— Но как?.. И почему ты… голый? — всё-таки воспитание давало о себе знать. Стоять на улице с обнаженным мужчиной — та ещё картина. — Потому что, когда перекидываешься из змея в человека, как-то забываешь приготовить заранее одежду, — фыркнул мужчина и закрыл глаза. Его обуревала доселе неизведанная нежность. Прижимать Уитни к себе, знать, что с ней всё хорошо — счастье, которое невозможно описать словами. Даже кетцалькоатль замер, перестав бесноваться и обжигать его пламенем изнутри. Уитни, улыбаясь сквозь слезы, негромко заметила: — На мне тоже чужая одежда. Хорошая мы пара, да? Про чужую одежду говорить не стоило. Это Уитни поняла сразу, как только почувствовала, как деревенеет тело Киана, и увидела, как гневно сжимаются его губы. — Где-то рядом находится цветочный дом Зародски? — Да, — Уитни невольно повернула голову в его сторону. — Но ты ведь туда не пойдешь, правда? Он же мальчишка… Киан прикрыл глаза и усилием воли не сжал руки сильнее — в противном случае мог поранить Уитни, раздробить ей кости. Мальчишка! Отодрать бы этому мальчишке уши, чтобы неповадно было лихачить сверх меры! Киан стиснул зубы. Как ни прискорбно было осознавать, но он понимал Сержа. Ему сейчас непросто. Горит в огне жажды — как женской плоти, так и крови. Иван, как-то выпив лишнее, рассказывал, как происходит взросление в семье Зародски. Тяжело происходит. С ломкой характера. Да и тела тоже. Кто выдерживает — становится полноправными членами клана, почёт и богатства со всеми вытекающими привилегиями прилагаются. Кто сдается… Тех жизнь выбрасывает за борт. Или вовсе давит. Вампиры, пьющие кровь из человека, долго не живут даже на Сигале, каким бы влиянием ты не обладал. Одно дело — вампир-подросток, что, по сути, становится ведомым и зависимым от наложниц цветочного дома. И другое — взрослый монстр, постоянно ищущий новых жертв. Не источник питания, а именно жертв. Иван был откровенен. Он сам когда-то находился на грани. Оттого, в последствии, и стал вести замкнутый образ жизни. В его родовом замке покоилось много шкафов, для каждого скелета нашёлся свой. Необходимо было сделать скидку на возраст и проклятый ген Сержа. Необходимо… Так скажите об этом зверю, что уже унюхал, откуда вышла Уитни, и готов был в любую секунду сорваться и вломиться в дом, снеся к чертям дверь, а позже и весь дом до основания? Киан позволил себе чуть крепче сжать Уитни в объятиях. — Не хочешь, чтобы я надрал ему задницу? — Господин Редрас, как Вы выражаетесь! — Смущаю? Уитни, последний раз шмыгнув носом, честно ответила: — Да, нет, а вот следовало бы. Киан не удержался от улыбки, и тонкая сеть морщинок образовалась в уголках его глаз. — Привыкай, Уитни. Смущать буду долго и часто. А вот это уже ему не следовало говорить, потому что Уитни, нахмурившись, заерзала в его объятиях, просунула между их телами руки и уперла ладонь в грудь. — Я могу предложить тебе плащ, — буркнула она, озадачив его резкой сменой настроение. Мужчина не стал противиться её желанию и ослабил объятия. — Не откажусь. Искать повозку в голом виде — неблагодарное занятие, — посерьезневшим тоном ответил Киан. Его насторожила резкая смена настроения Уитни. Секунду назад жарко прижималась к нему, сейчас — нахохлилась. В чем причина? Выяснять отношения и докапываться до истины, стоя посредине улицы Сигуля не вызывало желания. Поэтому, когда Уитни развязала тонкий поясок на плаще и передала его Киану, тот кое-как приспособил его на широких плечах. Плащ всё же лучше, чем ничего. Глянув на Уитни, облаченную в национальный наряд наложниц цветочных домов, Киан нахмурился. Слишком обтягивает бедра! Слишком оголяет ноги! Его… Всё её тело предназначено только ему! И обнажаться Уитни позволительно только для него! Снова ревность черным ядом разлилась по крови. Киан до знакомства с Уитни ровно относился к женщинам, с которыми проводил ночи. Уважал их, баловал, покровительствовал. Спокойно отпускал, когда страсть сходила на нет. И никогда ни он сам, тем паче, его змей не проявляли собственнических инстинктов. Тут же… Киан взял Уитни за руку. — Пошли.