Глава 1. Эра науки Я появилась на свет второго марта 23 г. э. н. Эра науки, как назвали первые горожане период новой жизни на нашей планете, оправдывает свое название. Если мозг человека, жившего в период до эры науки, функционировал лишь на три — семь процентов, то современный человек эры науки стал более работоспособным как в физическом, так и в интеллектуальном плане, более изобретательным, проще говоря, умным в различных областях своей жизнедеятельности, что было вызвано увеличением процентной доли кислорода в атмосфере Земли. Во время своего первого года обучения, которое проходит каждый вновь появившийся горожанин, я узнала, что около пятисот тысяч лет назад атмосфера Земли содержала всего лишь 20 процентов кислорода на фоне 78 процентов азота и незначительного количества других газов (аргона, неона, галлия, метана, водорода и т.д.). В связи с этим мозг древнего человека постоянно испытывал кислородное голодание. Однако и при таком содержании кислорода в атмосфере люди добились, можно сказать, многого (хоть это и не идет ни в какое сравнение с достижениями людей эры науки). Именно знания наших предков позволили нам добиться совершенства в физике, химии, информатике, медицине (в частности, в генетике). Увеличение массовой доли кислорода в атмосфере обновленной Земли позволило людям достичь нового уровня технического прогресса: сегодня мы лечим все известные науке болезни, которые раньше заканчивались смертельным исходом (например, рак, СПИД, сахарный диабет, астма); мы увеличили срок жизни человека, практически достигли бессмертия благодаря новым генетическим исследованиям человеческой природы; мы окружили себя новейшими приборами, механизмами, чтобы жить в наибольшем комфорте; мы изобрели новые виды оружия, защищающие нас от других живых созданий природы новой эры. Мое тело, как и тела всех остальных жителей Купольного города, пролежало в криокамере под толщей земли более пятисот тысяч лет. Криоконсервацию (проще говоря, заморозку) человека внедрили еще наши предки, когда над ними повисла угроза полного исчезновения. Сегодня весь процесс криоконсервации знает каждый вновь появившийся: уже в первую неделю обучения нам закладываются основы крионики, которая, по сути, подарила человечеству новую жизнь. Наши предки, поняв, что всему населению планеты остались считанные годы до полного вымирания, изобрели криокамеры, конечно, далеко не совершенные (сейчас новое поколение человечества упростило и модернизировало процесс криоконсервации, доведя его до идеального состояния). При криоконсервации капсулы с биологическим материалом помещаются в криокамеры с жидким азотом. Биологическим материалом, конечно же, являются люди. Но тут доходит и до смешного: наши предки надеялись, что процесс декриоконсервации (проще говоря, разморозки) может успешно пройти лишь с частью головного мозга человека. До чего смешна их наивность! Они были уверены, что мы, люди новой эры, эры науки, сможем организовать их появление на свет без тела. Как нам объясняли в образовательном корпусе, их надежды зиждились на вере в клонирование, как будто из мозговых клеток мы сможем воссоздать и тело человека, полноценного горожанина. Уже спустя два года после декриоконсервации первых горожан стало ясно, что клонирование ушло в небытие. Создание клонов не есть будущее планеты. Это лишь иллюзия жизни. Создание новых горожан, с их отличительным умом, своими интересами и предпочтениями — вот главная задача современной генетики. Уже на протяжении двадцати трех лет ученые горожане пытаются сделать этот процесс идеальным. И, вероятно, в ближайшем времени мы уже сможем пополнять численность Купольного города, единственного, как мы полагаем, города на всей нашей необъятной новой планете, не только при помощи декриоконсервации, но и путем выращивания новых человеческих особей. Да, наивность наших предков не знала предела! Поисковики до сих пор продолжают находить за границами Купольного города криокамеры с сухим льдом. Сегодня каждому вновь появившемуся (как сказали бы наши предки, каждому ребенку) известно, что температура сухого льда (-79 градусов Цельсия) сильно, я бы даже сказала, фатально проигрывает температуре жидкого азота (-196 градусов Цельсия). Согласно статистике 22 г. э.н., за весь период существования Купольного города было найдено 527623 криокамеры с сухим льдом. К сожалению, их декриоконсервация невозможна. Вы только представьте: больше трети потенциального населения Купольного города (а нас, по статистике на прошлый год, 1215310 человек) не удалось вновь появиться на свет из-за невежества и наивности предков, поместивших их в криокамеры с сухим льдом. Сейчас я вместе с остальными ста тридцатью шестью вновь появившимися на свет прохожу двухгодичный курс обучения. Сто тридцать шесть учащихся — это только на вчерашний день, конечно. Буквально каждую неделю наш курс пополняется, ведь поисковики постоянно привозят из-за границы Купольного города найденные камеры для декриоконсервации. Первый год мы изучаем, вернее, повторяем то, что мы знали до новой жизни. Экспресс-курс позволяет нам вспомнить основные принципы математики, физики, химии, лингвистики (вот что меня больше всего интересует — лингвистика, наука о мертвых языках, на которых говорили наши предки), астрономии, биологии и т. д. Экспресс-курс длится около недели, что неудивительно, ведь наш мозг эволюционирует практически мгновенно, насыщаясь необходимым количеством кислорода, которого, к сожалению, не было у наших предков. Остаток года мы изучаем основы каждой науки, известной новому человечеству, Например, на сегодняшний день я могу спокойно спроектировать новую модель поискового автомобиля-амфибии, внедрить разработку кислородного парка, теоретически воспроизвести состав сверхтаблетки (кстати, хорошая штука, лечит всё: от простуды до рака). Конечно, это всё в теории. Только после аттестации по результатам первого года обучения каждый вновь появившийся выбирает свою область науки, где бы он хотел развиваться. Тут многие начинают метаться из крайности в крайность, ведь надо выбрать что-то одно. Признаться, меня тоже мучает этот выбор. Мне ужасно нравится крионика, ведь здесь я имею возможность помогать людям вновь появляться на свет. Я знаю весь процесс от и до: первый этап — кровь законсервированного разжижается криопротектором — специальным раствором, без которого декриоконсервация в принципе невозможна; второй этап — криораствор постепенно удаляется и замещается водой, а температура в криокапсуле потихоньку доводится до тридцати шести градусов по Цельсию (многие криотехники пытались ускорить этот процесс, но каждый раз терпели неудачу); третий этап — тело помещается в инкубатор, где оно получает все необходимые вещества и проходит процедуру восстановления памяти. Вот этот последний этап я так и не смогла понять до конца: почему мы, вновь появившиеся на свет, вспоминаем основные физиологические процессы, то есть теоретически подготавливаем себя к тому, как ходить, есть, спать, одеваться и вести себя с другими горожанами и вновь появившимися, но никто из нас не помнит, что было до криоконсервации: что произошло, как мы жили раньше. А ведь каждый из нас имел свою особую жизнь. Мне интересно, проходила ли я курс обучения до э.н. (у них это называлось «школа», довольно странное, непонятное слово), работала ли и какова была моя научная область. С самого первого взгляда на жителей Купольного города понятно, что у нас у всех разный возраст, чисто по физиологии. Я, например, обладаю мягкой, гладкой кожей, то есть не нуждаюсь в пластической хирургии, мое зрение идеально, хотя многим после декриоконсервации делают лазерную коррекцию. Получается, мне было примерно двадцать лет, когда на планете случился кислородный взрыв. А, к примеру, вновь появившийся Петр0323 выглядит на шестьдесят — семьдесят лет, судя по стереоизображениям, которые нам показывали на визуализаторе в образовательном корпусе. Каждому вновь появившемуся известно, что процесс восстановления после декриоконсервации имеет свою исходную точку — наш биологический, а не интеллектуальный возраст. То есть какими мы пришли в этот мир, такими мы и останемся навечно, или до наступления смерти (нам внушают, что мы бессмертны, что мы можем вылечить любую болезнь, но многие поисковики, механики и архивариусы, надолго выезжающие из Купольного города, не возвращаются назад). Например, на прошлой неделе произошел интересный случай. Мы с нашей группой были в медкорпусе, где учились вводить сверхтаблетку умирающим или уже умершим вновь появившимся (умерший вновь появившийся может быть декриоконсервирован только в течение четырех — пяти минут после смерти, потом сверхтаблетка бесполезна). Тут вбегают три поисковика (их легко можно распознать по униформе сине-черной цветовой гаммы) и несут на себе четвертого — девушку архивариуса, у которой из ноги торчит огромное жало осы: в длину оно было не менее одного метра, а в ширину — где-то с мою руку, то есть около семи сантиметров в диаметре. — Таблетчика, скорее, таблетчика! — кричат поисковики, перебивая друг друга. — Что случилось, это пчела? — спросил на удивление спокойный таблетчик тем же скучнейшим тоном, каким он рассказывал нам о чудесных свойствах сверхтаблетки. — Нет, мы наткнулись на осиное гнездо, а Валентина полезла вперед всех, вот умалишенная! — А мы ей кричали, кричали… — Она вообще непредсказуемая, лезет, куда не просят! Поисковики пытались перекричать друг друга, так что сложно было понять, кто и что говорит (я никогда не видела столько эмоций на лицах своих однокурсников и учителей). В это время таблетчик спокойно подключил к архивариусу Валентине0520 «аппарат смерти», как мы его шутливо называем (этот механизм определяет время наступления смерти с точностью до секунды) и четко произнес: — Двадцать две минуты, она мертва. Он тут же, следуя инструкциям, позвонил в морг («Смерть от укуса осы»), затем в отдел по контролю населения («Пришлите информацию об архивариусе группы…», — глянул на номерной знак, — «…группы номер 18»), затем в ЗАГС («Архивариус Валентина0520 поисковой группы номер 18. Дата смерти: 25 января 24 года. Время смерти: 13 часов 26 минут. Причина смерти: осиное жало»). Вот и всё. Человека нет. Я впервые видела смерть, во всяком случае, за одиннадцать месяцев своей новой жизни. Я не знала эту горожанку, но во мне что-то бушевало внутри, там, где находится сердце. Оно стучало слишком быстро для стандартного биения здорового организма. Грудь сдавливало от нехватки кислорода. Может, я тоже умираю? — Илья0118, — обратилась я к таблетчику ослабевшим голосом, — проверьте, пожалуйста, мои импульсы, мне пло… И снова это видение, игра моего перенасыщенного кислородом мозга. Я иду по извилистой тропинке. Вокруг шумят деревья: березы, осины, дубы, клены, всё вперемешку. Какой-то странный лес, ничуть не похожий на наши кислородные парки. Я знаю, что я нахожусь за пределами Купольного города, где-то далеко, даже связь не работает. Я продолжаю идти по этой тропинке. Я вроде знаю, куда я иду. Есть такое чувство уверенности, но в то же время куда точно я иду, не понятно. Опять, в сотый, тысячный раз, лес мутнеет, мои ноги подкашиваются… Когда я очнулась, я увидела над собой озабоченное лицо таблетчика (этот горожанин умеет волноваться?) и недоуменные лица моих однокурсников. — Валерия0323, Вы как себя чувствуете? — спросил таблетчик. — Голова кружится, слабость в теле. А что произошло? — У Вас констатирован спад мозговой активности. Но так как нет никаких опасений насчет Вашей жизнедеятельности, Вы пока будете переведены в особый медкорпус для анализа здоровья. — О-ох! — вырвалось у всех моих однокурсников разом. Особый медкорпус. Это место является одним из самых пугающих зданий в Купольном городе, причем не в архитектурном плане, а именно в плане деятельности его работников. Сюда помещают вновь появившихся, у которых при первичном медосмотре выявляются признаки какой-либо болезни, требующей лечения. Здесь же проводятся исследования по энтомологии, то есть изучаются насекомые, трупы которых удалось провести в город. Скорее всего, жало осы, ставшее причиной смерти архивариуса поисковой группы номер 18, извлекут и привезут в лабораторию особого медкорпуса. Мы до сих пор очень мало знаем о природе насекомых, населяющих планету. Наши знания основываются лишь на биологических исследованиях ученых, живших в эпоху до кислородного взрыва, да на некоторых образцах частей насекомых, извлеченных из автомобилей и людей (подозреваю, что большинство поисковиков, столкнувшихся лицом к лицу с гигантскими насекомыми, также погибли, как три дня назад умерла архивариус Валентина). Мы еще не успели пройти в курсе обучения природу насекомых. И я допускаю, что подробные сведения о сущности гигантских комаров, клопов и водомерок получат только те вновь появившиеся, которые выберут стезю биолога-историка или, на худой конец, поисковика. Но я, провалявшись на казенной койке целых три дня, уже успела продумать собственную теорию о происхождении насекомых. Очевидно, что они мутировали из обычных насекомых, населявших планету до эры науки. Из тех знаний биологии, имплантированных мне во время экспресс-курса после декриоконсервации, я помнила, что до кислородного взрыва насекомые были вполне безобидны: укус комара вызывал небольшой зуд, укус осы мог привести к летальному исходу только в случае анафилаксии. А такие насекомые, как бабочки, божьи коровки, кузнечики вообще, мне кажется, являлись одним звеном пищевой цепочки животного мира, не принося вреда человеку. Однако мне также известно, что до появления человечества Землю населяли разные виды насекомых, имеющих гигантские размеры. Так что можно предположить, что именно человек стал причиной уменьшения размера насекомых. Следовательно, их размер напрямую зависит от атмосферного состава. Уменьшение кислорода, вызванное деятельностью человека (вредная для экологии промышленность, выхлопные газы несовершенных транспортных средств и т.д.) привело к разрушению озонового слоя и, как следствие, к уменьшению количества кислородного компонента в составе воздуха. Однако спустя пятьсот тысяч лет после кислородного взрыва, атмосфера Земли полностью восстановилась. Сейчас же мы живем в эру кислородного насыщения, назову её так. Это повлияло не только на умственные способности человека, но и на размер насекомых. Обычный комар, которого наши предки убивали взмахом ладони, стал размером с трехэтажный многоквартирный блок. Одно только введение его хоботка в тело человека вызывает несовместимые с жизнью разрывы тканей, а когда он начинает питаться нашей кровью, даже подумать страшно… — Привет, Валерия, — прервал мои мысли Михаил. Какой же он ответственный, каким-то образом добился разрешения на посещение. — Привет, Михаил. Как тебя сюда пустили? — поинтересовалась я. — Как — как, я же будущий изобретатель. Для меня это проще простого. — А всё-таки?.. — Ну ты вроде как одна из немногих, кто за все двадцать четыре года существования Купольного города пропустила занятия по болезни. Они что, не могли тебе дать сверхтаблетку, чтобы всё как рукой сняло? — Хотят сделать дополнительные анализы. Но мне ничего не объясняют. — Я принес тебе диск для визуализатора. Тут всё, что мы прошли за эти три дня. Как же легко с ним общаться. Михаил — это тот человек, с кем я могу обсудить любые проблемы, любые вопросы. Ни с кем из моих однокурсников и даже учителей я не испытываю такого комфорта при общении. Может, это связано с тем, что мы — одноименные? Мало на чьей криокамере написано имя. Чаще всего вновь появившимся дает имя ЗАГС. Например, наш учитель по истории эры науки, Ирина1108, не имела имени при появлении на свет, то есть целую неделю к ней обращались исключительно по регистрационному номеру — 1108 (это месяц и год появления, как у каждого горожанина). Моему однокурснику Константину криокамера дала это имя. А вот нам с Михаилом повезло больше других (хотя это спорный вопрос: кто знает, на чём это скажется в будущем). Мы вновь появились на свет с двумя именами, причем второе имя у нас одно и то же. Я — Валерия Красных, он — Михаил Красных. Это, кстати, очень странно, так как выходит за рамки всей установленной управой системы. Более того, мы вновь появились в один день — нас обоих нашли поисковики в секторе номер 57, в заброшенном старинном жилище, в подвале. Это должно иметь большое значение. Но вот какое?.. — О чем задумалась? — прервал мои мысли Михаил. — Да вот думаю, какой же ты всё-таки молодец, что пришел ко мне. Мне так не хватает… занятий. Я чуть не сказала: тебя… Я точно больна, причем не в физическом, а в психологическом плане. Согласно правилам Купольного города, горожане не могут иметь близких отношений. Следовательно, я не должна скучать по определенному человеку. Это — преступление или болезнь, одно из двух. — Я тут кое-что придумал, — прошептал Михаил. — Я и не сомневалась. Фантазии у тебя хоть отбавляй. Я даже немного напряглась от его интригующего шепота. — Слушай. Надо выяснить, что с тобой. Ты говоришь, что сидишь тут взаперти? — Да. Меня выпускают только в парк подышать кислородом на два часа в день. — Я так и думал. Не зря этот корпус называют «особым». Как ты думаешь, почему я пришел только на третий день? — Был занят, наверное. Его заговорщицкий тон сделал свое дело — мне стало ужасно интересно послушать о его новом изобретении (он ведь постоянно разрабатывает новые механизмы, это ни для кого не секрет). — Да, я был очень занят. Но это всё только ради тебя, моя дорогая одноименная, — при этих словах кровь прилила к моим щекам. Боюсь, я даже покраснела. — Я изучил системы безопасности, которые используют в городе. Здесь применяются замки типа… — он внимательно осмотрел замок на двери в мою палату, — типа О-526. Я так и думал! — Ну и что из этого? — А то, что я смастерил вот этот небольшой приборчик. Он распознает коды систем от Н до П. Как я хорошо угадал! Ага, угадал он! У него же мозг, как у ученого-изобретателя Николая1202, создавшего лазерную установку против комаров и известного теперь на весь Купольный город. — И что мы с ним будем делать? — Не мы, а ты. Я же не смогу остаться здесь на ночь. Для этого мне нужно как минимум лишиться рассудка. — Но так что тогда мне с ним делать? — Сегодня ночью, сразу же после отбоя, не медли, — начал Михаил объяснять свой план. — Ты откроешь эту дверь, пройдешь по коридору до конца, повернешь налево. Там будет дверь с надписью «Ординаторская». Её замок тоже наверняка типа О. Там ты найдешь свою медкарту. Чтобы её не хватились, отсканируешь её. — У тебя и сканер с собой? — Конечно. Усовершенствованная модель. Держи. Он дал мне что-то наподобие спичечного коробка (нам показывали на визуализаторе, как им пользовались наши предки для разжигания огня). — Разберешься, как он работает? — ухмыльнулся он. — Естественно. Я же не из двадцать первого века! — вспылила я. Он меня когда-нибудь доведет до белого каления своими шуточками! — Посещение закончено! — послышался зычный голос медсестры Екатерины0322, молодой, но ужасно сварливой и привередливой горожанки, ведущей себя так, будто она вновь появилась двадцать лет назад, не меньше. — Ладно, я пошел. Удачи, Валерия. Завтра я найду способ с тобой связаться. — Пока, Михаил. Спасибо, что помогаешь мне.