*** Возничему она приказала везти её на Резенталь. Ни о каком возвращение в поместье мсье Редраса не могло быть и речи. Куда подевались Призванные Стражи — растворились ли в воздухе, исчезли, или незаметно куда-то скрылись, — Уитни не знала. Да и откровенно говоря, на тот момент, их исчезновение её мало беспокоило. Она в безопасности, её везут домой — всё, на этом запас её жизненных сил и эмоций был истрачен полностью. Она, обхватив себя за плечи, забилась в угол экипажа и просидела в такой позе всю поездку. — Что доложить господину Редрасу? — спросил возничий, после того, как остановился и помог ей выбраться на улицу. Уитни мотнула головой. — Ничего. Стоило бы поблагодарить за Стражей, за экипаж. Но не смогла. Обида, необъяснимая, нелепая в своей природе, всё ещё продолжала захлестывать девушку. Запахнув сильнее накидку, Уитни расправила плечи и направилась к особняку, погруженному в темноту. Господ нет, слуги спят. Придется разбудить. Лакей Домон немало перепугался, увидев госпожу одну. Уитни, махнув рукой и приказав приготовить теплого молока, поднялась к себе. Аккуратно прикрыв за собой дверь, девушка подошла к трюмо и уперлась в него руками. Посмотрела на своё отражение — выбившиеся пряди волос, бледная, с искусанными губами. Красотка, да и только. Взгляд невольно остановился на карточке с изображением отца. Уитни, всхлипнув, дрожащими руками взяла её: — Папа… Как же так, папенька… В эту секунду на девушку обрушилось всё горе от потери любимого человека. Отчаяние одинокого ребенка. Навалилось всё — и понимание, что её жертва была напрасной, и осознание собственной ошибки, что нельзя исправить. А главное — она не сможет больше никогда увидеть отца. Даже выплакаться на его могиле не сможет. Слуга, вошедший в комнату, немало удивился, увидев молодую госпожу плачущей и, к тому же, сидящей на полу. Но заметив карточку погибшего хозяина в руках, бесшумно поставил поднос на столик и удалился. Не его дело вмешиваться в дела господ. Сколько Уитни просидела на полу — она не знала. Очнулась, когда не осталось слез, и тело сковало от неудобной позы. Кое-как поднялась и подошла к столику. Да, а молоко-то уже остыло. Лишь, когда выпила всю кружку, с запозданием вспомнила, что она ничего не ела с обеда. Ну, и пусть. Не до еды сейчас. Кое-как стянув с себя измятую одежду, горестно вздохнула. Сейчас бы услуги Симоны очень пригодились. Оставалось надеяться, что Киан догадается объяснить тетушке, почему она не явилась в поместье. Какую он придумает причину — её не волновало. Поёжившись, Уитни прошлепала босыми ногами по холодному полу до кровати. Комнату не протапливали. Нырнув под одеяло, Уитни невидящим взором уставилась на шелк балдахина. Да, сегодняшней ночью она уснет не скоро, несмотря на то, что вымоталась физически и морально. А интересно, если бы рядом был предатель Редрас, она бы быстро уснула, согретая теплом его большого тела? *** Как и ожидалось, тетушка закатила скандал. — Ты понимаешь, что ты натворила, дорогая? Уитни медленно хлебнула горячего чая с бергамотом и кивнула. — А в чем собственно дело? И что я такого натворила, тетушка? Та, вскинув руки, опустилась на стул и приказала подать чая и ей. — За ужином только о тебе и говорили. Нет, конечно, не в открытую… Кто бы осмелился! Но намекали! Ещё как намекали! Бесцеремонно так… Я аж за некоторых краснела. И, знаешь, чем я была возмущена? — Чем? — Что спрашивали о твоем отсутствии не у меня! А у мсье Редраса! Представляешь? А стоило ли представлять? — И что он отвечал? — Интересно же. — Ничего. Смотрел так, что у спрашивающего кость в горле вставала! — Неужели в голосе тетушки прорезались горделивые нотки? Неожиданно. Уитни сделала ещё один глоток. — Уитни… — Да, тетушка?