Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 9 из 56 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Забавно: у нас больше общего, чем кажется на первый взгляд. Мы обе прожили так долго в этом здании, что по-своему стали невидимыми. Стали частью пейзажа. Но я точно знаю, что это за женщина Софи Менье. И на что она способна. ДЖЕСС – Эй! – кричу я. – Кто-нибудь слышит меня? Я понимаю, что стены поглощают звук и эта затея абсолютно бессмысленна. И тогда толкаю дверь изо всех сил, надеясь, что под моим весом замок сломается. Без толку: с тем же успехом можно сдвинуть бетонную стену. Я стучу по дереву, вынимаю серьгу и пытаюсь нащупать в темноте замок, на случай, если получится его открыть. Ничего. Черт. Черт. – Эй! – кричу я, уже в отчаянии. – ЭЙ! ПОМОГИТЕ МНЕ! Последние два слова. Внезапное воспоминание о другой комнате. Кричу во всю глотку, кричу, до хрипоты в голосе, хотя он никогда не казался мне достаточно громким… никого. На помощь, на помощь, помогите мне кто-нибудь, она не… Все мое тело дрожит. И вдруг дверь открывается, и загорается свет. Передо мной стоит мужчина. Я отступаю назад. Это, наверное, Антуан, парень, которого я только что видела, это он разбил бутылку… Нет… Я ошиблась. Возможно, дело в росте и ширине плеч. Но этот парень моложе, его волосы светлее, темно-золотистого цвета. – Ça va?[31] – спрашивает он. Затем по-английски: – Все о’кей? Я спустился за бельем и услышал… – Ты англичанин! – ошарашенно говорю я. По ходу такой же британец, как королева: правильное, изящное произношение мажора. Немного походит на то, что появилось у Бена, когда его усыновили и он перебрался к своим новым родителям. Он смотрит на меня так, словно ждет объяснений. – Кто-то запер меня здесь, – говорю я. Теперь, когда адреналин в крови поутих, я чувствую, как дрожит тело, а на лбу выступил холодный пот. – Кто-то нарочно запер меня. Он проводит рукой по волосам, хмурится. – Не думаю. Дверь просто заклинило. Ручка немного застряла, когда я открывал. Я вспоминаю, как сильно налегала на нее. Может, ее действительно заклинило? – Что ж, спасибо, – устало говорю я. – Ничего страшного. – Он отступает назад и смотрит на меня. – Что ты здесь делаешь? Не в подвале, в квартире? – Ты знаешь Бена с третьего этажа? Я должна пожить у него… Он хмурится. – Бен не говорил, что к нему приедут погостить. – Ну это решилось в последний момент, – уклончиво отвечаю я. – Итак… ты знаешь Бена? – Да. Он мой давний приятель. А ты кто? – Я Джесс, – представляюсь я. – Джесс Хэдли, его сестра. – Я – Ник, – пожимает плечами он. – Я… ну, тот, кто предложил ему переехать и пожить здесь. НИК Второй этаж
Я спросил, не хочет ли Джесс подняться ко мне, а не болтать в холодной темноте подвала. Сейчас я немного сожалею об этом: я предложил ей сесть, но она расхаживает по комнате, разглядывает мой тренажер, мои книжные шкафы. Ее джинсы стерты на коленях, рукава джемпера в катышках, ногти обкусаны так, что выглядят как крошечные кусочки битой скорлупы. В ней есть что-то нервозное, взвинченное: ничего общего с томностью Бена, с его приятными манерами. У нее совсем другой выговор; вряд ли она училась в частной школе. К тому же, произношение Бена часто менялось в зависимости от того, с кем он разговаривал. Но я только со временем это понял. – Слушай, – внезапно говорит она. – Могу я умыть лицо? Я сильно вспотела. – На здоровье. Еще чего-нибудь хочешь? Она возвращается через пару минут. Я улавливаю мужской аромат от Анник Гуталь; либо у нее такие же духи (что кажется маловероятным), либо она позаимствовала парфюм у меня. – Тебе лучше? – спрашиваю я. – Да, намного, спасибо. Эй, а мне понравился твой душ рэйн-шауэр. Он так называется? Пока она разглядывает комнату, я продолжаю наблюдать за ней. Сходство есть. С определенных ракурсов почти поразительное. Но волосы у нее другого цвета, нежели у Бена, темно-каштановые, а сама она маленькая и жилистая. Бродит повсюду, вынюхивает, словно лисица. – Спасибо, что помог мне, – говорит она. – Я уж подумала, что никогда не выберусь оттуда. – Но, черт возьми, что ты делала в cave? – Что? – Cave, – объясняю я, «подвал» по-французски. – А, точно. – Она грызет кожу на кончике большого пальца, пожимает плечами. – Осматривала это место, наверное. – Я заметил в ее руках бутылку вина. Видел, как она положила ее обратно на стеллаж, когда думала, что я не смотрю… Я не собирался упоминать об этом. Владелец этого погреба может позволить себе потерять одну-две бутылки… – Там внизу столько места, – говорит она. – Им пользовалось Гестапо во время войны, – объясняю я. – Их главная штаб-квартира находилась на авеню Фош, недалеко от Булонского леса. Но ближе к концу оккупации у них накопился… излишек людей. Они использовали cave в качестве тюрьмы. Держали здесь членов Сопротивления. Она корчит гримасу. – Понятно. У этого места тяжелая энергетика. Моя мама была поклонницей таких вещей: увлекалась энергией, аурами, вибрациями. Была. Я помню, как Бен рассказывал мне о своей матери. Однажды ночью он напился в пабе. Хотя, даже будучи пьяным, он никогда бы не наговорил больше положенного. – В любом случае, – говорит она, – я никогда по-настоящему не верила в это. Но здесь что-то ощущается. У меня от этого мурашки по коже. – Она вдруг спохватывается. – Извини – не хотела тебя обидеть… – Да нет. Все в порядке. Думаю, я знаю, что ты имеешь в виду. Итак, ты сестра Бена. – Я определенно хочу выяснить, что она здесь делает. Она кивает. – Ага. Одна мама, разные отцы. Я обращаю внимание, что она умалчивает, что Бена усыновили. Я помню, как удивился, узнав об этом. А ведь это логично. Тот факт, что мы не могли причислить его ни к кому в университете: ни к степенным гребцам, ни к прилежным отличникам, ни к упоротым тусовщикам. Да, он говорил, как выпускник частной школы, легко и непринужденно – но всегда казалось, что за этим скрывается нечто другое. Намек на нечто грубое, темное. Может быть, именно этим он так заинтриговывал людей. – О, у тебя есть «Гаджия», – сообщает Джесс, направляясь на кухню. – У них тоже была такая, в кафе, где я раньше работала. – Она смеется, но без особой радости. – Может, я и не училась в хорошей школе или универе, как мой брат, но я знаю, как взбить правильную микропену. – Улавливаю ли я в этом нотку горечи? Определенно да. – Хочешь кофе? Я могу сделать. Хотя, боюсь, у меня осталось только овсяное молоко. – А пива у тебя нет? – с надеждой спрашивает она. – Понимаю, еще рано, но я бы не отказалась. – Конечно, присаживайся, не стесняйся, – говорю я, указывая на диван. От ее мельтешения у меня уже голова кругом. Я иду к холодильнику, чтобы достать пару бутылок: ей – пиво, мне – комбучу. Я никогда не пью раньше семи. Прежде чем я успеваю предложить ей напиток, она уже достает из кармана зажигалку, зажимает ее между указательным пальцем и колпачком, каким-то образом откидывает крышку. Я наблюдаю за ней, завороженно и слегка удивленно. Кто эта девушка? – Не помню, чтобы Бен упоминал, что ты приедешь погостить, – говорю я как можно непринужденнее. Не хочу, чтобы ей показалось, будто я ее в чем-то обвиняю – но он точно этого не говорил. Хотя, конечно, в последние пару недель мы почти не общались. Он был так занят. – Ну, это решилось в последнюю минуту. – Она неопределенно машет рукой. – Когда ты видел его в последний раз? – спрашивает она. – Бена? – Кажется пару дней назад. – Значит, сегодня ты его не видел? – Нет. Что-то случилось? Я наблюдаю, как она рвет зубами ноготь большого пальца, меня передергивает. Маленькая капелька крови расцветает на кончике пальца. – Когда я приехала прошлой ночью, его здесь не было. И я со вчерашнего дня о нем ничего не слышно. Понимаю, это прозвучит странно, но, может быть, у него были какие-то неприятности? Я поперхнулся.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!