Сейчас она усомнилась, что песнопение, причем, мужское, и удары, ей только приснились. Уитни снова прислушалась. Тишина. Может, всё-таки пора открыть глаза? Открыла и едва не закричала. Сдержалась в последний момент, закрыв рот ладонью. Богиня Всемилостивая, где она находится?! От роскошной каюты Киана со старинной мебелью и едва уловимым терпким запахом, присущим хозяину комнаты, не осталось и следа. Первое, что бросилось в глаза — кроваво-красный балдахин с сиреневой кружевной оторочкой. Уитни даже моргнула, отказываясь признавать увиденное. Может быть, она спит? Продолжая зажимать рот рукой — села. Посмотрела налево и почувствовала, как холодок окутывает тело. Стены комнаты, в которой она находилась, были исполнены в тех же вызывающе-красных тонах. Более того, на стене висели две картины довольно фривольного содержания. На одной возлежала красивая девушка экзотической внешности, полностью обнаженная, прикрытая только прозрачным платком, словно нехотя накинутым на бедра в последний момент. Вся её поза говорила о томности и ожидании. В глазах — поволока, на губах — многообещающая улыбка. И если первая картина Уитни при других обстоятельствах даже понравилась бы, то вторая — вызвала бы невольный стыд, несмотря на то, что девушка распрощалась с девственностью и уже познала интимную сторону жизни. На картине была изображена пара любовников. Оба обнаженные. Мужчина стоял, красуясь четко вырисованной мускулатурой. Лицо запрокинуто назад. Стоял он так, чтобы зритель, рассматривающий картину, увидел во всех подробностях его вздыбленный член, гордо выпирающий из кустистых волос паха. Девушка была изображена, стоящей на коленях с выпяченной не худой попой, которую, кстати, художник так же изобразил в мельчайших подробностях, даже извернулся показать срамные губы. Руками девушка упиралась в пол. Лицо было максимально приближено к паху мужчины, губы приоткрыты, что не вызывало ни малейших сомнений в её намерениях. Уитни малодушно прикрыла глаза и сосчитала до десяти, стараясь угомонить враз разволновавшееся сердце. Пока она спала, произошло нечто серьезное. Кардинальное. И она больше не на корабле. Не чувствовалось качки. Но тогда где… Снова открыв глаза, Уитни повернула голову направо. Действовала она осторожно, не совершая резких движений. Мало ли что. То, что она увидела далее, мало отличалось от общей складывающейся композиции комнаты, предназначенной для разврата, или принадлежащей человеку, большое значение придающего развлечениям интимного характера. Уж слишком кричащей была вся обстановка. Слишком вызывающей. Огромное зеркало в посеребренной раме, занимающее едва ли не всю противоположную стену отобразило испуганную Уитни. И только сейчас девушка заметила, что на ней черная батистовая сорочка. Тонкая, прозрачная с яркими красными цветами. Так её ещё и переодели… Мысли, испуганными птахами, бились в голове. И ни одна из них не могла объяснить произошедшее. Почему она ничего не помнила…где оказалась… И у кого. Сердце глухо билось в груди. Прикусив едва не до крови губу, Уитни спустила ноги с кровати. В комнате никого не было. В углу стояло бархатное кресло темно-алого цвета на высоких кованых ножках. Пустое. Босые ноги утонули в белоснежном ковре с высоким ворсом. На ощупь приятный. Но по-другому и быть не могло. Кто-то предпочитал комфорт. Вдруг, поразвлечься придется не на кровати, а прямо на полу? Уитни не успела сделать и пару шагов, когда услышала, как ключ в двери поворачивается. Девушка замерла, перестав дышать. Вот сейчас она и получит ответы на свои многочисленные вопросы. Только откуда в её душе поселилась преждевременная тревога? Ощущение, что сейчас она неимоверно разочаруется, что её страх и паника только усилится? Интуиция девушку не подвела. Она оказалась права. Потому что тот, кто вошёл в комнату не мог сулить ей ничего хорошего. Серж Зародски. Увидев молодого вампиреныша, Уитни готова была истерически рассмеяться, откинув голову назад, и лишь усилием воли сдержалась. Не стоило злить того, в чьей власти ты оказалась. Ох, не стоило… А ещё она недооценила его. Можно сказать, и вовсе забыла. Да, где-то присутствовал на корабле, на глаза не попадался, вот она и решила, что подросток более не предоставляет угрозы. Попутал его однажды рогатый, с кем не бывает? Сейчас же Уитни отчетливо осознала, что Серж Зародски не успокоился и не забыл о своих намерениях. Стоило только взглянуть ему в лицо, увидеть красные глаза, как мир заполнился темными тонами. Усилием воли девушка загнала страх подальше, сжала руки в кулаки, вздернула подбородок кверху. Разговор начинать не спешила. Решила подождать его действий. И они последовали. Молодой вампир спокойно закрыл за собой дверь, правда, ключ поворачивать не стал. Уверенный в себе, зараза. Лицо спокойное, расслабленное, лишь легкий прищур глаз выдавал его истинное состояние. — Доброе утро, мисс Кларисси. — И чем же оно доброе, Серж? — как можно строже сказала Уитни. Вспомнив, что стоит перед ним в неглиже, нарочиво-медленно повернулась к нему спиной, прошла к кровати и сдернула с неё покрывало. Суета в её положение недопустима. Если этот зарвавшийся юноша поймет, что она пасует перед ним, их не начавшаяся битва изначально будет ею проиграна. — Тем, что ты находишься у меня в гостях. — Даже так, — Уитни снова повернулась к нему лицом и не могла не вздрогнуть, обнаружив, что вампиреныш подошёл к ней ближе, чем на полметра. Протянет руку и сожмет. Это — плохой расклад. Уитни раздраженно прищурила глаза, чувствуя, как на смену поселившемуся в душе страху приходит раздражение и гнев. Что себе позволяет этот зарвавшийся мальчишка?