Все детские страшилки вспомнились, стоило оказаться одной в незнакомом городе. Уитни нервно сглотнула, всматриваясь в плохо освещенные улочки. Да чего же экономят на магических фонариках! И луну, как назло, заволокли тучи. На первый взгляд неширокая улочка была пустой. Невысокие дома, стоящие на приличном расстоянии друг от друга. У каждого спереди был разбит небольшой сад. Можно увидеть и небольшие фонтанчики, мирно журчащие. Казалось бы, красиво и безопасно. Но лишь на первый взгляд. Не стоило забывать, что почти из такого же дома некоторое время назад выбежала и Уитни. И в этом цветочном доме развлекался вампир. А кто притаился за дверью другого дома? Уитни приказала себе остановиться, не думать. Не придумывать. Если она уступит страху и ночным теням, то потеряет сознание или, как говорила Симона, выросшая на суевериях, накликает беду. Необходимо думать о хорошем. Но как, помилуйте, думать о хорошем, если ты даже не можешь сориентироваться? Как там сказала девушка из цветочного дома? Переждать где-нибудь до рассвета? Но, Всемилостивая, где? Можно, конечно, постучаться в чей-то дом и молиться, чтобы повезло. Только этот поступок снова попахивает авантюрой с неизвестным сюжетом. Что же делать? В голове — ни одной дельной мысли. Ни одной. Киан, проклятье, где ты?! Стоило девушке подумать о Редрасе, как произошло нечто не укладывающееся в голове. Прямо перед ней, с неба, упал мужчина. Приземлился на ноги и на одну руку. И был он полностью обнаженным. Если бы Уитни сама себе не зажала рот рукой, непременно закричала бы, чем привлекла ненужное внимание. Оставался ли шанс, что обнаженный мужчина не заметил её? Богиня, вот тебе и Сигуль… Девушка ни разу не слышала, чтобы с неба спускались обнаженные люди. Уитни действовала инстинктивно. Размышлять долго — непозволительная роскошь. Столкнуться лицом к лицу с неизвестной опасностью в виде голого незнакомца — чревато последствиями. Приподняв полы плаща, чтобы ненароком в них не запутаться, девушка развернулась и собралась бежать со всех ног, когда услышала хриплое: — Уитни. Не окрик. Стон. Не веря своим ушам, замерла, чувствуя, как слабеют ноги, не то от облегчения, не то от радости. Сердце сладостно заныло от знакомого голоса. И от страха. Что от волнения, от перенапряжения у неё возникли галлюцинации, и она принимает желаемое за действительное. Оборачиваться она не спешила. — Уитни! Вот теперь был окрик, в котором одновременно соединились ноты властные и взволнованные. Словно окрикнувший её, вполне мог испугаться, что она не остановится, не оглянется, а сделает то, что и намеревалась — убежит. Рыдания, сдерживаемые в последний час, подобрались к горлу. Сдержанно всхлипнула, но когда почувствовала, как до боли знакомые — родные! — руки опускаются ей на плечи, вовсе разрыдалась. — Тихо, девочка, тихо… Всё позади. Всё… Её притянули к груди, и Уитни, не справившись с наплывом эмоций, где перемешались все возможные оттенки облегчения и радости, всхлипнула. Она не удержалась и резко развернулась, чтобы уткнуться носом в теплую мужскую грудь. Вздохнуть терпкий запах, впитать его в себя. Крепкие руки надежно прижимали, укутав своим теплом. Отгородив от враждебного чужого незнакомого мира. — Киан… Киан… — Уитни, в очередной раз всхлипнув, что-то хотела сказать, но застрявший в горле ком, не позволял. Девушка дрожала всем телом, до конца не осознавая, как благополучно все закончилось. И быстро. О том, что её ждало в ночном Сигуле, даже думать не хотелось. И не стоило. — Я здесь. Рядом. — Ты нашел меня… — Нашёл.