаюсь еще и пошлю Грекова куда подальше с его потребительскими замашками. Уволюсь по собственному желанию и поминай как звали. Найду работу попроще, поступлю в универ на заочное, забуду обо всем, как о страшном сне, и буду жить дальше. Или не получится забыть, и я зря себя обманываю? Настроение снова рухнуло вниз, вернулось тошнотворное ощущение неправильности происходящего, подспудные страхи о грядущем будущем. Провалявшись без сна несколько часов и посмотрев пару тупых несмешных комедий, я вдруг поняла, что хочу пить и писать. Не в душ же идти, правда? И голодная, как волк. А показываться из комнаты совсем не хотелось. Вдруг еще столкнусь с голыми и пьяными полуночниками, а они что-нибудь извращенное придумают на троих. Взглянула на часы. Действительно полночь. Может угомонились и спят уже? Наелись, напились, натрахались и уснули. А теперь моя очередь подкрепиться. Урвать что-нибудь с барского стола, если, конечно, там что-то осталось. Осторожно выползла из комнаты, прислушалась к громкой классической мелодии, доносящейся из гостиной. «Полет шмеля» в исполнении скрипки, что ли? Я не ценитель, но вроде похоже. М-да, решили интеллектуалами заделаться. Ну-ну. Так я и поверила. Юркнула на цыпочках в коридор и помчалась в сторону кухни, пока не застукали. В туалет на обратном пути заскочу. Сытой и довольной писать еще приятнее. Надо только мимо гостиной проскочить быстро, как пуля. Но по какому-то злому року именно напротив раскрытой двери я умудрилась подвернуть ногу. Ахнула, схватившись за стену, и испуганно прижала ладонь к губам. Благо музыка заглушила мой болезненный писк. Взгляд непроизвольно метнулся вглубь гостиной, и я застыла, как изваяние, уставившись на совокупляющуюся в позе доги-стайл парочку. Ничего нового для себя я не увидела. Подумаешь мужик со спущенными штанами и не до конца расстёгнутой белой рубашке долбит призывно вихляющий зад изогнувшейся, как течная сука, брюнетки. С детства неоднократно наблюдала подобные сцены с горе-мамашей ее подругой и их многочисленными клиентами. Да и в клубах, куда Греков водил меня пару-тройку раз, развратнее сцен насмотрелась. Но вот в его исполнении и не со мной наблюдала впервые. Наверное, только этим можно объяснить ледяное оцепенение в конечностях и бешено молотящееся о ребра сердце. Хотела бы я сказать, что испытывала отвращение, глядя на стоящую на диване на четвереньках Грету, выставляющую круглую задницу навстречу каждом удару мускулистых мужских бедер, но наблюдаемая сцена вызывала смешанные ощущения. Злость, вперемешку с раздражением и нагревающаяся тяжесть внизу живота. Желание сбежать и неспособность двинуться с места приводили в бешенство. Вот же неугомонный. Чтоб у него хер отсох. Никак не успокоиться ублюдок. Хриплые повизгивания Греты становились все громче, пробиваясь сквозь нарастающие переливы скрипки. Покрывшись испариной и почти не дыша, я прилипла спиной к прохладной стене, мечтая слиться с ней и продолжая неотрывно наблюдать за трахающимися любовниками. Он долбил ее не так, как меня. Без жестокости, и бешеного напора. Не драл волосы, а скорее придерживал голову, оглаживал свободной рукой хрупкие плечи, пробегал пальцами по позвоночнику, мял в ладонях подрагивающие ягодицы, активно насаживающиеся на его ненасытный кол. Наклонившись мужчина поцеловал взмокшую от усилий девушку в макушку, накрывая рукой подпрыгивающие от толчков сиськи и начала двигаться резче, порывистей. Чернявая сучка застонала громче, выгнулась как кошка, и затряслась, как в эпилептическом ударе, потом резко выпрямилась, откидывая голову на его плечо, немного повернулась, целуя в его в губы. Греков замедлился, отвел в сторону ее согнутую в колене ногу и снова неторопливо задвигал бедрами. Его каменная задница с бугрящими мышцами смотрелась бы безупречно, если бы я не ненавидела его в эту минуту так сильно, что хотелось расцарапать ее до крови своими когтями. Грета тем временем отстранилась и опустилась на колени перед Грековым, стащила с его члена презерватив и начала со счастливым видом заглатывать, словно только и ждала возможности облизать огромный леденец любовника. Меня резко затошнило. Я даже смогла оторваться от стены и доползти до кухни, молясь, чтобы мое невольное участие осталось незамеченным. Плотно закрыв за собой дверь кухни, я подошла к раковине и первым делом умылась холодной водой, напилась прямо из-под крана. И только потом вспомнила о пустом желудке и переместила фокус внимания на огромный холодильник. Изучив содержимое, тоскливо вздохнула. Яйца, хлеб, немного сыра, полпакета молока и всякая зелень. Не разгуляешься. Все самое вкусное осталось на столе, возле которого сейчас самозабвенно отсасывала Грета. Но ничего. На омлет хватит. Закатав шелковые рукава пижамы, я включила электрическую плиту и принялась за готовку. Что ни говори, а у каждого свои потребности и удовольствия в жизни. Я люблю вкусно поесть. Грета вкусно отсосать. Греков круглосуточно потрахаться. Какие мы все разные, усмехнулась мысленно, колдуя над сковородкой. Закончив с омлетом, сварила кофе, нарезала хлеб, и в предвкушении сытного ночного ужина уселась за стол. На еду набросилась так, словно неделю не ела. Все-таки от стресса аппетит не всегда пропадает. Набив желудок белком и залив кофеином, я заметила на подоконнике пачку длинных дамских сигарет. Курить я пробовала и иногда баловалась, если совсем тошно становилось. Вот и сейчас открыла окно, дернула сигарету из чужой пачки и чиркнула зажигалкой. Глубоко затянулась, глядя на сверкающий внизу город. Свежий ветер остудил отчего-то горящее лицо, зарядив новой энергией. На сытый желудок мысли потекли позитивнее, я даже получила удовольствие от завораживающего вида ночной Москвы и сладковатого сигаретного дыма с ароматом клубники. – Прикуришь для меня одну, мышка? – я вздрогнула и резко развернулась, услышав за спиной хрипловатый женский голос. Сорвала связки сучка, пока орала под Грековым. И почему это я мышка? – Ну, что смотришь. Прикури, говорю, сигарету, – с легкой насмешкой повторила Грета. Я выполнила, не отрывая взгляда от красивой брюнетки. Грета улыбнулась, взяв сигарету, и обхватила фильтр полными губами, напомнив мне, чем она только что занималась. Скользнула взглядом вниз, чтобы не выдать своей неприязни. Грэта успела принять душ и снова привести себя в шикарный вид. От стонущей голой амазонки не осталось и следа. Девушка была одета в стильный брючный костюм, волосы собраны в высокий хвост, на ногах туфли. Уходит куда-то? Ну и слава богу. Чище воздух. Вернув взгляд к лицу Греты, заметила, что она тоже пристально и детально изучала меня. Шагнув ближе, брюнетка беспардонно вторглась в мое личное пространство и положила руку на подоконник прямо за моей спиной. Черт, что ей нужно?, – панически мелькнуло в голове. Стряхнув пепел в хрустальную пепельницу, Грета снова сделала глубокую затяжку, окидывая меня задумчивом взглядом. – Славная такая. Красивая, – произнесла она, дотронувшись пальцами с безупречным маникюром до моей щеки. – Кожа шелковистая, и глаза, как у ангела. Никогда бы не подумала, что ты продаешься, мышка. – Меня Лена зовут, – нахмурились я, вжалась спиной в подоконник. – Знаю, что Лена, – выдохнув сладкий дым мне в лицо, проговорила Грета. – А я мышкой тебя звать буду. Больно ты юркая и пугливая, – широко улыбнулась накрашенными губами. – А могла бы присоединиться. Пробовала втроем? – Нет, – потрясенно и испуганно тряхнула головой. – Попробуешь, когда время придет. С Русланом по-другому не бывает. Втянешься. – Не уверена, что хочу этого, – взяв себя в руки, упрямо сказала я. – Да, кто тебя спрашивать будет, мышка, – искренне рассмеялась Грэта, подошла вплотную. Затушила сигарету в пепельнице, и парализуя своим настойчивым глумливым взглядом, проворно расстегнула пуговки на моей пижамной рубашке и рывком распахнула полы, обнажая грудь. – И сиськи классные, – без тени иронии хрипловато сказала Грета, уставившись на обсуждаемый объект. Я растерянно наблюдала, как её ладони осторожно накрывают полушария моих округлостей, потирают соски большими пальцами. – Сексапильная ты, мышка, – восхищённо шепнула брюнетка, поднимая потемневший взгляд, в котором читалась откровенная похоть. Она бисексуалка? Черт, только еще одной озабоченной мне не хватало. И что делать? Послать ее? Оттолкнуть? Пока я думала, любовница Грекова прижалась пахнущими клубникой и помадой губами к моим. – Грэта! – резкий оклик заставил девушку отстраниться с явным нежеланием. Она с сожалением погладила мои соски кончиками пальцев. – В другой раз, мышка, – улыбнулась чувственной обещающей улыбкой и развернулась к стоящему в дверях Руслану. Он только что вышел из душа, судя по мокрым волосам, стекающим по мускулистому торсу каплям воды и полотенцу, обёрнутому вокруг бедер, которые всего час назад неистово трудились над задницей Греты. Я посмотрела в его напряженное лицо и вздрогнула, заметив знакомый огонек недовольства в стальных глазах. И предназначался он не Грете, а по какой-то неведомой причине – мне. – Ты вроде в клуб собиралась, – перевёл взгляд на любовницу, и сразу стало легче дышать. – Уже ухожу, – беспечно улыбнулась брюнетка, положив ладони на кубики его пресса. – Хотела поднять себе настроение перед уходом, шепнула она и поднявшись на носочки, оставила след от помады на его подбородке и быстро вышла из кухни. – Счастливо порезвиться, ребята, – не оборачиваясь махнула нам рукой, скрываясь в коридоре. Руслан вытер помаду тыльной стороной ладони и хмуро посмотрел мне в глаза, потом резко спустился ниже. – Сиськи спрячь, прибери тут за собой и спать иди, – приказал он, и развернувшись, оставил меня наедине с грязной посудой и гулко колотящимся сердцем. И как, спрашивается, спать в доме, где обитают как минимум два извращенца, испытывающих ко мне низменные желания?