Терентьев отыскал взглядом штурмана, кивая тому головой, приглашая пройти к большой штурманской карте. * * * – Ну что, Виктор Алексеевич, просчитали нас коллеги из флота «юс нэви», будь они неладны! – А подлодок-то у амеров до фигища, – произнёс штурман, разглядывая карту. – Думаешь, следует ждать ещё любителей популять торпедами? – А ведь наша дорожка идёт прямиком через Западно-Каролинскую котловину. Вот уж им там раздолье… – Под термоклином, – мрачно согласился Терентьев. – Слушай, но ведь они совсем сбрендили – что творят! У нас там осталось советское наследие – гюйс краснофлотский. Давай его поднимем, а то действительно, как пираты неизвестно чьей принадлежности. – Да, – кивнул командир, – ещё больше запутаем. Я вот думаю, получив очередных люлей от нас – притопленную лодку, они совсем с катушек слетят. – А давай рванём ближе к терводам Гвинеи, – кап-три быстро нашагал циркулем по карте, отмеряя расстояние, – с юга обогнём вот эту россыпь атоллов, блин, даже названия не указано. Пусть и зайдём во внутренние во?ды, но гвинейцы, думаю, не обидятся. И далее совсем прижимаясь к береговой полосе… а? – Добро! Вряд ли амеры так далеко загадывали. Покумекай – я на мостик. Неспокойно мне. Пёрл-Харбор Информация стекалась хоть и оперативно, но всё ровно с некоторым запозданием. Особенно если это были сообщения по каналу СНЧ, растягивающему информационную составляющую по одной буковке в тридцать секунд. Пока обрабатывался пакет данных, полученных на сверхнизкой частоте, его догнали сведения из параллельных источников. – Таким образом, всё говорит о том, что противнику не удалось нанести какие-то повреждения, – докладывал офицер отдела дешифровки. – «Бандит» ушёл от места боестолкновения со скоростью не менее тридцати узлов. – От кого сообщение? – нетерпеливо спросил начальник штаба морских операций. – Предварительно приняли короткую передачу в режиме СНЧ от USS «Cavalla». Сами понимаете, что шифровка не могла быть длинной. В данный момент субмарина вышла непосредственно на спутник и… сведения более чем неутешительные. – Продолжайте, – поторопил адмирал. – Командир подлодки не знает, что там произошло, но USS «Pollack» лежит на грунте на глубине примерно семидесяти метров. С ними удалось связаться по звукопроводной связи – имеют повреждения. Видимо, серьёзные. Самостоятельно всплыть не в состоянии. Имеют потери среди личного состава. – Есть ещё подробности? Спутник? – Снимки на обработке. – Идите, – ровным голосом отпустил подчинённого адмирал, но барабанная дробь пальцами по столу выдала его взвинченное состояние. Едва за офицером закрылась дверь, хозяин кабинета приказал соединить его с ТG-18 (авианосец «Карл Винсон» с эскортом). Ждал минут пятнадцать, начиная нетерпеливо выводить карандашом на свободном листе всякие каракули. Наконец связь установили. На проводе был командующий тактической группы. Обменявшись короткими приветственными репликами, адмирал уточнил местонахождение соединения и высказал свою просьбу-приказ. – У нас произошло неприятное происшествие в рамках операции «Vagrant». Ваше авиакрыло вполне уже может дотянуться до нужной точки координат. – С лихвой. – Следует послать авиаразведку и подготовить группу спасения для потерпевшей аварию ПЛ. – Это то, о чём я подумал? – после недолгого раздумья спросил командующий ТF-12. – Да. Продолжайте действовать по схеме плана «А», но… всё серьёзно. Мы неожиданно несём потери. – Если ситуация пойдёт не штатно – мои парни справятся. Замес – У нас гости! – с ходу выпалил старпом. – Цель воздушная, групповая, высотная, курсом на корабль. На фоне звенящего голоса оператора РЛС команда Терентьева прозвучала глухо: – Приготовиться к отражению воздушной атаки. – Берём на сопровождение или вообще?.. – решил уточнить старпом. – Посмотрим, – и уточнил: – С подачей «высокого» на РЛС, приводы артустановок и ЗРК. Без включения. Четвёрка истребителей-бомбардировщиков F-4 «Фантом» со снижением стремительно пронеслась строем пеленга по правому борту и ушла на разворот. – Ты знаешь, – неуверенно, поджав губы, сказал штурман, опуская бинокль, – я, конечно, не особый спец по самолётам, но, по-моему, эти «фантомы» – палубники. То есть – не базовая авиация с Апры или с Субик-Бея. Где у них там… базируется авиация, не помню, если честно? Командир и старпом с запозданием переглянулись, наконец, понимая, что имел в виду кап-три. – Про нашу честь… – начал было Скопин. – А я теперь и не сомневаюсь, – зло заострился лицом Терентьев. – АУГ! – Возвращаются! Самолёты чёрными мухами приближались с кормовых углов. Теперь это уже было похоже на атаку. «Или имитацию?» – задался себе вопросом каждый, кто следил за четвёркой «фантомов». Решение было за командиром. Взять самолёты на сопровождение, облучив РЛС УО (управления оружием)? Что однозначно вызовет срабатывание сигнализатора в кабине пилота с непредсказуемой реакцией. Каким-то невольным напоминанием всплывало соглашение о предотвращении инцидентов на море и воздухе. Но оно было заключено между США и СССР. Последние события кричали о том, что амеры «Петю» к подписантам договора не причисляют. Пока «фантомы» свои бортовые системы наведения не включали. Но что мешает им врубить их в самый последний момент и нанести удар? Нервы, нервы. Люди на постах управления оружием держали пальцы на кнопках и тумблерах. А приказа не было. Установки ближнего ПВО «Кортик» замерли в ожидании, развернувшись в сторону приближающихся самолётов. Однако «фантомы» разбились на пары и прошли с обоих бортов, по дистанции и высоте равнозначно – около пятисот метров. Затем две машины заложили разворот, вернулись и прошли впритирочку. Ревели нехило. При этом намеренно легли на крыло, показывая полные подвески. Заодно знаки и надписи на крыльях. – «Юс нэви», – подтвердил штурман. Другая пара, взмыв тысячи на четыре, блеснув крыльями, заложила большой разворот. Затем палубники опять собрались в «четвёрку» и снова строем пеленга зашли уже с курсовых углов корабля, теперь включив бортовые радиолокационные прицелы. О чём сразу же доложил пост радиоэлектронного слежения. Это уже была откровенная провокация. Старпом в немом вопросе посмотрел на командира. – «Постучите» по ним «эрэлэской» «Кортика», – медленно проговорил Терентьев командиру БЧ-2. В ответ один из «фантомов» отделился от группы, угрожающе ложась на боевой курс, с нулевым параметром (то есть строго с носа), продолжая облучать системой наведения. – Взять на сопровождение. Готовность номер один. И через секунды: – Цель? – Командир адресовал вопрос непосредственно командиру БЧ-2. – На постоянном сопровождении. Ведём, – отчитался тот как бы неуверенно. И уже более весомо подчеркнул: – Данные выработаны. «Одиночка» ещё больше снизился, сокращая дистанцию. Уже хорошо было видно и без оптики. Небольшой излом крыльев вверх и увесистые чушки подвески пробуждали недавнюю память предков, чем-то напоминая Ю-87. Почти «лаптёжник». Это было пологое пике. Дистанция стремительно подходила к границе применения зенитных ракет[7]. – Он доиграется, – сквозь сжатые челюсти прошипел Скопин. До цели уже чуть больше тысячи метров. И тут все увидели, что от самолёта отделилась чёрная точка.