– Как скажете, госпожа Мёрке, – произнес фамилию без акцента и напустил на себя демонстративно серьезный вид. – Вы до сих пор не сказали, что от меня требуется. – И не скажу. У тебя будет карта. – Мужчина достал сферу и быстро-быстро начал ее заполнять. – Посмотри, как будешь одна. Я отметил все места, где тебе нужно побывать. Добудешь искомое – откроется следующая часть пути. – То есть я не знаю свой точный маршрут? – нахмурилась некромантка. – Это ради твоей безопасности. Никто не помешает и не остановит тебя. Если ты сама не ведаешь, куда идти, недруги и подавно потеряются. – А у меня есть недруги? – Один из них, возможно, стоит перед тобой. – На этот раз Эндэлиге не шутил и не заигрывал. От стали в его голосе по спине пробежал холодок. – Но ты сам создал карту. От тебя я не сбегу. – Я могу забыть о том, что случилось сегодня вечером. Про то, как открылся тебе, как утопил в ручье, как признался в любви. – Ты признался мне в любви? – удивилась девушка. – Да, прямо здесь и сейчас. Я люблю тебя, Натт Мёрке. Глава 4 – Ты к нам с дружеским визитом или официальным? – Тренг Форсвордс внимательно оглядывал младшего брата и прикидывал в уме, сколько ему сейчас лет. Действительно ли он все еще младший юноша в семье или уже нет? – Хочу проведать маму. – Синд задвинул чехол с Брайтером подальше за спину, но Тренг все равно нахмурился: – А хелиге йерн зачем привез? – Таковы условия. Я не могу расставаться со своим священным оружием. Ты же знаешь, – пожал плечами инквизитор. – Сколько тебе сейчас с учетом пребывания в Скьерзилдене? – Старший задумчиво изучал полностью седые волосы брата, заметно прибавляющие ему возраста. – Двадцать четыре. Может, двадцать пять. Немного сбился со счета. А что? Боишься, скоро переплюну главных наследников по старшинству? – За это я даже не переживаю, – нервно выдохнул Тренг. – У тебя сейчас прав не больше, чем у паршивого бастарда. Ты как раз после них в списке. Ну или после работников скотного двора. – Я пришел навестить маму, – спокойно повторил Синд, игнорируя нападки брата. – Хочешь запретить мне? Лицо мужчины исказила гримаса. Бывший некромант давно приметил, что теперь его ненавидят даже истовее, чем когда он был адептом смерти. Чем больше в руках силы и власти, тем сильнее тебя боятся. Страх порождает слишком много отвратительных, низменных чувств: подобострастие, злость, даже вожделение. За свою недолгую службу Синд успел насмотреться на трясущихся перед ним людей. Он закон, в его руках священное оружие, живое доказательство избранности. Он палач. Он защитник. Он все. – Нет, конечно. Господин инквизитор, прошу вас. – Тренг по-шутовски поклонился и повел брата в покои родителей. Поместье уже успели подготовить к зимним праздникам. В главном холле красовалась огромная голубая ель, доверху завешанная игрушками. Среди них Синд увидел те, что мастерили в детстве его братья и сестры, и ни одной своей. – Мама, к тебе можно? – Тренг тихо постучал, прислушиваясь к голосу по ту сторону двери, на которой висели венок и колокольчики. Бывший некромант едва сдерживал ревность. Все они, как эти чертовы игрушки на елке, были вместе, рядом с ней. Она ласково называла их по именам, гладила по волосам, гордилась успехами. А он… Урывал редкие письма, наполненные сожалением. – Недолго. Она слаба. Многочисленные роды превратили Одэс Форсвордс в беспомощную женщину, которая едва ли могла подняться с кровати. Больше детей – больше связей, больше Форсвордсов, которые однажды смогут захватить власть в западных землях. Это все, что волновало главу семейства. Когда же супруга слегла после родовой горячки, Верлорд Форсвордс перевел свой взор на юных фавориток. Синд смотрел на одержимость родителя с отвращением и в глубине души ждал, когда голодные птенцы, которых наплодил отец, разорвут его на части. Поддерживать деньгами такое гнездо долго он не сможет, а судя по обшарпанному фасаду главного здания, мрачные времена для благородного семейства уже настали. – Оставь нас. Тренг лишь хмыкнул и скрылся в коридоре. – Синд? – Некогда красивые глаза подслеповато щурились, а бледные руки сминали покрывало. – Да, мама. – Мужчина судорожно сглотнул и опустился на пол перед кроватью. – Ну что ты, милый. Дай обниму. Форсворду стоило больших усилий не расплакаться, как маленькому мальчишке, который уехал из дома много лет назад. – Ты не писала, что все настолько плохо. – Он обвел глазами постель матери. – Отец пожалел денег для хорошего оборудования? – Оно не нужно, Синд. Ты бывший некромант и прекрасно понимаешь, что смерть – это вопрос не «если», а «когда». – Когда? – Год, может, два. Этого достаточно, чтобы увидеть, как мои детки становятся счастливыми. Ты же счастлив с той девочкой. Натт Мёрке, да? – Счастлив, – соврал мужчина, поглаживая свежий рубец на боку. – Хорошо, это хорошо. – Одэс прикрыла глаза. – Я верила, что она простит. Все ошибаются. Святых в этом мире нет. – Нет, мама. Святых нет, я проверял, – согласился Синд сквозь ком в горле. Он не стал говорить, что любовь всей жизни отвергла его, пырнула кинжалом и скорее всего ненавидит еще сильнее, чем раньше. Не рассказал, как оборвал связь с банши Мьюл и оставил ее в Скьерзилдене свыкаться с новой реальностью практически в одиночку. Но самое главное, не предупредил, что этот визит домой станет последним. Дверь едва не слетела с петель. Верлорд в окружении пяти сероглазых юношей примерно одного возраста ворвался в комнату. Тренг опасливо поглядывал своим единокровным братьям через плечо. Воздух трещал от еле сдерживаемой силы стихийников-бастардов. – А ты времени не теряешь. Почти армию наплодил себе, – едко заметил Синд, поглаживая лямки чехла. – Вер? Что здесь происходит? Зачем ты привел их сюда? – Одэс схватилась за горло. – Знаешь, зачем приехал твой сын? – Наш сын! – А вот в этом я не уверен, – с ненавистью оскалился отец семейства. – Господин Форсвордс, – Синд выдавил из себя улыбку, – предлагаю перенести разговор в гостиную и не тревожить вашу супругу. – Ну уж нет! Пусть знает, зачем ты здесь на самом деле, сынок, – последнее слово Верлорд почти выплюнул в лицо инквизитору. – Милый, о чем он говорит? – Мать повернулась Синду. – У меня письмо из Скьерзилдена на имя Энглер. Я забираю ее. – Он выждал недолгую паузу. – Сегодня. – Нет, – взвизгнула Одэс, и ее лицо внезапно преобразилось. С него мгновенно сошла нежность. – Я знала! Знала, что ты чудовище, еще в утробе, когда ты убил своего брата. Пожрал, уничтожил. Ты зло. Мерзкий выродок. Надо было придушить тебя еще в колыбели! Тогда ты бы не забрал мою Энглер! Слова ранили больнее кинжала Мёрке. А ведь он почти поверил. Поверил этой женщине, которую привык называть мамой в письмах и своих мечтах. – Братоубийца! Некромант! Насильник! Седой демон! Одэс каталась по подушке и выла зверем. – Моя Энге… Верлорд, убей его. Я не смогла, сделай это! – Не советую, папа, – вкрадчиво сказал Синд, поправляя Брайтера на плече. – Любое неловкое действие в мой адрес может быть расценено мной как покушение на инквизицию. Хелиге йерн с одинаковым удовольствием жрет души и бастардов, и благородных. Сероглазые юноши неуверенно переглянулись, и напряжение в комнате заметно спало. Птенчики не собирались подставляться ради старого петуха. – Я рад, что мы поняли друг друга. В какой стороне комната Энглер? * * *