– Отлично. Остальные свободны. Хороших выходных, – Григорьев с триумфом посмотрел на мое потемневшее и разом осунувшееся лицо. Садист недоделанный. Что он ко мне пристал? Скорее бы Алиска вышла. Может, меньше докапываться будет. Девчонки сочувственно вздохнули и начали собираться. – Ты не засиживайся, Лен. Если что звони, мы тебя ждать будем, – кто-то из них потрепал меня по плечу. Я ничего не ответила, уставившись в монитор. Отвисла, только когда офис уже опустел. Вспомнив, что пока я не сдам чертов отчет шефу, мне отсюда не уйти, я мгновенно собралась и как ужаленная взялась за выполнение задания. Отключив лишние мысли и эмоции, сосредоточилась исключительно на отчете, и как результат – справилась за сорок минут. Довольная собой и предвосхищая скуксившуюся морду шефа, отправила ему файл электронным письмом с уведомлением и начала ждать ответное сообщение о прочтении. Бодрый настрой продержался минут десять неотрывного гипнотизирования папки с входящими письмами. Через пятнадцать набрала номер приемной. – Да, – гаркнул Григорьев в трубку. – Олег Дмитриевич, я отправила вам отчет. Проверьте почту, – стараясь не заикаться, произнесла я. – Распечатай и принеси, – снова с недовольством бросил он. – Но там тридцать пять страниц, – неуверенно проговорила я. – Мне он нужен в печатном виде, Краснова? Что тебе не ясно? – меня бесила его манера разговаривать с подчиненными. Особенно со мной сейчас. Даже Греков подобного тона себе не позволял. Да, можно быть жестким, строгим боссом, но не мелкопакостным же гавнюком? – Сейчас сделаю, – коротко отозвалась я, отправляя документ на печать. Кстати в приемной тоже есть отличный принтер, но видимо Олег Дмитриевич благополучно об этом забыл. – Три минуты, и чтобы отчет у меня на столе был, – он швырнул трубку, а я отправилась к принтеру. Аккуратно сложив распечатанные листы в папку, поднялась к ненавистному начальству. Покосившись на закрытую дверь кабинета генерального, прошла к столу Олега Дмитриевича и осторожно положила отчет на край стола, хотя хотелось вдарить так, чтобы монитор подпрыгнул. Григорьев даже бровью не повел. – Я могу идти? – спросила я, подозревая, что можно долго так простоять, пока этот мудак строчит кому-то письма. – Сядь. Проверю и пойдешь, – распорядился Григорьев, потянулся к папке, двинул к себе и сосредоточенно начал читать…. Каждую страницу. Из тридцати пяти. Я скрипнула зубами, но сдержалась. – Олег Дмитриевич, сейчас восьмой час, и я… – Тут ошибка, Краснова, – сняв очки, мужчина впялился в меня, скривив губы в скабрезной ухмылке. – Где? Не может быть… – я готова была рычать, но на деле снова проблеяла. – Город Сергиев-Посад на восьмой странице написан двумя ошибками. Без тире и с двумя с, – вытащив лист с озвученным номером Григорьев протянул мне. Гавнюк не врал. Действительно две ошибки. Но не я их сделала, а сотрудница филиала, откуда был отправлен отчет, о чем я тут же и сказала шефу, но мой аргумент его не устроил. – Ты предоставляешь мне сводные данные по всем филиалам, Краснова. Ты, а не какая-то Фекла Бурлакова из Сергиева-Посада. А значит, прежде чем отправить данные руководству, ты обязана проверить их досконально на наличии таких вот глупых ошибок! – Я исправлю и распечатаю снова, – на одном дыхании выпалила я, вскочила и сбежала из приёмной, чтобы не натворить глупостей и не вылететь из компании уже сегодня. Я понимала, что проверяющих интересуют исключительно цифры и скорее всего никто из директоров не обратит внимания на опечатки. Григорьев намеренно придирается из каких-то своих садистских побуждений. Но не на ту нарвался. Я крепкий орешек. Распечатав новый сводный отчет, я опять поднялась в приёмную и с вежливой улыбкой сунула документы в руки шефа. – Сядь! – снова рявкнул он и минут пятнадцать выискивал ошибки, которые пропустил в прошлый раз. Разумеется, он их нашел. Я даже смотреть не стала на обведенный красным маркером участок текста, исподлобья наблюдая за глумливо ухмыляющимся Олегом Дмитриевичем. Я вдруг отчетливо поняла, что он так просто не отстанет, и мне придется еще не раз перепечатывать отчет, пока ублюдок не решит, что достаточно поизмывался над очередной своей жертвой. – Чего вы хотите? – в лоб спросила я, решив для себя, что жертвой для издевок становиться не намерена. Мне с лихвой хватает Грекова. – Вот с этого и надо было начинать, Лена, – меня откровенно передёрнуло от того, как неправильно прозвучало в его устах мое имя. Григорьев расплылся в гаденькой улыбке, и медленно окинул меня сальным взглядом. Он поднялся из-за стола, обошел его и остановился напротив, глядя на меня сверху-вниз. Я вцепилась в подлокотники кресла и сжала зубы так сильно, что заныли десны. – Я знаю, что, когда Руслан Рашидович тебя вызывает, ты ему там не о результатах приделанной работы рассказываешь, – с мерзкой ухмылкой сообщил Григорьев. – Ты не первая и не последняя, кто подрабатывает у него таким образом. Поэтому давай договоримся так, Лена… – Олег Сергеевич, я не собираюсь ни о чем с вами договариваться, – грубо оборвала я шефа. – Все, что происходит в кабинете Руслана Рашидовича, вас не касается. – Но сейчас его нет! А я есть, и если ты будешь упираться, я сделаю так, что ты уже завтра пойдешь продавать свою задницу в другое место. И причину уволить тебя я найду. Ты же понимаешь…. – Григорьев подошел ближе и обхватил мое лицо своими влажными пальцами. – Будешь послушной, выпишу премию, Лена. Хорошую премию. – За хорошую работу? – уточнила я ледяным тоном, чувствуя поднимающуюся изнутри волну свирепой ярости. Уверенный в своей неотразимости и всесильности Григорьев снисходительно кивнул. – Ты очень старательная и исполнительная сотрудница. Грех не поощрить, – потянувшись к пряжке ремня, ублюдок начал расстёгивать свои штаны. – Мы можем быть полезными друг другу, Лена. А Руслан Рашидович не будет против. Поверь, ему без разницы, кого ты еще обслуживаешь. – Не против? Вы уверены? Поэтому уволили предыдущую девушку? – скептически спросила я, не поверив ни единому слову Григорьева. – Она была слишком жадной, начала предлагать свои услуги другим руководителям. Это я предложил боссу уволить ее. Репутация компании важнее продажной и доступной дырки, – ублюдок рассмеялся низким смехом и дернув вниз ширинку, вывалил из трусов свой полувялый бледный член. Вся кровь разом ударила мне в лицо, щеки запылали, кулаки непроизвольно сжались. Григорьев обхватил своего мерзкого червяка ладонью и начал дергать, придвигаясь все ближе. Меня чуть не стошнило от отвращения и гадливости. – Давай, не тяни время, поработай ртом, и можешь идти домой, – учащенно задышав, заявил Григорьев, наяривая свой конец. Черт, меня сейчас действительно вырвет. Внутренности скрутило от злости, которая запустила фонтан адреналина в кровь. Вскочив, я из-за всех сил оттолкнула пыхтящего шефа с раскрасневшейся рожей. Тот отлетел назад, ударился об стол, разразившись матерными эпитетами, а я тем временем и рванула в сторону двери, которая неожиданно распахнулась прямо перед моим носом, и я влетела в стальную грудь Грекова. То, что это он, я определила по запаху его парфюма. Меня затопила необъяснимое облегчение, словно не мой мучитель пожаловал, а принц на белом коне, чтобы спасти заблудившуюся золушку из лап соловья разбойника. –Тт..ы, – подняв голову, задыхаясь прошелестела я. Светлые стальные глаза с недоумением смотрели в мои, между сдвинутых бровей залегла суровая морщинка. – Ты же в среду… – я не договорила, не осталось сил. Вцепившись пальцами в лацканы пиджака, я в каком-то безумном порыве прижалась щекой к его груди, готовая впервые за много лет разрыдаться. Он застыл и кажется даже дышать перестал, сердце под моей щекой забилось быстро и неровно. Похоже невозмутимый хладнокровный Греков тоже опешил от такой неожиданной встречи. – Лен, что … – он не договорил, и по тому как напряглись его мышцы я поняла, что Греков увидел своего помощника со спущенными штанами. Сжав мои плечи сильными пальцами, Руслан отстранил меня от себя, и я испугалась, что сейчас он решит, что я и этот урод … по обоюдному согласию или еще хуже – за определённую цену. – Руслан, я ничего такого…. Она сама в штаны вцепилась. Еле оторвал. Я ее выгнал, не было ничего, – трусливо забормотал за моей спиной Григорьев. Я с отчаянием посмотрела в непроницаемое суровое лицо Грекова, и все внутри оборвалось, когда он перевел на меня почерневший и холодный, как сталь, взгляд. – Это правда? – от звука хлесткого ледяного тона меня бросило в нервный озноб. – Нет. Нет, – истерически закричала я, снова вцепившись пальцами в его пиджак. – Нет! – я окончательно сорвалась и тряслась, как обезумевшая. Руслан с силой отодрал мои запястья и какое-то время молча смотрел испытывающим тяжелым взглядом. – Он не успел ничего сделать? – хрипло уточнил Греков. Я продолжала отрицательно трясти головой, не поняв ни слова из того, что он сказал. – Успокойся, Лена, – рыкнул Руслан, встряхнув меня и сунув что-то в ладонь, вытолкал из приемной. – Закажи ужин. Я скоро буду, – коротко распорядился он, и захлопнув передо мной дверь, оставив одну в пустынном холле. На ватных ногах, ничего не соображая от пережитого шока, я оплелась к лестнице, спустилась к своему рабочему месту, и только там разжала кулак и увидела, что сунул мне Греков. Это был пластиковый ключ от его апартаментов. Сердце пропустило удар и забилось, как оголтелое. Я смотрела на ключ и не верила своим глазам. Он мне поверил. Мне, а не Григорьеву. Второй раз за этот день мощная волна облегчения накрыла с головой. Я шумно выдохнула, обессиленно упав в свое кресло и закрыла глаза. Несколько минут неподвижно сидела, приводя мысли в порядок и подводя итоги событий безумного пятничного вечера. Результат весьма противоречив. Похоже на сегодня мое убийство отменяется, но пять дней долгожданной свободы накрылись медным тазом. Глава 20. Новые перспективы и упущенные возможности Греков явился не «скоро». В час ночи его еще не было. Я заказала ужин и честно ждала. Долго ждала. Около полуночи, отправилась в душ, потом пожинала в одиночестве, и набравшись наглости, стянула бутылку вина из богатого минибара Грекова; выпила почти полностью, отсутствующим взглядом пялясь в телевизор. Алкоголь подействовал на измученный организм гораздо сильнее и быстрее, чем обычно, и я вырубилась прямо на диване в гостиной. А проснулась в кровати. Голая и укрытая одеялом до самого подбородка. Еще не открыв глаза почувствовала, что в постели не одна. Греков обладал слишком мощной энергетикой, чтобы ее можно было игнорировать. Он сидел на расстоянии вытянутой руки, прислонившись широкой спиной к высокому изголовью. Курил, сбрасывая пепел в пепельницу на прикроватной тумбочке и смотрел на огни ночной Москвы через панорамное окно. В воздухе стоял тяжелый аромат сигаретного дыма, который в полумраке спальни серыми кольцами поднимался к потолку. Обнаженный по пояс, с рельефным прессом и в расслабленной позе Греков напоминал ленивого хищника, раздумывающего над тем, как правильнее сожрать придушенную, но еще живую жертву. В темноте его сильные мускулистые руки с бугрящимися бицепсами, хищный профиль и мощные плечи вызывали какой-то почти мистический страх. Я не знала, никогда не могла предугадать, каким будет его следующий шаг, действие или слово. Этот мужчина мог раздавить меня, уничтожить, стереть с лица земли, не моргнув и глазом. И это не разыгравшееся после трех бокалов вина воображение, а жестокая правда. Я чувствовала в нем зверя, опасного и беспощадного, который умело скрывался под личиной успешного бизнесмена. Я видела перед собой совсем другого человека. Меня все в нем пугало: как он выглядел, двигался, говорил, дышал, смотрел, как трахал меня, словно пытаясь разорвать на части. И в тоже время Греков завораживал своей хладнокровной уверенностью, бескомпромиссным взглядом на мир и с трудом сдерживаемой животной силой, которые излучал. Если бы этот зверь в дизайнерском костюме был моим, я бы ничего больше не боялась в этом мире. Но увы… я всего лишь добыча, с которой он играет от скуки или потому что ему так хочется. Я не понимала его, боялась, и за полтора месяца знакомства ни на грамм не сдвинулась в своих безуспешных попытках добраться до чудовищной сути, скрывающейся под идеальной оболочкой Руслана Грекова. – Можно мне тоже? – тихо попросила я, когда затушив одну сигарету Греков сразу закурил следующую. – Ты не куришь, – не отрывая взгляда от ночной панорамы за окном, уставшим голосом отозвался он. Ну нет, так нет. Я вздохнула, но почему-то так и не смогла оторвать взгляд от его четкого профиля. Согнув ногу в колене, Руслан положил сверху вытянутую руку с зажатой между пальцами сигаретой, словно соблазняя меня осмелиться и вырвать трофей из лап хищника. Но я не такая дура, чтобы рисковать здоровьем. Мне итак досталось сегодня. Ржавый огонек, мелькнувший в темноте, высветил свежие еще не засохшие ссадины на костяшках пальцев Грекова. Их происхождение не оставляло сомнений, но вызывало вопросы. – Он правда ничего не успел. Только штаны расстегнул и всё… – зачем-то ляпнула я. – Он предлагал тебе деньги, почему отказалась, Лена? – У него нет столько денег, как у тебя. – А если бы было? – Руслан… – Нечего ответить? – Почему ты постоянно унижаешь меня? Я ничего тебе плохого не сделала. Я исполняю все, что ты просишь, не нарушаю правила. Я старюсь все делать правильно. – Ты, шлюха, Лена. Шлюха, которая продала себя мне за сраные двести тысяч в месяц. И как бы ты не старалась, этот факт никуда не исчезнет. – Я не шлюха. У меня никого кроме тебя не было. – Поверь, Лена, это не твоя заслуга. – криво ухмыльнулся Греков. – За последний месяц я только и делаю, что застаю тебя с мужиками, планирующими тебя выебать. И не только с мужиками, – добавил с хриплым смешком. – Я уверен, тебя ждет очень большое будущее. – Что ты имеешь виду? – напряглась я, устав спорить и терпеть оскорбления. – Только то, что сказал, – неоднозначно ответил Руслан. – Должность Григорьева теперь твоя, Лена. Ты ускорено прошла испытательный срок и с понедельника будешь выполнять обязанности личного помощника. Твоя зарплата вырастет приблизительно в два раза. Я пару минут осмысливала услышанное. Слова Руслана никак н укладывались в моем сознании. Слишком неправдоподобно, слишком хорошо, чтобы я поверила… Так не бывает. И все-таки Греков говорил серьезно. В том, что он никогда не забирает свои слова назад, я убедилась на собственном опыте. – А наше соглашение? – тихо спросила я, задержав дыхание со смешанным противоречивым чувством, сдавившим низ живота тянущей болью. – Действует до конца месяца. Потом всё, – абсолютно бесстрастно ответил Греков, так ни разу и не взглянув на меня. Потом всё… Мне словно пощечину влепили, но гораздо больнее, чем в прошлую пятницу. Я села, подтянув к груди одело и обхватила себя за плечи. Привыкшие к полумраку глаза только сейчас заметили, что я не в своей комнате, точнее не в той, где обычно сплю, когда остаюсь у Грекова. Здесь нет ничего моего. Всё чужое. Он принес меня в свою спальню? Похоже на то…. Надо было что-то сказать, но я не могла, не находила слов. Радоваться же надо, да? Я так мечтала о свободе, о хорошей должности, успешной жизни. У меня все это будет и даже больше. И не надо будет терпеть грязные домогательства Грекова и бежать к нему по каждому звонку, вставать на колени или в любую другую позу, которую он пожелает. Я должна быть счастлива, прыгать от радости и благодарить Руслана за редкий шанс, который он дал мне, по сути спросив не так уж и много. Но я ничего этого не чувствовала. Только горечь, отвращение к самой себе и острое понимание того, что пару минут Руслан сказал мне чистую правду. Я шлюха. Шлюха, продавшая себя за сраные двести тысяч. Использованная и больше ненужная, наскучившая шлюха.