Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 1 из 4 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
* * * Предисловие Идея написать книгу пришла ко мне, наверное, года три назад. Я все не знал, как к ней подступиться. Оттягивал, ждал каких-то удобных моментов – отпуска или какого-то дачного пространства, где, обложившись книгами и фотографиями, наконец-то начну писать. Но однажды я понял – это может продолжаться бесконечно. Всегда будет что-то мешать. Надо просто начать. Иначе книга так и останется идеей. А высказаться хочется. Да и пора – 7 ноября 2018 года мы отпраздновали 25?летие театра «Квартет И». Если прибавить к этому еще 5 лет института, получится, что мы знакомы уже 30 лет! Надо сразу сказать, что «Квартет» – это не 4 человека. Это 5 человек: Ростислав Хаит, Леонид Барац, Камиль Ларин, я, Александр Демидов, а еще – Сергей Петрейков, наш главный режиссер. Все мы поступили в 1988 году прошлого века на кафедру Шароева, факультет эстрадного искусства, на курс Владимира Сергеевича Коровина. Курс был актерско-режиссерский. Мы поступали как актеры, но потом Леша Барац перевелся на режиссуру – такое было возможно. А Сережа Петрейков и поступал как режиссер, и диплом получил режиссерский в результате. Каждый из нас сейчас выполняет в «Квартете» свою задачу. Слава, Леша и Сергей, как правило, вместе пишут пьесы и сценарии, выступают и в роли продюсеров наших фильмов. Мы с Камилем реализуем свои возможности как внутри нашего театра, так и вне его. Обо всем этом я подробно расскажу – и о том, как бывает трудно, как мы иногда ссоримся, и о том, как нам вместе легко и весело. Итак, прошло 30 лет. Мы до сих пор вместе. И это главное. Так что отбросим все сомнения и начнем. Книга называется «Квартет Я». Конечно, это будет моя версия истории создания и развития театра «Квартет И», это будут мои ощущения и со стороны, и из глубины процесса. Судьба или случай? В ней рассказывается о творческих детях, которых свела судьба Бывает в жизни редкое стечение обстоятельств, даже некая мистика, когда все словно само идет одно к одному. В нашей жизни такого было очень много. Судьба? Случай? История «Квартета» началась задолго до того, как мы все поступили на эстрадный факультет в 88?м году. Начну с наших одесситов. Слава и Леша проучились в одном классе 10 лет и вместе ходили в ШТЭМ – школьный театр эстрадных миниатюр под управлением старшего брата Славы – Евгения Хаита. Они были неординарными, заметными, эдакими «королями» в школе. Такими же они и остались: очень самоуверенными, очень, в хорошем смысле, наглыми, в любой момент готовыми к авантюре, игре. Кроме того, Слава и Леша еще заядлые футболисты и болельщики. Они занимались в футбольной секции при ДЮСШ «Шторм», а потом – в «Одесском Черноморце». До сих пор они стараются играть в футбол хотя бы раз в неделю. Слава настолько разбирается в футболе, что ему можно задать любой вопрос, например: «86?й год, чемпионат мира – где он проходил? Какая команда стала чемпионом? Кто какие голы забил?» И он все расскажет – назовет страну, победителя и результат финального матча. А Леша Барац еще закончил десятилетнюю джазовую музыкальную школу и прекрасно играет на фортепиано. У него бабушка тоже пианистка. Сейчас она живет в Америке. Я ее хорошо знаю. Я помню, еще учась в институте, мы приезжали к ним в Одессу. Прекрасная добродушная еврейская семья, маленькая тетя Нюся держала весь дом на себе – варила бесконечные супы, кормила всю семью, многочисленных родственников и гостей. А когда приезжали мы, кормила и нас, голодных студентов. Однажды мы как-то засиделись – уже все уставшие, уже выпили, поговорили, поиграли, попели, вроде пора и расходиться, время – часов 6 утра. И вдруг бабушка бодро говорит: «А пойдемте вниз – я вам поиграю что-нибудь на рояле». Неистощимой позитивной энергии женщина и неистощимого же остроумия. Камиль после восьмого класса поступил в техникум и занимался в СТЭМе – студенческом театре миниатюр. Он постоянно кого-то пародировал, от знакомых до известных персонажей, – до сих пор отлично изображает Новикова, Гарина, Милляра, Ливанова… Как смешно пошутили Иван Ургант и Саша Цекало, когда мы были у них в эфире, пародирует он в основном артистов, прославившихся до 46?го года. После СТЭМа Камиль пошел работать в Народный театр при Дворце профсоюзов, худруком и главным режиссером которого был Борис Павлович Естрин. Камиль играл в его спектаклях, что и послужило хорошей подготовкой для его поступления в театральный вуз. Камиль до сих пор благодарен Борису Павловичу, приезжает к нему, считает его своим учителем. А Борис Павлович, естественно, гордится своим учеником. Она в Америке учила английский язык – ходила на курсы. И в какой-то момент начала уже все понимать, но говорила еще очень плохо. И вот подходит к ней человек, спрашивает по-английски, как пройти на такую-то улицу. Она все поняла, показала рукой в сторону этой улицы и очень уверенно ответила: «Тудэй, тудэй и тудэй». Камилю надо себя завести. Например, перед каждым спектаклем он кричит, рассказывает какие-то истории, которые мы слышим уже 30 лет, повторяет одни и те же анекдоты, шутки, пародии… Это такое шоу в гримерке, к которому мы все уже давно привыкли и относимся к этому с улыбкой. При этом Камиль, в стотысячный раз делая одну и ту же пародию или показывая старую шутку, все равно всегда делает это по-новому и как-то отчаянно. В этом есть определенная трогательность и умиление. Я с детства много кривлялся, был такой «мартышкой», любил петь. Помню папа в первый раз привел меня в цирк, и я обалдел от того, что увидел. Цирк на меня воздействовал магически. Как Слава говорит: «Пятьдесят лет, а он все прыгает, надевая штанину…» – в общем, балуется. Но это очень здорово – баловаться в 50 лет. Меня особенно поражали клоуны. И до сих пор эталоном творческой личности для меня является, конечно, Юрий Владимирович Никулин. Он и клоун, и директор цирка, и актер, сыгравший сначала во всех фильмах Гайдая этакого дурачка, а потом сумевший из этого образа выйти и сыграть в очень драматических картинах – «Когда деревья были большими», «Они сражались за родину», «20 дней без войны», «Чучело». Для меня этот человек – грандиозная личность. Несколько лет я вынашиваю идею снять фильм про него, и, надеюсь, у меня это еще получится.
Посещения цирка для меня всегда были невероятной радостью, праздником. Я ждал этого очень. Потом, когда подросли мои сестры-двойняшки – Наташа и Лена, мы сами стали делать программы – читать стихи, петь песни, танцевать. Сестры очень смешно участвовали в моей программе. Например, я говорил: – Выступает Наташа Демидова. Она споет нам песню про кого? Наташа, про кого? – Про мишку. – Ну давай, Наташа. А она была еще очень маленькая, пела что-то бессвязное, но очень эмоциональное: «Мишка-а?а, мишка, мишка… был мишка… Он очень был мишка очень… И мишка потом пошел и нашел… Нашел он в лесу… Нашел он шишечку в лесу, мишка-а?а…» Но я очень официально говорил: «Спасибо, Наташа. Вы послушали песню в исполнении Натальи Демидовой!» В школе я делал агитбригады, новогодние огоньки, устраивал вечера «Что? Где? Когда?», собирал способных ребят, и мы читали юморески… Наши новогодние огоньки – это было вообще что-то особенное. Мы придумывали большой спектакль на сцене для всех старшеклассников, а потом у нас были такие комнаты-аттракционы – в одной всем раздавали мороженое пломбир, в другой показывали диафильмы или мультики на стене, в третьей все танцевали – была дискотека. Если директор школы, Лидия Сергеевна Моторина, заходила в класс и говорила: «Демидов, на выход», это означало, что нужно срочно что-то придумывать. Мы занимали даже какие-то места. Я, например, стал лауреатом литературного конкурса во Дворце пионеров, потому что подготовил очень интересный доклад по литературе. Еще я занимался в театральной студии при Дворце культуры «Красное знамя», мы ставили Блока, рассказы Шукшина. Когда я приехал в ГИТИС в первый раз, я еще не закончил школу. Долго стоял у здания ГИТИСа – для меня это был какой-то храм. Я боялся открыть дверь. Но вдруг кто-то вышел: На свои концерты я приглашал соседей и продавал билеты – по целому рублю иногда мне платили! – Чего вы стоите? Вам надо узнать, как поступать в Театральный? – Да, – сказал я. – Поднимитесь на второй этаж, вам там дадут памятку. Я поднялся на второй этаж, и мне дали памятку. Там было написано, что нужно для того, чтобы поступить в институт. Маленький листочек машинописного текста стал для меня прямо какой-то молитвой. Я благоговел перед ним, хранил его, перечитывал. Сережа Петрейков закончил школу в 16 лет. Он очень хорошо учился! После школы он поступил в училище киномехаников. Потом его забрали в армию, где, как легко догадаться, он киномехаником и работал, что упростило его службу. С сентября 1983 по лето 1984 года он работал в Театре на Таганке – сначала курьером, а потом – помощником администратора. Он видел всех великих таганских актеров и актрис. Это было то время, когда Любимов не вернулся из-за границы, когда Андропов пришел к власти, но лежал в больнице, и решалась судьба Любимова – вернется он или нет. Когда Андропов умер, Любимов не вернулся, его убрали из художественных руководителей Театра на Таганке, а назначили Анатолия Эфроса. Поработав в Театре на Таганке, Сережа вдруг получил повестку из прокуратуры. Он проигнорировал ее. Но когда пришла вторая, пришлось пойти. Тогда прокуратура набирала целевиков – они искали ребят, которые хорошо учились, хорошо закончили школу и уже отслужили в армии. В прокуратуре Сереже сказали, что ему нужно поступать в МГУ на юриста, чтобы в дальнейшем у них работать. И Сережа среди прочих таких же ребят поступил по их целевому направлению в МГУ на юридический факультет, но, побывав на картошке, где ему очень не понравилось, просто взял и ушел из института, где ему тоже очень не понравилось. В общем, все мы, «квартетовцы», были творческими детьми, и в итоге судьба и случай, о которых я упоминал выше, привели нас в 1988 году к поступлению в ГИТИС. Государственный институт театрального искусства имени Луначарского. 1988 год. Мы все поступили на курс Владимира Сергеевича Коровина на эстрадный факультет. ГИТИС В ней рассказывается о том, как я выкинул автомат, приехал в Москву и увидел Проханова В Москве было и есть четыре основных театральных училища. Это училище имени Щукина («Щука»), училище имени Щепкина («Щепка»), знаменитый МХАТ и не менее знаменитый ГИТИС. Считалось, что самые сильные школы – это школа Щукинского училища при Театре Вахтангова и МХАТ. ГИТИС уже был на 3?м месте, на 4?м – «Щепка». А эстрадный факультет, хочу обратить внимание и отметить, – это был не то чтобы совсем отстой, но какое-то совсем уж последнее место. Бытовало мнение, что эстрадный факультет – это что-то несерьезное, одни скоморохи, степисты, куплетисты, пантомимисты и конферансье. На самом деле, эстрадный факультет ГИТИСА, как и любой актерский, – разноплановый, серьезный, с системным глубоким образованием. Когда мы поступили, нам преподавали историю зарубежного и русского театра, историю музыки, у нас были танец, вокал, мастерство актера, сценическая речь. Нам очень повезло, что мы поступили на эстрадный факультет, на который набирали тогда, между прочим, раз в два года, и конкурс был 100 человек на место. Тогда еще Советский Союз не развалился, был «Москонцерт», поэтому, закончив факультет эстрады, ты должен был работать именно артистом эстрады, например конферансье. Кафедру эстрады создал Иоаким Георгиевич Шароев. Он был монстр и мэтр – один из режиссеров Олимпиады, постановщик Дней города, грандиозных всяких мероприятий, очень много поставил программ в концертном зале «Россия», которого сейчас уже нет. А наш мастер Коровин был поклонником Анатолия Эфроса. Эфрос работал по этюдному методу, то есть он раскрепощал актеров, давал им задания: «Давайте не просто выучим тексты, роли, а сыграем этюд на какую-то тему». И из этого этюда рождался образ, сцена, понимание, существование актера. Коровин обучение мастерству актера частично построил по его методике. В то время набирали в ГИТИС такие педагоги, как Хейфец, Андреев, Фоменко – знаменитый Фоменко, который потом создал свой театр, гремевший какое-то время просто невероятно и до сих пор существующий. Я не знаю, как кто, но я поступал ко всем. И мне повторяли одно: «Ты только после школы. Если мы тебя возьмем в институт, ты осенью уйдешь в армию». Соответственно, выпускников обычно старались не брать. Из нас пятерых в армии отслужил только Сережа Петрейков. Камиль был его ровесником, хоть и не был в армии – когда он проходил медкомиссию, у него обнаружили какое-то заболевание, поэтому от армии был освобожден. К счастью, в дальнейшем это заболевание у него не подтвердилось. Камиль приезжал поступать в Москву во второй раз. И решил, что это будет уже и последний. Когда я поехал в Москву, со мной по дороге случилась смешная история. У меня есть друг и одноклассник, Олег Журавлев. Он закончил школу с золотой медалью и собирался поступать в Бауманский. Мы договорились ехать в Москву вместе – в три часа ночи мы должны были встретиться на станции.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!