– Не кажется реальным? В смысле? – Этот их сотрудник, сейчас его не окружают разъяренные якудза, он не стоит перед десятком пистолетов, направленных ему в лицо. Он просто живет своей обычной жизнью. Все в этом городе могут бегать с налитыми кровью глазами, пытаясь разыскать его, но до него это, может быть, совсем и не доходит. Я уверена, умом он понимает, что ему грозит опасность, но не чувствует этой опасности. – Думаешь, вот так, да? – Скажем, например, – Момо вновь назидательно поднимает вверх указательный палец, – приближается громадный тайфун. Люди слышат это в новостях, говорят: «Ох, снаружи опасно!» и остаются дома. Но в наши дни дома гораздо крепче, чем были когда-то, так что люди не могут по-настоящему почувствовать, что происходит за стенами их квартир. Они не слышат завывания ветра, может быть, даже не видят проливного дождя. Они включают телевизор, и ведущие новостей рассказывают им обо всех разрушениях. И ты знаешь, что они делают тогда? – Не-а. – Они выглядывают на улицу. – Чтобы придать своим словам больше значительности, Момо произносит их нарочито медленно. – Они открывают окно или дверь и смотрят, что там творится снаружи. Они хотят знать, действительно ли все так плохо. В этом все люди одинаковы. Затем бешеный порыв ветра швыряет ветку такому человеку прямо в лицо, так что он, может быть, даже получает травму. И тогда он в панике захлопывает окно, лишь теперь убедившись: «О да, это и вправду ужасный тайфун!» Так он говорит. – В самом деле… – Объяснение Момо, на взгляд Цикады, очень разумно. – Выходит, что этот сотрудник компании Тэрахары в курсе, что это опасно, но все же, несмотря на опасность, может к ним поехать, – вот о чем ты говоришь. – Пока люди действительно не пострадают, они никогда не верят в то, что это произойдет. Плохо только, что, когда это происходит, уже слишком поздно. У Цикады тут же возникает идея. – Слушай, – говорит он Момо, – а ты знаешь, где они собираются его допрашивать? – Если даже и знаю, зачем это тебе? – Я собираюсь схватить этого парня. – Не глупи. – Момо явно не воспринимает его слова всерьез. – Ты что, хочешь, чтобы Тэрахара искал тебя? – Я вытяну из этого парня, где скрывается Толкатель, а потом выслежу Толкателя и сам его уберу. – Да о чем ты вообще толкуешь? – Пока люди из «Фройляйн» разыскивают его по всему Токио, я свершу за них месть и принесу им голову их врага. Вряд ли Тэрахара на это рассердится. – Ну… возможно, он тебя за это еще и отблагодарит. – Ты тоже так думаешь? – Цикада явно очень доволен собой. – И тогда мое опоздание на последнее задание будет стерто из анналов истории. Рот Момо в изумлении открывается, и она смотрит на Цикаду, который вдруг начинает просто излучать уверенность. – Похоже, ты и вправду мечтаешь снискать себе славу. – Снискать славу? Момо, из какого ты века? Судзуки Тарелки убраны со стола. Сумирэ моет посуду. Движения ее рук быстрые и точные. Судзуки все это время чувствует на себе внимательный взгляд Асагао. Когда Сумирэ заканчивает с мытьем тарелок, она спрашивает: – Как насчет кофе? Сидящий напротив Кодзиро достал новую открытку, над которой склонился, подписывая адрес. «Рай-он Бун-кё, – нараспев произносит он слова по слогам. – Цу-дзи-о-ка, три, два». Это действительно очень мило. Должно быть, он хочет отправить сразу несколько открыток. «Если б у нас были дети, вот так бы это и выглядело», – думает Судзуки и представляет свою жену. Раздавленную между внедорожником и телеграфным столбом. Ее сломанную шею, вывернутую под неестественным углом. Сразу стало понятно, что молодой человек, сидевший за рулем машины, которая сбила его жену, – опасный персонаж. Судзуки не был удовлетворен тем, что все было оформлено как обычное дорожно-транспортное происшествие, так что он потратил часть своих сбережений на то, чтобы нанять частного детектива из агентства, и попросил его провести расследование. – Судзуки-сан, я думаю, что вам лучше держаться подальше от этого дела, – сказал ему детектив после того, как собрал информацию. Это был не столько отчет, сколько предупреждение. – То есть как? Я что, должен просто забыть о нем? – Машина, причастная к этому происшествию, зарегистрирована на совсем другого человека. Она была угнана. Затем он пустился в объяснения, что несчастный случай был результатом одной из увеселительных прогулок сына Тэрахары. Детектив не хотел больше ничего рассказывать, но Судзуки настоял и в конце концов уговорил его поделиться сведениями о фирме под названием «Фройляйн». – Так получается, они принадлежат к преступному миру? Неужели этот мир действительно существует?.. – На тот момент Судзуки был всего лишь школьным учителем и наивно изумился, услышав рассказ детектива. Тэрахара, «Фройляйн» – все это казалось какой-то дикой фантазией. Может быть, из-за того, что он был в такой ярости, Судзуки даже не подумал о том, чтобы испугаться. Он был только взбешен и потрясен. – Существуют самые разные миры, – сказал детектив. – Например, известно ли вам, сколько существует видов насекомых? «Надо же, и тогда мы тоже говорили о насекомых», – вспоминает теперь Судзуки. – Их более миллиона видов. Миллион – и это только виды. И каждый день открывают все новых. Некоторые ученые говорят, что если включить в общее количество видов еще не открытые, то может получиться порядка десяти миллионов. – В десять раз больше, чем мы знаем сейчас, – задумчиво ответил Судзуки. – И примерно столько же существует невидимых миров, о существовании которых мы не подозреваем. * * * – Погрузились в размышления? – Асагао пристально смотрит Судзуки в лицо. – Вы так беспокоитесь насчет того, наймем ли мы вас на работу? Для вас это так важно? – участливо спрашивает Сумирэ. – О нет, дело не в этом, – говорит Судзуки, а затем честно отвечает: – Я просто думал о своей жене. – Вы женаты, Судзуки-сан? – Сумирэ наклоняется к нему с озорным видом, в точности как студентка университета, которая хочет послушать сплетни о чьей-то любовной истории. Ее взгляд падает на его кольцо, и она улыбается. – Ну, как сказать… – Голос Судзуки затихает. Он поворачивает кольцо на пальце. Оно сидит свободно и, кажется, в любой момент может соскользнуть. – А как вы познакомились? Ну расскажите же, как вы встретили свою будущую жену? – Сумирэ определенно очень любопытно, ее голос становится громче. – В «викинг»-ресторане[30]. * * * Судзуки встретил свою жену во время поездки в Хиросиму пять лет назад. Он был один и остановился в довольно дорогом отеле, располагавшемся в паре трамвайных остановок от центра города. Завтрак со шведским столом накрывали в ресторане в европейском стиле на верхнем этаже. Там Судзуки и встретил женщину с тарелкой, полной еды. Женщину, на которой он впоследствии женился. Она стояла перед ним в очереди к столу. Омлет, куриный карааге[31], мясные шарики, салат из зеленой фасоли с кунжутом, жареная белая рыба, сосиска – на ее тарелке громоздилась без разбора японская и европейская еда, демонстрируя полное отсутствие какой-либо продуманной тематики и логичной программы. Судзуки был впечатлен тем, что с тарелки ничего не падало на пол. Это было так захватывающе, что он забыл взять завтрак для себя. В какой-то момент она, должно быть, почувствовала, что он на нее смотрит, потому что ответила ему взглядом. Ее лицо как будто говорило: «Что-то не так?» Едва она поставила свою тарелку на стол, он увидел, что она вновь встала в очередь, на этот раз взяв себе плошку риса с карри и тарелку с самыми разными пирожными и десертами. Ему было любопытно, но все же он не был готов попросить у нее объяснения ее завтрака. Однако сел за стол по соседству с ней. Решил, что просто вежливо укажет на ее тарелку и скажет: «Это впечатляет» – таким же тоном, которым мог бы спросить человека с забинтованной головой: «Вы ранены?» Она совсем не рассердилась в ответ. – Дело в том, что я… – начала она спокойным дружелюбным тоном. – Наверное, можно сказать, что у меня сегодня состязание один на один. – Состязание… один на один? – Я не имею в виду, что задумала какую-нибудь глупость вроде того, чтобы выяснить, сколько смогу съесть в одиночку. – Ну, я не думаю, что это такая уж глупость. – Глядя на какое-нибудь блюдо, я спрашиваю: «Хочу ли я это съесть?» – Кого? – Саму себя, разумеется. И если ответ «да», то я кладу его на свою тарелку. Вот и всё. Это просто я против самой себя. Так что это на самом деле не имеет никакого отношения к тому, сколько в итоге еды окажется на моей тарелке. – Ну, я бы сказал, что это как раз имеет непосредственное отношение к количеству еды на тарелке, но все люди разные. – А что ты выбрал? На мой взгляд, довольно скромно, – она показала пальцем на стол Судзуки. У него было всего две тарелки; на одной лежал кусок хлеба, а на другой стоял йогурт.