– А почему дальше не проложил? – Командир указал на одну из северных островных оконечностей архипелага, где начерченная курсовая линия обрывалась. – В прикидках есть, конечно. И разные направления. А на чистовик я не наносил. Не люблю загадывать, – и кап-три широко улыбнулся. – Ты же знаешь – я суеверный. – Сколько миль до этой точки? За сколько пройдём, считал? – Трое суток максимум. Но если ничего не помешает, то быстрей. – А что… – зацепился за свои тревоги Терентьев, – тебя смущает наш сопровождающий? Или ещё кого ждём? – Да тут наверняка судоходство нехилое. Опять всякие лоханки аборигенские. * * * Штурман оказался прав. В расчёте милей и времени. И про судоходство угадал. В светлое время суток ещё ладно – погода стояла ясная, всегда оставалось время на реакцию. А вот ночью приходилось врубать курсовые прожектора – мелкие ялики и баркасы почти не брались локатором. Так и норовили «попасть под колёса». Однажды налетели на целую флотилию вообще каких-то убогих лодок, благо те подсвечивали себя фонариками. Несмотря на мощный луч прожектора и завывания сирены, очумевшие рыбаки даже и не думали уйти с дороги. Несколько лодчонок буквально растолкали носовым буруном из-под форштевня, закружив в расходящихся и поперечных волнах, создаваемых движущейся махиной крейсера. В общем, потоптались, словно слон в посудной лавке! «Американец» – тот самый эсминец типа «Чарльз Адамс» DDG-16 «Joseph Strauss» (или как уже по-свойски его именовали – «Страус Жозя»), ночью тоже, видимо, «очковал» – становился в кильватер, «прижимаясь» поближе. Естественно, впотьмах пощупывали друг дружку РЛС. Но так… без особой настойчивости, как будто бабу ночью в постели – по заднице, типа – тут, ну и ладно. – Может, для него на корме огонёк зажечь? – в шутку предложил штурман. – А то нервирует он меня эрэлэской своей подсвечивать. – Обойдётся, – принял юмор Терентьев. И вдруг вспомнил свои ещё лейтенантские погоны и хождения по Средиземному морю за «Форрестолом», когда следили и собирали любую информацию, не брезгуя даже мусором с кораблей потенциального противника. Американцы утилизировали бытовые и прочие отходы незатейливо, набивая ими пластиковые мешки, выбрасывая в море. Особисты находили иногда полезные (в плане информации) бумажки. – У нас отходы с камбуза… консервные банки, упаковка от продуктов и остальной хлам как выбрасывают? В целлофановых мешках? – По-моему, да, – не понимая, уставился на командира штурман. – А ведь там могут быть артефакты из будущего… даты и прочая хрень. Вдруг пиндосы, следуя за нами, вылавливают наши «подарки»? – А ведь верно… – Сжигать! – приказал Терентьев. А ближе к рассвету третьих суток вышли к намеченной точке – на траверз острова Массау. * * * Эта ночь прошла спокойно. Но как оказалось, не без «залёта» – наутро выяснилось, что DDG-16 «Joseph Strauss» совершенно незаметно сумел свали?ть. То есть, едва взошло солнце, сигнальщики виновато доложили (хотя какая тут их вина): «Нетути!» «Американец» примелькался. И если ночью эсминец держался в кильватере, то днём маячил на левом траверзе. Но порой и балова?л, отползая на раковину, а пару раз даже забежал вперёд (чемпион, ети его!). В общем, дистанции определённой не придерживался. К тому же и сам «Петя» нет-нет да и совершал (по воле рулевого-командира) противолодочный загиб. Средняя вахта – с 4:00 до 8:00. Старшим – Скопин. Перевернул страницу вахтенного журнала – запись: время, пеленг, дистанция, когда последний раз отметили супостата. Получалось, что DDG-16 безнадежно отстал ещё час назад, канув за радиогоризонтом. – Спёкся-таки наш «Жозя», – предположил вахтенный штурманёнок, – головушку свою страусиную в песочек ближайшего атолла засунул, гузку отклячил и коптит. – Чёрт его знает. Надеюсь, – хмуро пробурчал старпом, в который раз глянув на хронометр, отсчитывающий время до конца вахты, – надеюсь, больше мы его не увидим. Сделай запись в журнале. Дежурный «камов», наскоро «пошустрив» бортовой РЛС на кормовых углах (правда, с небольшой высоты), эсминца тоже не приметил. Пилоты увели машину вперёд. У них основная задача – слушать море на курсе корабля. Летунам (и машинам) и так досталось. И если люди получали отдых, то ресурс винтокрылов был не вечным. Техники уже докладывали о проделанной работе по замене чего-то там в потрохах двигателей. Поэтому Скопин лишний раз пилотяг не донимал. Делают своё дело – пусть делают. Через сорок минут Скопин сдал вахту. Пошел, позавтракал в большой кают-компании и преспокойно завалился спать, не подозревая, что «Жозя» себя ещё покажет. Гавайи. Пёрл-Харбор Начальник штаба морских операций в тихоокеанском регионе двигал свои фишки-кораблики, вырисовывая в голове и на карте затягивающую петлю. – Не без огрехов… – бормотал старый служака и профессионал, вытаскивая очередную табачину. Закуривая, задумываясь, прикидывая. Не совсем удачно следовал «Констелейшн» (тактическое соединение ТF-12), всей своей сворой уже форсировав Малаккский пролив, но однозначно запаздывая. На подходе «Карл Винсон» (ТG-18), который «зарылся» далеко на юг и лишь потом повернул на запад. Сделав неизбежный крюк. Тоже в роли догоняющего. Но ничего не поделаешь – поздновато нашли русского «Бродягу». И ждали не оттуда. Эти два авианосных «увесистых кулака» служили скорей страховкой уверенности и превосходства, не допуская, даже не предполагая радиолокационного и уж тем более визуального контакта с «Бандитом». Не хватало ещё подставиться под эти здоровенные крылатые ракеты русских. Достаточно «длинной руки» авиакрыла, как более мобильного инструмента. Зато DDG-16 «Joseph Strauss», не отставая, следует за «русским», держа постоянный канал связи через спутник, предоставляя исчерпывающую информацию. И очень важно – «Нассау» с батальоном морпехов с Апры буквально «в двух шагах». А ещё «дельтовцы» желают поучаствовать. Понять их можно, это их косяк – у русских пленные… Об этом приказано молчать… А ещё цэрэушники. Вот уж въедливые! Хотя и с пользой… а то лезли тут французики. И бритты уж очень любопытствовали. Атташе на учения возжелали, фак им, в Тихом океане. Пронюхали, естественно, о развёртывании. И журналюги… А ведь вся операция была под ЦРУ! И работа эта – ЦРУ. И пресечь излишнюю шумиху в прессе, и любопытство союзников – ЦРУ. Надавать репортёрской братии по рукам и языкам – ЦРУ. И ведь заткнули! Тем более были не менее захватывающие репортажи с Фолклендской бойни. Латиносы сопротивляются отчаянно, а бритты, несмотря на нашу помощь, умываются кровью. И теперь Лондону придётся выплачивать за ленд-лизовский «Тараву», который ныне стои?т на злосчастной якорной стоянке рядом с их раздолбанным «Инвинзиблом». В не менее безобразном состоянии. Оплошали англы. Адмирал заулыбался, сменил выкуренное и снова хмуро задумался. «А комми? Вот ещё головная боль! И где там этот “Минск”?» Загнанные. Клинч Вахтенные уже уяснили – если командир курит, значит, психует или нервничает. Не нравилось Терентьеву, что эсминец неожиданно отвалил. Не нравилось перехваченное участившееся шифрованное ру-ру-ру на характерных частотах. А уж когда привычный по расписанию «Орион» не появился, вообще… потеть начал. Проходили сложный участок – западную часть архипелага Бисмарка, усеянную кучей мелких атоллов и рифов, полностью положившись на подробные электронные карты. И конечно, в предельном напряжении сигнальщиков и внимании на эхолоте. В ночное время или при плохой видимости сюда бы и не сунулись. Но Терентьева устраивали (по известной причине) глуби?ны. На этом перегоне рыбачков попадалось мало, зато нагнали (на левом траверсе, примерно в 160 кабельтовых) весьма приличную моторную яхту, имеющую даже вертолётную площадку. Под штатовским флагом, кстати. Чего-то они хотели поквакать, но почему-то на УКВ и разобрали лишь затасканное американское «ва-ау!». К 14 часам (плановому прилёту «Ориона») добежали до следующего ориентира на штурманской прокладке – островок Ауа (поискать все эти острова на карте – кошкина задница!). «Орион» не прилетел. Проходит полчаса. Час. Самолёта нет. – Может, отстали от нас? – видя тихую пружину командира, спрашивает старпом. Молчит. Ещё час – небо чистое.